Читать интересную книгу Правда и вымысел о советских евреях - Андрей Буровский

«Конечно, в Советском Союзе за последние тридцать лет антисемитизм ослаб с тех пор, как евреев удалили с партийных, высших советских постов, из карательных органов. Спасибо, большое спасибо коммунистам за это — они сняли с нашего народа не только тяжкое моральное бремя, но и способствовали его национальному самосознанию, значительно облегчили реальное взаимопонимание с народами этой диаспоры».[134]

В общем, есть о чем поговорить.

И трудно не заметить двух важных моментов: евреи заспешили из СССР, когда окончилось их привилегированное положение 1922–1937 годов; когда стала скукоживаться, выхолащиваться советская идеология. Жить стало легче, но, как задумчиво говорили мне некоторые представители «древнего и великого народа», «социализма становится все меньше…». Вот они о чем… Об идеологии, получается?

Проблема идеологии

В каждом народе существуют люди, которые предпочитают утопии реальности. Им приятнее и лучше жить в самой дичайшей выдумке, чем в реальном мире. Почему им так лучше — это особый вопрос. Он далеко не лишен интереса, но заниматься я им буду в другой книге.[135]

Главное — такие люди есть везде. А теперь давайте сделаем предположение… Причем основания для него у нас очень, очень веские… Предположение состоит в том, что склонность к утопическому сознанию разным культурам свойственна в разной степени. И что у евреев она выражена во много раз сильнее, чем у русских. И вообще у всех народов иудаистской цивилизации она выражена сильнее, чем у народов других цивилизаций.

И вот тут-то все сразу станет ясно!

У русских такой контингент, конечно, есть. Стоило ослабнуть, потом рухнуть коммунистической идеологии, и, как клопы из старого дивана, полезли всякие белые, серые и буро-малиновые «братства», «реинкарнированные», то есть воскресшие, пророки Самуил и Исайя, поклонники беглого мента Сереги, который заделался «Виссарионом Христом» и комсомольской шлюхи Машки Цвигун, которая стала «Мэри Дэви Христом». В общем, парад жутких «тоталитарных сект», а попросту — любителей утопии. Таких сильных любителей, что жить без утопии, без эйфории принадлежности к «правильному» мировоззрению, без подчинения идеям и «вождям» они уже просто не хотят и не могут.

Но среди русских и всех остальных «народов СНГ» таких оказалось немного, исчезающее меньшинство. А вот среди евреев… Д. Хмельницкий уверен, что идеологическую одержимость евреи просто имитировали: «Обидно же признаваться, что едешь в эмиграцию «за жратвой».

Но огромный процент евреев помчался «на выезд» уже при первом ослаблении коммунистической идеологии, лет 40–50 назад. Все они поехали «за жратвой»? Никак нет, в 1960-е такой необходимости вовсе не было, со «жратвой» в СССР было не хуже, чем в Европе. А в Израиле было даже похуже. Но ведь ехали? Еще как ехали. И «выезжанты» 1980—1990-х — далеко не всегда эмиграция строго «колбасная».

Более чем вероятно, «сработал» «анафилактический шок»: евреев очень легко было напугать «будущими погромами». В 1989—1990-х годах слухи о погромах вовсю ходили, в Москве бегала «страшная» «Память». В конце концов «погромы» оказались полнейшей провокацией, «Память» много орала (и ей давали трибуну, что характерно), но никого в конце концов пальцем не тронула. Но свою роль в отъездах слухи сыграли.

Но и этим не все объяснишь! Когда «русские евреи (атеисты на 80–90 %. — А.Б.) все как один вступают в еврейские религиозные общины и эти общины на 70 % состоят из выезжантов четвертой волны»[136] — это ведь о чем-то да говорит. Когда множество евреев за считаные недели невероятно увлекаются идеями либерализма, «одержимо строят «рынок и демократию» — это тоже симптом. Вера в ценности довольно дико понимаемого либерализма — несокрушимая и чисто идеологическая, напор неистов, жажда осчастливить Россию вполне сравнима с пафосом большевиков…

При том, что русские на протяжении 1980-х в основном становились все прагматичнее и все прохладнее к идеологии… к любой. До цинизма. Евреи же, как всегда, разбрелись по разным идеологиям. Кто остался коммунистом, кто стал невероятным либералом, кто сионистом, — но евреи, которые охладели к идеологии вообще, скорее всего в меньшинстве. Очень интересный момент! И не случайно его никто до сих пор не изучил.

