Читать интересную книгу Мечтатель - Виталий Кобяков

— Я думал, что это была разовая твоя акция, — улыбался Марс.

— Это всё выглядит очень странно, — тихо произнесла Даша, но громкость ее голоса была ровно такая, чтобы услышали это все присутствующие.

— Тебе не понять нашей мужской любви! — рассмеялся Курт. Калли и Марс тоже засмеялись, я улыбнулся, а вот у Даши на лице не было ничего, напоминающего положительные эмоции.

— Если ты не любишь геев, то лучше отвернись. Сейчас мы с Куртом сольемся в страстном мужском поцелуе, наша щетина будет тереться друг о друга, создавая музыку настоящей мужской любви! — быстро высказался Марс, изображая голос с долей гомосексуального «акцента». Курт смеялся так, что закрыл лицо руками, Калли буквально согнулась пополам, даже я уже не сдерживался. Понятное дело, что они прикалываются над Дашей, но она почему-то или не понимает этого, или не видит тут ничего смешного.

— Даша, не грусти! Хочешь, я могу тебя поцеловать? — сквозь смех выговорила Калли.

— Ну, всё! Заканчивайте! — завопила Даша. — Да, я ненавижу геев и не вижу здесь поводов для шуток!

— Именно поэтому я сказал, чтобы ты отвернулась, — произнес Марс и все снова ударились в смех.

— Так, всё, ладно, успокойся, Даша, — кое-как произнес я. Почему-то я не хотел ее подкалывать, даже если она это и заслужила. — Они не геи. Просто прикалываются над тобой.

— Да я уже поняла, — сухо ответила она.

— Ну, раз поняла, тогда чего так реагируешь неадекватно? — спросила Калли.

— Ненавижу геев, — тихо повторила она свои чувства. Мне, если честно, как-то плевать, кто там кого любит. Главное, чтобы всё было по обоюдному согласию. Да и по законам, желательно. Если законы эти нормальные, конечно. Закон о возрасте «сексуального согласия» более чем нормален, нужно же начертить планку с какого возраста человек сам может распоряжаться своим телом. Но вот законы какой-нибудь ближневосточной исламистской страны, где за гомосексуализм, за измену или просто поцелуй в публичном месте могут и камнями закидать, не совсем разумны с точки зрения свободы выбора, да и вообще какой-либо адекватности. Это больше присуще идиотам вроде крестоносцев, но никак не цивилизованным людям.

Однако так было не всегда в моей голове. Лишь в относительно зрелом возрасте, когда я в очередной раз обдумывал тему гомосексуализма, я задал себе простой вопрос. Вопрос, который раз и навсегда расставил все точки в моем мировоззрении относительно данного явления. Кто лучше сможет воспитать детей: семья, где отец алкоголик-рецидивист, а мать наркоманка, или где два однополых интеллигентных партнера? Ответ очевиден и неоспорим. А на восклицания класса «но из ребенка же может вырасти гей!» всегда есть два ответа: «а чем это плохо?» и «абсолютно все гомосексуалисты в нашей стране выросли именно в гетеросексуальных семьях».

— Меня, кстати, Марсом зовут. И я на сто процентов натурал, прямо как тебе нравится, — сказал Марс, погладил себе живот и протянул руку. Даша проигнорировала этот жест, в принципе, как и его слова.

— Правда, хватит уже стебать Дашу, — серьезно произнес Курт. — Все кого-то ненавидят. Я, например, ненавижу ЖКХ и козлов, которые едут на красный свет. К счастью, обе эти категории отсутствуют в Мечте.

— Потому, что тут отсутствует жилищно-коммунальное хозяйство в целом и вообще нет автомобилей, — быстро вставил Марс.

Мы присели за один из столов и продолжили вести дружескую беседу ни о чем. Иногда подкалывали друг друга, но Дашу уже не задевали. Видимо, все прекрасно поняли, что ее лучше не трогать в этом направлении. Хотя ее лучше вообще не трогать. Слишком уж она непредсказуема. И негативна.

Конечно, я и сам не менее негативен. Просто научился за годы прятать свой негатив под улыбающейся маской. Но иногда так хочется вылить на окружающих всё, что накопилось…

Мысли мои прервал звук открывающейся двери, в столовую вошли Изида и Кузнец. Они радостно поздоровались со всеми, Изида даже крепко обняла меня. В это время я специально следил за реакцией Курта, но у него ни мускула на лице не сдвинулось. Умеет он тщательно скрывать свои эмоции. Или Курт уже ни на что не рассчитывает в отношениях с Изидой?

Даша познакомилась с новыми для нее людьми, Изида с радостью ее приняла, Кузнец отнесся более сдержанно. Затем все договорились пройтись и обсудить некоторые вопросы, один Марс изъявил желание остаться.

