силах, я просто хрупкая, слабая и бесполезная человечка.
Не прошеные слезы двумя ручейками покатились из-под закрытых ресниц. Было безумно жаль, пусть еще и не подруг, но знакомых, хороших девушек.
Что дальше было я не помню, так как какой-то урод, прилепил мне к лицу тряпку со снотворным! Что бы ему икалось всю жизнь!
Так, ладно воспоминания собраны, теперь нужно понять, где я и что делать дальше! Но хорошо, что хоть жива осталась. Вроде и руки, и ноги на месте (подвигала ими для убедительности) и не ранена. Фуууух!
А еще очень хотелось пить!
Со стоном открыв глаза, скосила ими по сторонам, пытаясь осмотреть обстановку. Но все так пестрило красным, что глаза так и норовили вылезти с орбит. Пришлось банально привстать, превозмогая головную боль и головокружение, чтобы ту самую обстановку хорошенько осмотреть. Но как только мое тело приняло вертикальное положение, с левого угла большой комнаты послышался слащаво — приторный голосок:
— Милочка, наконец-то ты очнулась.
А вот и оно, то самое… Видать злодейство моего романа!
В дальнем левом углу комнаты сидела очень худая лиса — оборотница неопределённого возраста. При свете свечей, которых было такое множество, что комната просто пылала огнями, ей можно было дать от тридцати до сорока лет, но хрипловатый, прокуренный голос говорил о том, что эта мадам прошла «Воду, огонь, медные трубы и повидала не одну бутылку водки!»
Я сама это пойло не пробовала, так как в моем веке такое не производили, но папины фразы все же отпечатались в мозгу и по сей день.
Лиса — злодейка сидела в большом кресле пурпурного цвета и делала вид, что читает книжку. Но ее мелко подрагивающие пушистые уши, говорили о том, что эта гадина уже на пределе.
У моего пушистика они так же подрагивали, когда ему хотелось меня прибить, да. Кстати, где он, мой герой? Спасать-то собирается, аль как?
Пока я рассматривала лису, предполагая, что от нее ожидать, дамочка, отложив свое чтиво, поднялась с кресла и ленивой плавной походкой хищницы, направилась в мою сторону, шурша длинными юбками ярко- красного платья. Промелькнула странная мысль, зацепившаяся за весь этот променад кровавых оттенков: видать у этой метаморфки какая-то болезненная тяга к красным цветам, так как даже ее тонкие напомаженные губы и когти, ух… тоже пестрели алым цветом.
Оборотница пыталась изобразить на лице милую улыбочку, но видать плохо тренировалась перед зеркалом, потому что вышел такой внушительный оскал, что я впечатлилась до глубины души, стадо мурашек строевым шагом прошлось по всему телу нагоняя жуть! Под взглядом хищницы, я себя чувствовала сидящим в клетке кроликом, дожидающимся, когда его пригласят на ужин в виде главного меню.
Подойдя ближе, лиса с шумом втянула воздух и так же шумно его выдохнула, словно пробуя на вкус и наслаждаясь им.
Мороз прошелся по коже и замер где-то в области груди.
А она все приближалась… Эта жуткая и хитрая гадина.
— Моя милая, наивная девочка, — улыбочка лисы-оборотницы стала еще шире, отчего острые клыки блеснули во всей своей красе, голосок принял такой слащавый тон, что хоть на хлеб намазывай вместо варенья. Только вот что-то мне припомнилась однажды рассказанная папочкой сказка о том, что вот такая вот хитрая пакость, слопала один глупый хлеб, и не подавилась, зараза! И эта сказка по — моему называлась «Колобок»! И я представила себя в виде такого кругленького аппетитного, свежеиспеченного шарика с длинными волосами и ножками… по сравнению с телом тонкими и на этих палочках улепетывающая от лисы.
Не такая я уж и милая! Тем более не наивная! Но это мы пока выдавать не будем, играем роль дурочки.
— Тебя использовали все, кому не лень… — проникновенным шепотом, словно делится какой-то тайной, дальше поведала мою печальную, по ее мнению, историю о глупой человечке, гадина.
Вот сижу и жду очередной гадости, от очередной кому не лень… Даже обидно стало.
— После того как ты попала на нашу планету, столько натерпелась от мужского шовинизма, — лиса в ходе своего монолога, присела на край кровати, и в этот момент я увидела насколько она стара. Не внешностью, нет… Ее глаза были тусклого цвета сирени, словно они выцвели с течением лет. Жуть…
Молча сижу, разглядывая дамочку, жду продолжения «увлекательной» истории, интересно же узнать какого нанодьявола, меня снова утащили непонятно куда и зачем, от моего крышесносного оборотня, вернее он крышепоехавший, но это не столь важно! Важно, что ОН МОЙ! Пусть немного и неадекватный, но такой уже ставший родной. И где его носит, спрашивается? Меня тут походу жрать собираются, а он даже в ус не дует!
Предательские слезы накатили на глаза, но я мужественно их сдержала, чтобы ни зареветь как маленький ребенок. Только носом шмыгнула и снова затихла.
— После того как королева ушла на покой, — тем временем продолжила визави, отвлекая от мыслей, — А императором стал этот глупый и деспотичный молокосос Хлодвиг, нас, самок, стали угнетать, к нам относятся как к товару! — так зло прошипела лиса, что любая змея бы удавилась от зависти, — Да ты и сама в этом убедилась, моя маленькая птичка!
Не твоя уж точно!
Оборотница внезапно протянула руки с огромными острыми когтями к моему лицу, явно в попытке обнять, но я отшатнулась. Ну, зачем так пугать?!
— Маленькая, такая хрупкая, нежная и такая вкуууусссная, — прошумела лиса, сузив глазки до щелочек и шумно вдохнув воздух.
Эм… в этот момент снова закрались мысли о хлебном шарике которого слопали.
— Не бойся, я не причиню тебе зла, — словно не замечая моего состояния, продолжила старая лиса.
Ну да, ну да! Я такая наивная и глупая, вот взяла и поверила, аж глазки умаслились!
В горле пересохло, пить хочется. А еще домой хочу!
Шандор, ау, ты где? Приди и спаси меня! Он, наверное, сейчас в ярости из-за моего исчезновения. Может даже все двери в замке уже вынес в поиске…
— Ты молчишь… — как-то отстраненно проговорила лиса, опуская руки и кладя их на покрывало.
Актриса погорелого театра, твою дивизию! Не знаю, на что рассчитывала эта дамочка повышенного чувства хитропопости, а то что оно было повышено, даже самый примитивный человек бы ощутил, на сколько ее лицемерная игра была фальшива, но я не впечатлилась! Ну вот совсем! Даже чуточку сердечко не екнуло!
А по ее замыслу, я должна была настолько проникнуться историей и воспылать великим чувством женской солидарности, что яд должен был уже сочиться со всех дыр! О да, не дорогая пакость, я прямо сейчас начну