Скорее всего, многим евреям жизнь вне идеологии крайне трудна, невкусна, почти невозможна. У братьев Стругацких на планете Саракш вот тоже нельзя было сразу и безнаказанно прекратить оболванивающее людей излучение: «лучевое голодание» было очень мучительно, а в 20 % случаев приводило к сумасшествию.[137] Не знаю, как насчет лучевого, но «идеологическое голодание» русскими и ашкеназскими евреями и правда переживается по-разному.

Народ? Или политическая группировка?

Только не будем рассказывать сказки, что все евреи «такие». Не будем очаровывать (или пугать) самих себя сказками о том, что евреи поголовно, «налево кругом», двинулись в идеологии. Или того еще лучше, что «все они» по команде своего кагального центра стали исполнять волю неких зарубежных негодяев.

Как всегда, все и сложнее, и проще. Для части евреев выходом из «идеологического голодания» стала «уверенность в том, что: а) все урожденные евреи есть один народ и б) почему это так — умом все равно не понять».[138]

Объединение это не этнографическое и не религиозное, а политическое. Убежденные в этом евреи совершенно ничем не отличаются ни от евреев-коммунистов, ни от евреев, на которых «идеологическое голодание» вообще не действует или действует слабенько. Кроме самих убеждений, конечно.

Но на всякого, кто осмеливается не разделять их убеждения, политические евреи обрушиваются грозно и до предела агрессивно.

В своей статье, направленной против книги Хмелевского, С. Маркиш заявляет, что всякий еврей обязан любить Израиль и гордиться им. С огорчением признавая, что «реально существующий Израиль…. не стал покамест «светом для народов» (Исайя, 42,6), но светом для еврейства — стал. Светом глаз его, зеницей ока, величайшей заботой и тревогой, радостью и гордостью».[139]

Еще еврей «должен» сознавать, что благодаря Торе он принадлежит к той же культуре, что и все другие евреи (эфиопские, бухарские и т. д.). Не признавая Тору или будучи равнодушным к Израилю, оставаться евреем нельзя.

Такая система взглядов попросту отказывает еврею в праве на самоопределение. Он должен, должен и еще раз должен… Не сметь не любить Израиль! Не моги критически относиться к Торе!!!

Так же точно считала только одна организация, возникшая на русской почве: «Союз русского народа». Черносотенцы тоже полагали, что всякий русский просто обязан их поддерживать и не имеет права не быть православным монархистом. На тех, кто крутил пальцем у виска, они всерьез обижались — как политические евреи обижаются.

«Не верится, что все это написано человеком, принадлежащим к европейской цивилизации»,[140] — комментирует Хмелевский. Но в это и не надо верить. Господин Маркиш вовсе и не принадлежит к европейской цивилизации, он на это и не претендует.

На мою книгу «Евреи, которых не было» господин Маркиш обрушился не менее яростно. Аргументация на том же уровне, даже приводить ее неловко. Да и скучно.

Глава 4

Сионизм, как он есть, или Израиль, как он есть

Здесь разум пейсами оброс,

И так они густы,

Что светит разум из волос,

Как жопа сквозь кусты.

И. Губерман.

Израиль создан 14 мая 1948 года на основании резолюции Генеральной Ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1947 года. Он создан, как государство «двойное»: решение комиссии ООН «UNSCOP» предусматривало создание двух независимых, но соединенных экономическим союзом государств. При этом Иерусалим должен был стать территорией под международным контролем.

А согласно Декларации независимости Еврейского иммиграционного агентства, Израиль объявлен «еврейским государством». Война началась буквально назавтра после 14 мая 1948 года. В ходе «войны за независимость» нееврейское население, составлявшее в начале 1948 года 67 % населения Палестины, было изгнано.

Большинство беженцев переселилось на территории, определенные резолюцией ООН для арабского государства. Около 200 тысяч осели на территории Западного берега, которую контролировала Иордания, около 190 тыс. — в секторе Газа, оккупированном Египтом. Часть палестинских арабов эмигрировала в другие арабские государства: около 70 тыс. поселились в самой Иордании, еще около 100 тыс. — в Ливане, 75 тысяч — в Сирии, до 100 тысяч — в Объединенных Арабских Эмиратах.

В арабском мире эти события получили название «аль-Накба», что означает «Катастрофа». Полный аналог тому, что евреи называют Катастрофой, Холокостом или Шоа. По всему арабскому миру поднялась волна антиеврейских демонстраций и погромов. До 800 тысяч евреев-сефардов вынуждены были бежать в Израиль.[141]