— Я тоже останусь, — сказал я, так как не особо люблю большие компании. — С Марсом поговорю.

— Хорошо, как хочешь, — ответила Изида.

— Изида, мне надо будет с тобой поговорить. Потом. Наедине, — сообщил я голосом, полным серьезности. Потому, что этот разговор был действительно необходим.

— Для тебя всё, что угодно, — улыбнулась она. Я быстро пробежался взглядом по лицам окружающих, чтобы проследить их реакцию на реплику Изиды. Лица Курта и Даши ни капли не изменились, а вот у Калли расширились глаза и уголки губ разошлись в улыбку. Эй, что она там себе воображает?!

Вся компания, а именно Курт, Изида, Даша, Кузнец и Калли пошли в сторону двери. В помещении остались только мы с Марсом.

— Паша, так о чём ты хотел поговорить? — спросил он.

— Да о чём угодно, — ответил я, поудобнее развалившись на роскошном стуле.

— А я уж думал, что у тебя есть какая-то конкретная тема, — разочаровался Марс.

— Ладно, — задумался я. — Давай поговорим о политике.

— О политике? — удивился Марс. — Я не люблю политику. Это дело Изиды, Курта, Пастыря и прочих. Изиду критиковать не стану, так как мы находимся в военном положении, а критиковать своего лидера в такой обстановке — последнее дело. О Курте не смогу говорить объективно потому, что он мой друг. А говорить о Пастыре желания у меня совсем нет. Нет-нет-нет.

— Можно поговорить о том мире, о предыдущем, — начал медленно произносить я слова, а сам обдумывал мысль, высказанную Марсом. Не может критиковать Изиду? Точно! Вот теперь политическая мозаика Мечты полностью собрана в моей голове! — Кстати, почему тут так мало об этом говорят?! Почему так мало вспоминают предыдущую жизнь?!

— А ты еще не догадался? — глаза Марса расширились, и, видимо, своим незнанием я его сумел всё же заинтересовать.

— У меня есть версия, мол, всё это теперь нас не касается. Так? Или обсуждать тот мир здесь всё равно, что обсуждать какую-нибудь фантастическую книжку? — начал высказывать я свои мысли по данному поводу.

— Частично ты прав, — задумался Марс. — Но лишь частично. Паша, чем ты вообще всё это время занимался?!

— Я тренировался, — честно ответил я.

— Достойное занятие, очень достойное, — покачал головой Марс. — Будешь что-нибудь поесть или попить?

— Да, сделай хороший какао, пожалуйста. Хочу научиться его творить, но я слишком давно пил какао в своей предыдущей жизни, — раскрыл я мотивы такого странного запроса.

— Без проблем, — сказал Марс и создал две кружки, одну из которых протянул мне. — Скажи, ты помнишь, какой был год, когда попал сюда?

— Да, помню, — сделав глоток, ответил я, очень удивившись этому вопросу.

— А дату? — мгновенно задал Марс второй вопрос, и вопрос этот поставил меня в тупик. Я не помнил дату! Но это было совсем недавно! Я покачал головой. — А ты уверен, что и год ты помнишь правильно?

— Да, уверен, — подтвердил я.

— Напрасно, — начал Марс. — Например, мы с Куртом попали в Мечту почти одновременно, однако мы оба называем разные годы на момент нашего перехода. Кузнец попал намного раньше нас, но и год он указывает более поздний.

— Возможно, время в Мечте и в том мире не связано? — выдвинул я предположение.

— Возможно, — кивнул Марс. — Но тогда почему дату вспомнить невозможно? Я тебе более того скажу: очень многое из той жизни вспомнить невозможно. Какие-то значимые общественные события напрочь вылетают из головы, в то время как своя жизнь вспоминается легко и непринужденно. Дни рождения друзей и родных вспомнить можно, а дату перехода нет. И такая амнезия наблюдается уже после одного дня пребывания в Мечте. У Изиды есть версия, что голова болит именно из-за этого, из-за того, что мы теряем часть нашей памяти.

— А есть идеи почему? — спросил я. По моей спине от всей его речи уже пробежали мурашки. И не раз пробежали, марафон целый устроили.

— Есть, и все они отнюдь не самые милые и приятные, — сказал Марс и посмотрел в пол. — Есть даже версия, что мы теряем из воспоминаний многие годы жизни.

— Но тело ведь соответствует возрасту, — парировал я.

— Тело соответствует тому возрасту, который ты помнишь, — выдвинул контраргумент Марс.

— Да, ты прав, это плохая тема, — развел я руками.

— Не переживай, вряд ли дела обстоят именно так, — быстро ответил Марс, увидев мою задумчивость и угрюмость. — Я высказал лишь самую плохую версию.