У Гоголя, как вы, конечно, помните, ничего этого нет.
В "Ревизоре" чиновники тоже принимают Хлестакова за важную птицу, тоже верят, что он друг самого государя. Но Хлестаков является перед ними без всякого мундира, без орденов и аксельбантов. Он в здравом уме и трезвой памяти. И держится сперва весьма скромно и даже робко. Никаких фраз о важных государственных делах и своей дружбе с государем не произносит. Это потом, войдя во вкус и идя, так сказать, навстречу желаниям слушающих его разинув рот чиновников, он начинает врать, сочиняя про себя разные небылицы. А поначалу он не только не собирается играть роль самозванца, но всячески отказывается от этой роли. Городничий эту роль ему прямо-таки навязывает. А он даже и не догадывается, что его принимают за важную птицу: уверен, что городничий явился к нему по жалобе трактирщика, чтобы засадить его в тюрьму за то, что он уже вторую неделю живет в его трактире, ест, пьет, а денег не платит.
ИЗ КОМЕДИИ Н. В. ГОГОЛЯ "РЕВИЗОР"
Городничий вошед останавливается. Оба в испуге смотрят
несколько минут один на другого, выпучив глаза...
Городничий (немного оправившись и протянув руки по швам). Желаю здравствовать!
Хлестаков (кланяется). Мое почтение...
Городничий. Обязанность моя, как градоначальника здешнего города, заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благородным людям никаких притеснений...
Хлестаков (сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко). Да что ж делать!.. я не виноват... я, право, заплачу... Мне пришлют из деревни... Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп - он чорт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его за окно... Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я... Вот новость!
Городничий (робея). Извините, я, право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то... Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Хлестаков. Нет, не хочу. Я знаю, что значит на другую квартиру: то есть в тюрьму. Да какое вы имеете право. Да как вы смеете?.. Да вот я... Я служу в Петербурге...
Городничий (в сторону). О, Господи ты Боже, какой сердитый!..
Хлестаков (храбрясь). Да вот вы хоть тут со всей своей командой - не пойду! Я прямо к министру! (Стучит кулаком по столу) Что вы! что вы...
Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом). Помилуйте, не погубите! Жена, дети маленькие... не сделайте несчастным человека.
Хлестаков. Нет, я не хочу. Вот еще! мне какое дело? Оттого, что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!.. Нет, благодарю покорно, не хочу.
На первый взгляд, ситуация эта выглядит даже и не очень правдоподобной. Можно даже сказать, совсем неправдоподобной. Разве похож Хлестаков на ревизора? Совсем не похож! В финальной сцене пьесы городничий и сам в этом признается.
Городничий. Вот смотрите, смотрите, весь мир, все христианство, все смотрите, как одурачен городничий! Дурака ему, дурака, старому подлецу! (Грозит самому себе кулаком.) Эх, толстоносый! Сосульку, тряпку принял за важного человека!.. До сих пор не могу прийти в себя. Вот подлинно если Бог хочет наказать, так отнимет прежде разум. Ну, что было в этом вертопрахе похожего на ревизора? Ничего не было. Вот просто ни на полмизинца не было похожего...
Из этой реплики городничего ясно видно, что и сам Гоголь прекрасно сознавал неправдоподобность изображенной им коллизии. И тем не менее, в отличие от Вельтмана, он даже и не попытался придать ей хоть некоторые черты правдоподобия. Он вроде даже нарочно подчеркивает явную несообразность и даже фантастичность того, что происходит в его пьесе.
Зачем же он это делает?
ПРАВДОПОДОБНО ЛИ ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ
В КОМЕДИИ Н. В. ГОГОЛЯ "РЕВИЗОР"?
Расследование ведут Автор
и его воображаемый собеседник по прозвищу Тугодум
Пустой вестибюль театрального здания. Слышен отдаленный гул рукоплесканий. На миг он становится громче - это открылась дверь театрального зала, впустив в вестибюль автора представляемой пьесы, - и тотчас же дверь зала снова захлопывается.
- Не понимаю, - завел обычную свою песню Тугодум. - Где мы? Куда это нас с вами занесло? Объясните, пожалуйста!
- Погоди немного, - успокоил его я - Сейчас ты сам во всем разберешься. Вглядись-ка лучше в лицо этого человека: он никого тебе не напоминает?
- Вроде похож на Гоголя, - неуверенно сказал Тугодум.
- Ну вот, - подбодрил его я. - Я же говорил тебе, что по ходу дела ты сам во всем разберешься.
- Уж не хотите ли вы сказать, что это сам Гоголь и есть?
- Не совсем, - вынужден был признаться я. - Впрочем... Если тебе угодно, можешь считать, что это и впрямь сам Гоголь.
- То есть как? - опешил Тугодум.
