Авиация главной базы продолжала наносить удары по вражеским войскам. Она произвела 115 самолето-вылетов, из них: на бомбоштурмовые удары — 30, на сопровождение — 21, на прикрытие главной базы — 56 и на разведку — 8.[587]
Начали прибывать в главную базу части 345-й стрелковой дивизии. В 5 ч 30 мин в охранении эсминцев «Способный» и «Шаумян» и трех сторожевых катеров в Севастополь прибыли транспорты «Калинин» (на борту — 1750 бойцов, четыре 76-мм и четыре 122-мм орудий), «Г. Димитров» (1570 бойцов и командиры, четыре 122-мм и два 45-мм орудий), «Серов» (1930 бойцов, семь 76-мм орудий).[588] В 18.00 того же дня все три транспорта в охранении лидера «Харьков» и эсминца «Шаумян» вышли из Севастополя в Туапсе.
Народный комиссар ВМФ Н. Г. Кузнецов обратился к защитникам Севастополя со следующей телеграммой:
«Генерал-майору Петрову и контр-адмиралу Жукову.
Противник отступает на всех основных участках советско-германского фронта от Ленинграда до Черного моря. Героические защитники Москвы, Ленинграда и Ростова-на-Дону своей стойкостью и отвагой разрушили все планы фашистского командования и глупую легенду о непобедимости германской армии.
За вашей героической борьбой за Севастополь следит не только весь Советский Союз, но и весь мир. Каждый день обороны Севастополя не только наносит врагу громадные потери, но и путает все его планы и разбивает его надежду на господство в Черном море.
Товарищи бойцы и командиры Приморской армии, флота, авиации и береговой обороны, еще несколько усилий, еще несколько смелых ударов, и обескровленный враг будет вами разбит.
Отомстим за убитых товарищей!
Отомстим за разоренный Крым!
Бейте врага до полной победы!..».[589]
Командующий Закавказским фронтом сообщил командующему ЧФ, что для усиления Севастопольского оборонительного района выделена 386-я стрелковая дивизия, которая к утру 26 декабря будет полностью доставлена в Очамчира.[590]
Начальник Генерального штаба Красной Армии маршал Б. М. Шапошников разъяснил командующему Закавказским фронтом, что Приморская армия остается в непосредственном подчинении вице-адмирала Ф. С. Октябрьского, как командующего Черноморским флотом и Севастопольским оборонительным районом. Командующий ЧФ подчинен командующему Закавказским фронтом в оперативном отношении и по охране Черноморского побережья, а также полностью — на срок выполнения десантной операции и по обороне Севастопольского оборонительного района. Однако командующему Закавказским фронтом нужно учитывать, что на ЧФ возложены задачи по обслуживанию западной части Черного моря, в решении которых он руководствуется указаниями народного комиссара ВМФ.[591]
24 — среда
Немецко-фашистские войска возобновили наступление. Но если до этого дня они действовали одновременно против третьего, четвертого и второго секторов, нанося сковывающие удары в полосе первого сектора, то теперь сосредоточили большие силы на узком участке фронта в районе третьего и четвертого секторов. Объектом наиболее ожесточенных атак стала ст. Мекензиевы Горы и кордон Мекензия № 1. Здесь на 6-километровом участке наступали 24, 132, 50-я и часть сил 22-й пехотных дивизий. Артиллерийская плотность достигала 50 стволов на 1 км фронта, не считая артиллерии малых калибров.[592]
Для отражения концентрированного удара противника требовался массированный огонь артиллерии и минометов. Однако после напряженных боев на складах СОР осталось всего 1400 мин 82-мм калибра, а для 120-мм минометов их не было вовсе,[593] изрядно израсходованы были и артиллерийские боеприпасы. Существенную помощь войскам оказывала корабельная артиллерия, но она не могла компенсировать огня всех полевых и береговых батарей и минометов. Защитникам Севастополя не хватало стрелкового оружия и патронов. Командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров дал указание войскам собирать на поле боя оружие — своё и трофейное.[594] Все эти трудности возникли потому, что в этот период основные силы флота готовились к Керченско-Феодосийской десантной операции и только часть сил обеспечивала войска СОР. Использовать же для перевозок боевые корабли и транспорты, предназначенные для десантной операции, командующий Закавказским фронтом категорически запретил.[595]
Днем противник из района высоты 104,5 вклинился в расположение 8-й бригады морской пехоты в районе четвертого сектора. Командир бригады полковник В. Л. Вильшанский лично повел в атаку находившийся в резерве батальон и отбросил немцев в исходное положение.
