– За Макара?
– За его сынка.
Открыв рот, Любка села на стул.
– Ну что ты варежку разинула? – засмеялась я. – Смотри, муха залетит! Можешь Макару позвонить, сообщить ему новость. Настучать, так сказать.
– Не буду я никому стучать, – надулась Любка. – Ты, Верка, сама не ведаешь, что творишь. Макар не станет церемониться. Возьмет и пристрелит тебя, как собачонку!
– Не пристрелит, он ведь так любит своего сыночка! Сама подумай, убить невесту накануне свадьбы – ай-ай-ай, как нехорошо!
Чмокнув Любку в щеку, я подошла к музыкантам, чтобы обговорить порядок выступления, затем отправилась переодеваться. За обычными заботами я быстро забыла о нашем разговоре, да и Любка больше не задавала никаких вопросов.
Неделя пролетела незаметно. Мы с Глебом не вылезали из постели, но на людях никаких вольностей не допускали. К концу недели Глеб настолько созрел с женитьбой, что даже стал бояться моего отказа. «Ты, Верка, девушка непредсказуемая, – частенько говорил он. – Вдруг передумаешь? А я без тебя не могу…»
Макар возвращался во вторник. Собираясь встречать его, я чуть больше обычного просидела перед зеркалом.
– Веруня, пора, – глядя на часы, поторапливал меня Глеб. – Пора, самолет через час должен приземлиться!
Поправив вырез на платье, я улыбнулась ему и направилась к выходу.
В аэропорт мы приехали вовремя. Макар, увидев меня, радостно замахал руками.
– Подожди минутку, сейчас я тебе цветы куплю, – закричал он, вытаскивая бумажник.
Получив багаж, Макар подошел к нам, протянул мне красиво упакованный букет и, нагнувшись, поцеловал в щеку. Затем приобнял Глеба и восторженно произнес:
– Глеб, мальчик мой! Ты так вырос, возмужал! Настоящим красавцем стал! Надеюсь, вы подружились! – Бросив на меня влюбленный взгляд, он гордо добавил: – А это, сынок, моя вторая половинка. Моя жена. Женщина, ради которой стоит жить. Ну, поедем домой! Верочка, мы с Глебом в твою машину сядем. Ты не будешь возражать?
Молча кивнув, я села за руль. Джип, набитый братками, последовал за нами. «А они похожи, – думала я, изредка поглядывая в зеркальце, позволявшее видеть салон. – Одинаковые глаза, брови, скулы, даже мимика, и та одинаковая. Через двадцать лет Глеб будет точной копией своего отца…»
Подъехав к дому, мы прошли в квартиру и расселись в гостиной. Макар, слегка приобняв меня за плечи, сказал:
– Вот видишь, Веруня, какой у меня орел вырос! Ты и не знала, что у меня такой сын…
– Не знала, – согласилась я, бросив взгляд на Глеба.
– Да, Верочка, совсем забыл! – Раскрыв фирменный пакет, Макар извлек из него шикарную шубу до пят из спинок голубой норки. Накинув шубу мне на плечи, он восхищенно цокнул.
– Веруня, ты такую хотела?
– Такую, – кивнула я и, запахнув полы, сделала несколько кругов по комнате. Затем подошла к Глебу и встала рядом с ним.
– Сынок, а тебе нравится? – спросил Макар.
– Нравится, – побледнел Глеб, опустив глаза.
– У красивой женщины должны быть красивые вещи, – улыбнулся Макар, вытаскивая сигарету. – Когда у тебя, сынок, появится красивая женщина, которую ты будешь любить больше жизни, не забывай баловать ее достойными вещами. Бабы страсть как любят дорогое, яркое, нарядное. Я свою Верку постоянно балую.
– Папа, я уже встретил женщину, которую люблю больше жизни, – неестественно ровным голосом сказал Глеб.
– Правда, сынок? И кто же она? Ты даже не представляешь, как я за тебя рад! Она осталась в России? Вы вместе учились? Кто ее родители? Ну, Веруня, – подмигнул мне Макар, – я как чувствовал, когда говорил, что скоро нам с тобой внуков придется нянчить! Мальчик у меня хоть куда! Красавец, умница! Моя гордость. Ты, сынок, жениться, наверное, собрался?
– Собрался, – уверенно кивнул Глеб, взяв меня за руку. – И если ты, папа, не дашь мне этого сделать, мне больше незачем жить. Я влюбился так, что по ночам не могу спать. Сердце уже все изнылось…
– А почему я должен быть против? – не понял Макар. – Я ведь не изверг какой-то. Да и тебе уже двадцать пять лет стукнуло… Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты до тридцати погулял, но уж коли решил, то никуда не денешься. Мне ли не знать, что такое любовь, сынок? Я вон как посмотрю на Верку – сердце аж из груди выскакивает. Бросить бы все к чертовой матери и жениться на ней, да только по рангу не положено… По воровским понятиям законнику жениться нельзя, понятия уважать надо… Так где же твоя невеста? Поезжай в Россию, вези ее сюда, мы тут такую свадебку закатим – закачаешься!
– А мне не надо никуда ехать, – еще больше побледнел Глеб. – Моя невеста здесь.
– Так ты приехал не один? Ах ты поганец, что ж ты сразу не сказал? Ну и где же она?
– Я хочу жениться на Вере, – выдохнул Глеб, инстинктивно прикрывая меня собой.
Закутавшись в шубу, я исподлобья посмотрела на Макара. Наши взгляды встретились.
– На какой Вере? – Голос Макара осип, глаза побелели от бешенства.
– На твоей Вере, папа! Вернее, раньше она была твоей, а теперь стала моей… Если ты меня по-настоящему любишь, благослови нас и разреши жить вместе.
– Благослови нас, Макар, – прошептала я, опустив глаза.
Макар, взревев, подскочил к Глебу, но Глеб, нисколько не уступавший папаше по комплекции, перехватил его руки.
– Папа, не надо! Если ты хоть пальцем тронешь мою женщину, я этого тебе не прощу!
– С каких это пор она стала твоей?! – истерично расхохотался Макар. – Это моя женщина! Понимаешь, моя! Да, ты мой сын, моя кровь и плоть, но это отнюдь не означает, что я должен отдать тебе ту женщину, которую люблю. Ты еще молод, соплив и глуп, а Верка – баба прожженная. Она через все прошла. Думаешь, она без ума от тебя? Это она мне решила отомстить за то, что я ее фраера на тот свет отправил!
Макар заметался по комнате, затем остановился как вкопанный и, засунув руки в карманы, заорал:
– Верка, сука ты поганая! Ты что на сей раз задумала?! Я такие вещи не прощаю! Ты что, тварь, здесь спектакль устроила?! С сыном решила меня рассорить?
– Не смей обзывать Веру! – злобно выкрикнул Глеб. – Ты же сам говорил, что по воровским понятиям законникам иметь семью не положено. Когда ты женился на моей матери, ты был обычным карточным шулером. А теперь, скажи пожалуйста, как взлетел! Учти, папа, я не вор. Я юрист и хочу жениться на любимой женщине, а главное – могу сделать это!
Макар трясущимися руками достал из кармана пистолет и направил на Глеба.
– Глеб, сынок, отойди. Я застрелю эту дрянь. Над нами смеются, разве ты не видишь? Эта сука стоит и усмехается. Ей смешно!
– Если ты собрался стрелять, то стреляй в меня, папа, – тихо сказал Глеб, глядя в смертоносное дуло. – Стреляй, папа… Что же ты медлишь?
Опустив пистолет, Макар сел в кресло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});