А пока пусть дуется.
Но к делу. С утра Феликс объяснил, что произошло, всем, кто этого еще не понял, и отдал распоряжения. По-прежнему в холле ничего не трогать – раз. Ждать милицию или спасателей – два. Собрать все продукты в одно место и назначить завхоза – три. Лекарства у людей не отбирать, но произвести их точный учет – четыре. Это тоже работа завхоза.
Я даже как-то не очень удивилась, что быть завхозом выпало мне. Остальные не возражали, одна только Милена Федуловна не удержалась от язвительного замечания: мол, в критические моменты жизни сразу становится ясно, кто на что годен и где чей «потолок». Бог ей судья.
Кеша, конечно, удрал на чердак, только бы не сидеть сиднем в номере, тем более с Миленой Федуловной. И куртку надеть забыл, хотя на чердаке наверняка холодно. А я надела пальто, попросила у Виталия лист бумаги и пошла по комнатам составлять список лекарств.
Все-таки удивительно, сколько всяких таблеток и капель берут с собой люди, с виду совершенно здоровые! В этом смысле поездка в санаторий мало чем отличается от пешего похода на Северный полюс. От тазепама до фталазола, от перевязочных средств до геморройных свечей, от анальгина до индийского мумие в капсулах. Нашлись даже две пачки горчичников, три одноразовых шприца и одна большая клизма. Очень скоро лист оказался исписанным с двух сторон, и мне пришлось попросить второй. По-моему, мы могли бы смело открыть в «Островке» аптечный киоск, если бы вдруг возникла такая необходимость.
Должна сознаться, что наше положение, которое в тот момент лишь с очень большой натяжкой можно было назвать бедственным, увлекло меня чрезвычайно. Одно дело рассказывать классу, как делили последние сухари участники экспедиции Скотта, как охотились на корабельных крыс спутники Магеллана, – и совсем другое ощутить на себе… нет, не то, что ощущали они (и не приведи Господи!), а все-таки какое-то подобие их злоключений, пусть бледное и кратковременное. Замкнутость. Отрезанность от мира. Ограниченность запасов.
Покончив со списком медикаментов, я, чтобы не оставаться в одном номере с Миленой Федуловной, постучалась в соседний номер к толстому юноше по имени Леонид и была приятно удивлена: оказалось, что Кеша давно слез с чердака, сидит у него, не шелохнется и рот разинул, а Леня, булькая сильнее, чем обычно, с увлечением рассказывает ему о золотых жилах и алмазоносных трубках. Нашли друг друга. В номере холодно, а они и не замечают. Я давно знала: лучший учитель тот, кто помешан на своем предмете. Такой за всю свою жизнь заразит тягой к несиюминутному десять – двадцать человек, а остальным пролетариям (в римском смысле) и того, что в учебниках, сверх меры. Годятся только для размножения, и то ведь предохраняются.
Уж не знаю, я ли сбила их с темы своим приходом или Леонид сам уже приустал, только он перестал рассказывать Викентию историю находки алмаза «Куллинан» и поспешил поделиться со мной новостью:
– А вы знаете, – сказал он, шумно облизываясь, – в подвале потоп, и это не труба. Это прорыв фунтовых вод, причем теплых. Хочу проверить, не минеральная ли водичка, но, сами понимаете, не пробовать же ее на вкус просто так… антисанитарно, знаете ли. А чайник на это дело Феликс не даст…
Он выжидательно посмотрел на меня. Я ничего не понимала.
– Нет ли у вас, случайно, кипятильника?
– Есть, только маленький, на кружку…
Мой ответ показался ему смешным. Он осклабился и расплылся вширь, как луна-рыба.
– А я ведро и не выпью…
– Хорошо, я принесу.
Кипятильник у меня и вправду был, только в «Островке» я им еще ни разу не пользовалась. Оно и незачем, когда Феликс всякий раз рад предложить чашку чая. По правде говоря, только ежевечерние посиделки в холле удерживали меня от того, чтобы попросить администрацию о переселении в другой корпус, пусть и не привилегированный. С кем еще там поселят – неизвестно, а здесь сплошь замечательные люди: и Виталий очень хороший человек, только пьет много, и Леонид очень приятный, хотя и своеобразный юноша, и, само собой, Феликс, и забавный рыболов Василий Матвеевич… да и Коля не так уж плох, и Викентия он обидел поделом, если разобраться, а рыболова спасал, как настоящий мужчина… Уют, надежность, общение с воспитанными молодыми людьми и Кеша под присмотром сразу нескольких пар глаз – что еще надо от жизни такой старой перечнице, как я? Очень немногое.
Почти все обитатели «Островка» высыпали из корпуса, и слышно было, как они кричат и аукают в тумане. Милена Федуловна демонстративно осталась в номере и с демонстративным достоинством читала книгу. Под столом тихонько скулила озябшая собака. Я порылась в чемодане среди своих и Кешиных вещей и наконец нашла искомое.
– Здесь запрещено пользоваться нагревательными при борами, – неприятным голосом произнесла Милена Федуловна. Несомненно, она наблюдала за мной, делая вид, что поглощена книгой.
Каюсь, я ничего ей не ответила. Вероятно, это тоже выглядело демонстративно, а я такого не люблю. И я дала себе слово в следующий раз позволить ей одержать надо мной полную моральную победу, потому что только так, наверное, можно подобрать к ней ключик. Ведь она же не виновата, что она такая, верно?
– Кеша, – сказал Леонид, когда я вернулась, и достал нарядную фарфоровую чашку. – Будь другом, сбегай в подвал, зачерпни водички. – Похлопал себя по толстым бокам, хрюкнул и прибавил: – Сам я туда, боюсь, не пролезу.
Викентий терпеть не может, когда его зовут Кешей, и умеет очень противно кочевряжиться, но на сей раз стерпел. Он полезен! Он может что-то сделать! Его не шпыняют, а человечно просят услужить обществу, да еще не гонят от подвала, а совсем наоборот! Доверие и ответственность. Мир перевернулся, па горе свистнул рак, а в лесу сдох медведь. Поэтому внук без слов кивнул, принял чашку и побежал за водой, ограничившись простой гримасой, когда я крикнула ему вслед:
«Поосторожнее!»
Страшная отогнутая жесть-убийца, покрытая засохшей бурой кровью режущая кромка, которую я не видела (и не хотела видеть – достаточно того, что могла вообразить), стояла у меня перед глазами. Да еще продолжало ныть сердце после вчерашнего случая, когда Виталий буквально выхватил моего внука из-под падающих бревен моста. Случись что с ним – как мне смотреть в глаза дочери и зятю? Лучше уж сразу головой в воду.
Вся извелась, а зря. Только когда Викентий вернулся очень довольный и с полной до краев чашкой, я поняла, что трепыхалась напрасно: он мог попасть в беду, забравшись туда, куда нормальные люди не ходят, по собственной воле, а выполняя ответственное поручение – никогда.
Да и вряд ли он мог бы достать до той жести даже макушкой и на цыпочках, если уж на то пошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});