- Мы с тобой находимся в пьесе Гоголя "Театральный разъезд после представления новой комедии", - объяснил я. - Персонаж этой пьесы, который вышел сейчас из театрального зала и взволнованно расхаживает по вестибюлю театра, разговаривая сам с собой, у Гоголя называется просто - "Автор". Но поскольку "Театральный разъезд" Гоголь написал вскоре после первого представления "Ревизора", а под именем автора представляемой там пьесы изобразил самого себя, ты можешь считать, что перед тобою и в самом деле не кто иной, как Николай Васильевич Гоголь, собственной персоной.
Это мое сообщение Тугодума прямо-таки потрясло.
- Вот это да-а! - только и мог вымолвить он. Но тут же спросил: - А можно мы подслушаем, о чем он там сам с собою разговаривает?
- Ну конечно, - сказал я. - Ведь мы, собственно, именно с этой целью сюда и явились.
Гоголь между тем (точнее - тот, кого я позволил себе отождествить с Гоголем) продолжал нервно расхаживать по пустому театральному вестибюлю и, не стесняясь нашим присутствием, говорил, отчаянно жестикулируя:
- Крики, рукоплескания! Весь театр гремит!.. Вот и слава. Боже, как забилось бы назад тому лет семь-восемь мое сердце, как встрепенулось бы все во мне!.. Я был тогда молод, дерзомыслен, как юноша. Благ промысл, не давший вкусить мне ранних восторгов и хвал... Нет, не рукоплесканий я бы теперь желал: я бы желал теперь вдруг переселиться в ложи, в галереи, в кресла, в раек, проникнуть всюду, услышать всех мненья и впечатленья, пока они еще девственны и свежи... Попробую, останусь здесь в сенях во время разъезда. Послушаю, что станут говорить о моей новой комедии...
Из зала тем временем стала выходить публика.
Вот прошли двое светских щеголей.
- Ты не знаешь, - спросил один у другого, - как зовут эту молоденькую актрису?
- Нет, - отвечал тот. - А недурна... Очень недурна!
- Плут портной, - сказал третий щеголь, идущий следом за первыми двумя, - претесно сделал мне панталоны. Все время было страх неловко сидеть.
Четвертый - он слегка постарше и поплотнее первых трех - говорил идущему с ним рядом пятому:
- Никогда, никогда, поверь мне, он с тобою не сядет играть. Меньше как по полтораста рублей роберт он не играет. Я знаю это хорошо, потому что шурин мой, Пафнутьев, всякий день с ним играет.
- Сколько уже людей прошло, - в отчаянии воскликнул Гоголь. - И все еще ни слова о моей комедии!
Но пара, идущая вслед за поклонниками хорошеньких актрис и любителями карточной игры, говорила уже о только что увиденном спектакле. Судя по всему, это были муж и жена.
- Ну что?! - в ярости восклицал супруг. - Говорил я тебе! Как я предрекал, так оно все и вышло! Нашелся-таки щелкопер, бумагомарака!
- О! - оживился Гоголь. - Это как будто уже про меня. Надо бы послушать. Но как бы мне их не спугнуть... Стану-ка вот здесь, за колонну. Тут они меня не увидят.
- Вставил, негодник, меня в комедию! - продолжал тем временем горячиться этот новый зритель. - Ни чина, ни звания не пощадил! А все эти знай, только скалят зубы да бьют в ладоши!..
- Но это не может быть, Антоша! - возразила ему супруга. - Это ведь вовсе не про нас!
- Как не так! "Не про нас", - сардонически усмехнулся супруг. - А про кого же, матушка, ежели не про нас?!. У-у, я бы всех этих бумагомарак!.. Щелкоперы, либералы проклятые! Узлом бы вас всех завязал, в муку бы стер вас всех, да черту в подкладку!..
Тут уж даже Тугодум и тот узнал говорившего:
- Да это ведь городничий из "Ревизора"!
- Он самый, - подтвердил я.
- А с ним его жена, Анна Андреевна?
- Ну конечно.
- Так ведь они же герои пьесы... Как же могли они на ее представлении среди публики оказаться?
- А почему бы и нет? - усмехнулся я. Но, увидав его растерянное, недоумевающее лицо, сжалился над ним и сказал: - Да, да, ты прав, конечно. В пьесе Гоголя "Театральный разъезд" этих персонажей нету.
- Так как же тогда они вдруг здесь оказались? - недоумевал Тугодум.
- Не без моего участия, - скромно признался я.
- А-а, - разочарованно протянул Тугодум. - Значит, это ваша работа... А зачем вы это сделали?
- А разве тебе не интересно узнать, что сказали бы персонажи "Ревизора", если бы им удалось побывать на представлении этой гоголевской комедии? Иными словами, как реагировали бы они, увидав себя, словно в зеркале?