Читать интересную книгу Целую ручки - Наталья Нестерова

Они часто переговаривались цитатами из популярных фильмов.

— Самое смешное: я забыла позвонить подруге и предупредить, что ее сыном интересуется Куститский. Голова садовая! Что случилось, Сережа?

— Антон, который настоящий, местный, написал книгу о Куститском. Мерзкую, отвратительную книгу. Я хочу, чтобы ты дала мне слово, что никогда не будешь ее читать.

— Но, Сергей! Это какой-то детский сад: у меня есть тайна, страшно интересная тайна, но я тебе не скажу. Я уже давно большая девочка. Там и про меня написано?

— Да, бред собачий.

— О, как интересно! Сережа, пожалуйста! Эту книгу продают в магазинах?

— Надеюсь, она там никогда не появится. Белугин выложил ее в Интернете на своем сайте и на десятке других.

— Тем более, нечестно получается. Все про меня знают-читают, а я даю тебе слово хранить странное целомудрие. Как жаль, что я не владею компьютером. Ты меня научишь?

Сергей понял, что ему не удастся переубедить жену. Да и права Юля в том, что несправедливо оставлять ее в неведении.

— Хорошо, — сдался он. — Таможня дает добро. Только еще раз предупреждаю: там одно вранье, текст пошлый и грязный.

— С матерными выражениями? Я буду их пропускать. Можно, я поеду завтра утром с тобой на работу, сяду тихонько в уголочке и буду читать?

— Я принесу тебе вечером распечатку.

— До вечера я умру от любопытства. Пусть водитель утром привезет?

Если бы роман попал в руки Юле случайно, возможно, она бы испытала чувства, сходные с теми, что пережили Оксана и Лена. Но Юля была подготовлена, заранее знала, какого рода литературу представляет собой роман Белугина.

Скворцов переживал и несколько раз звонил. Голос у жены был веселый, она просила не беспокоиться. Потом позвонила сама:

— Сережа, я только что закончила главу про себя любимую. Давление нормальное, рвотные позывы отсутствуют. Теперь ты все про меня знаешь. Ловко я татуировки вывела? Килограммы серебряных украшений теперь не ношу, потому что однажды попала в поле действия сильного магнита и на сутки прилипла к нему.

— Я рад, что ты правильно воспринимаешь эту ересь.

Он положил трубку и улыбнулся. Его жена настолько чистый человек, что не боится грязи, и никакая грязь к ней пристать не может.

В обед Скворцов приехал домой. Юля только закончила чтение.

— Сережа, я все поняла, — говорила жена, накрывая на стол.

— Любопытно, просвети.

— Это новые методы лечения шизофрении и паранойи. В психлечебницах открывают сайты, на которые больные выкладывают свои творения.

— В Интернете действительно полно сумасшедших.

— О чем и речь. Сергей, а что будет с этим мальчиком журналистом, с Антоном?

— Думаю, Куститский его убьет.

— Как? — выронила ложку Юля. — По-настоящему?

— У меня у самого руки чешутся.

— Сергей! Я этого не переживу!

— Знаю, поэтому не стану ввязываться. Тебе всех всегда жалко.

— Да, — задумчиво кивнула Юля, — мне ведь это легко, я богатая.

— Что? — не понял Скворцов.

— Мне подруга в детстве однажды сказала: тебе легко всех жалеть, ты ведь богатая.

— Иными словами, в продолжение мысли: тебя никто не жалел?

— Зато теперь я получаю сполна. Ты ведь меня, глупенькую, жалеешь?

— Больше жизни… больше смерти, — запутался в словах растроганный Скворцов. — И ты не глупенькая, просто святая.

— Ой, скажешь! Святая всю жизнь на диете, а я и трех дней не могу выдержать. Сергей, давай позвоним Игнату и попросим его не трогать Антона Белугина?

— Вряд ли он станет нас слушать.

Когда муж уехал на работу, Юля позвонила маме Антона. Сказала, что Антон написал книгу о Куститском и «допустил некоторые вольности». Антону следует опасаться Куститского, который очень влиятелен и может обидеться. Лучше бы мальчику куда-нибудь уехать.