Главные события разгорелись в районе ст. Мекензиевы Горы, где полк немцев, поддержанный десятью танками, перешел в атаку. Ему удалось прорвать фронт малочисленного и ослабленного в предыдущих боях 241-го стрелкового полка и правофланговых подразделений 8-й бригады морской пехоты и начать продвижение к югу. В контратаку были посланы два батальона 1165-го стрелкового полка (командир майор Н. Л. Петров, военком старший политрук А. Т. Груздев) прибывшей накануне 345-й стрелковой дивизии. Обращаясь к бойцам, командир дивизии подполковник Н. О. Гузь — участник первой мировой войны, кавалер двух Георгиевских крестов и одной медали — сказал: «Все до одного ляжем здесь, костьми усеем эти холмы и долины, но не отступим. Такого приказа ни от меня, ни от командующего не будет!».[596]
Контратакой этих батальонов, взаимодействовавших с 241-м стрелковым полком и 8-й бригадой морской пехоты, при поддержке полевой артиллерии, а также береговой батареи № 705 (командир лейтенант В. И. Дуриков) и 365-й зенитной (командир лейтенант Н. А. Воробьев) противник был отброшен на исходные позиции.[597]
Не добились немецко-фашистские войска успеха и на участке 79-й бригады морской пехоты, которая отразила две яростные атаки врага и прочно удерживала свои рубежи.
Существенную помощь защитникам Севастополя в этот день оказали авиация и боевые корабли. В первую половину дня двенадцать Ил-2 и шестнадцать И-16 штурмовали немецкую пехоту на линии фронта; во вторую половину дня три Ил-2 и три И-16 снова штурмовали вражеские войска в долине Кара-Коба. Восемь Пе-2, семь Ил-2, шесть И-16 и три И-153 бомбардировали группу неприятельских танков, прорвавшуюся из долины р. Бельбек к посту Мекензиевы Горы. Были уничтожены бронемашина, три автомашины, шесть повозок, три миномета и выведено из строя два танка и большое количество живой силы.[598]
Лидер «Ташкент», эсминцы «Способный», «Смышленый» и «Бойкий» вели огонь по 18 пунктам скопления войск и боевой техники врага. Было выпущено 522 130-мм снаряда.[599]
Немецкая авиация над Севастопольским оборонительным районом не появлялась.[600]
В 5 ч 25 мин транспорт «Жан Жорес» в охранении эсминца «Бойкий» прибыл в главную базу. Он доставил из Новороссийска 81-й отдельный танковый батальон в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Утром того же дня в главную базу прибыли из Поти крейсер «Коминтерн», минный заградитель «Островский» и эсминец «Железняков» с 2773 бойцами маршевых рот и 4,5 вагона боезапаса.[601] Вслед за ними (9 ч 40 мин) вошли транспорты «Курск», «Фабрициус» и «Красногвардеец» в охранении тральщиков «Взрыв» и «Щит». На этих трех транспортах было доставлено из Поти 4716 бойцов 345-й дивизии, 35 орудий и минометов, 280 т боезапаса, 13 автомашин, 486 лошадей, 104 повозки и 260 т различных грузов.[602]
Таким образом, переброска в Севастополь 345-й стрелковой дивизии (командир подполковник Н. О. Гузь, военком старший батальонный комиссар А. М. Пичугин, начальник штаба полковник И. Ф. Хомич, начальник политотдела батальонный комиссар А. М. Савельев) в количестве 9955 человек была завершена.[603] Дивизия сосредоточилась в районах: 1165-й стрелковый полк (без одного батальона), 905-й артиллерийский полк, а также 81-й танковый батальон — кордон Мекензия № 1; 1163-й и 1167-й стрелковые полки — лес в 1 км севернее Инкермана.[604]
В 17 ч 30 мин из Севастополя в Туапсе вышли транспорт «Жан Жорес» в охранении тральщика «Щит» в 20 ч 23 мин — транспорты «Красногвардеец» и «Фабрициус» в охранении эсминца «Способный» и в 21 ч 35 мин — крейсер «Коминтерн» с эсминцем «Бойкий».
В этот день в командование Приморской армией вступил генерал-лейтенант И. С. Черняк, назначенный на эту должность командующим Закавказским фронтом во исполнение директивы Ставки от 20 декабря 1941 г..[605] Замена командующего для Военного совета флота и Военного совета Приморской армии была неожиданной. Неожиданным явилось и его намерение перейти утром 27 декабря частью сил армии в наступление на северном — северо-восточном направлении, о чем было объявлено в его приказе о вступлении в должность.[606] «Трудно допустить, чтобы подобное решение возникло в результате ознакомления нового командарма с тогдашней севастопольской обстановкой. Да и не мог еще он успеть в должной мере с ней ознакомиться. Очевидно, такую задачу поставили перед ним в далеком Тбилиси, где находился штаб Закавказского фронта»,[607] — пишет Н. И. Крылов.