Мнимый больной

Обычно супруги Куститские добирались до работы каждый в персональном автомобиле. После завтрака в зимнем саду и тяжелого разговора они поехали в офис на одной машине, беседовали исключительно на служебные темы. Рабочее расписание Игната на день было плотно спрессовано. В двенадцать часов, после переговоров и перед совещанием, он отлучился в кабинет, чтобы позвонить Цветику. Его телефон работал в бесшумном режиме. Неотвеченных звонков от Цветика не было, но имелось два тревожных — от консьержа и коменданта из дома на Егерской улице. Игнат перезвонил коменданту, и тот сообщил, что дверь в квартиру Цветика открыта, на стук и звонок в дверь никто не отвечает. Спросил, нужно ли вызывать милицию?

— Я сейчас приеду, — сказал Игнат.

Он прошел мимо переговорной комнаты, где его ждали, терзаемый страхом, на ватных ногах. Он никого не предупредил о своем отсутствии, все остальные мысли вытеснила тревога о Цветике и Мурлыке. Игнат не любил рискованной езды, но по дороге в Сокольники подгонял водителя. Когда застряли в пробке на Садовом кольце, Игнат подумал, не поехать ли на метро. Он не спускался в метро лет двадцать, и это было почему-то боязно, да и пути к дому от станции он не знает. Игнат безостановочно и безрезультатно набирал номер телефона Цветика. Ему так же настойчиво пыталась дозвониться Полина. Он игнорировал ее вызовы.

В квартиру Игнат влетел с замершим сердцем, комендант остался за порогом. Повсюду был разгром: шкафы распахнуты, валяются вещи. Похоже на ограбление. «Только бы не увидеть кровь, их тела», — мысленно молился Игнат. В спальне никого не было, в ванной тоже, и на кухне пусто. На обеденном столе разбитый телефон Цветика, орудие здесь же — поварской топорик для отбивания мяса. Что за черт? Игнат вернулся в гостиную, и взгляд его сразу наткнулся на книжку в кресле, ту самую.

— Простите! — раздался голос коменданта от двери. — Мне войти? Нужна помощь?

— Нет, — ответил Игнат. — Можете идти.

Игнат не глядя опустился на диван и тут же вскочил, потому что неожиданно заиграла музыка — он сел на музыкальную игрушку. Яркий домик издавал голоса животных и пиликал веселые мотивчики. «Гав-гав-гав, ля-ля-ля… га-га-га, ля-ля-ля…» Игнат крутил в руках игрушку, пытаясь выключить, но не находил нужной кнопки. Домик блеял, мычал, мяукал. Игнат размахнулся и запустил его в стенку. Мурлыке покупали дорогие игрушки, сделанные из прочной пластмассы, которая не может расколоться и ранить ребенка. Домик не пострадал и, упав на пол, продолжал щебетать по-птичьи. Не успокоился, пока не озвучил весь скотный двор.

Пусть Цветик прочитала книгу, рассуждал Игнат. Ох, Полина! Мстительная дрянь! Неужели Цветик могла поверить абсурдным фантазиям полоумного автора? Цветик — разумная женщина, с чувством юмора, психически устойчива. Прекрасно знает, что он любит ее и сына, должна отметать любые инсинуации в его адрес. А ты-то сам, спросил себя Игнат, как реагировал? А если бы тебе подсунули подобный опус про Цветика? Ты бы с ходу отринул ложь или все-таки начал бы выяснять? Вот и выясняла бы у меня! А она убежала. Раз убежала, значит, поверила.

Игнат прошелся по разгромленной квартире. Она еще хранила милые запахи, но от этого становилось еще тоскливее. Игнат чувствовал себя обворованным. Враз, с ночи на утро, его лишили самого дорогого. Он всегда знал, что Цветик и Мурлыка дороги ему, но, только лишившись их, понял, насколько сильно. Почему «лишившись»? Ситуация временная. Игнат сумеет убедить Цветика. Он умеет убеждать кого угодно и в чем угодно. Он поймал себя на том, что ему, по сути, неважно, что знает о нем Цветик и как к этому относится, важно, чтобы она была всегда рядом. Но как быть с условиями Полины?

Зазвонил городской телефон. Игнат бросился к аппарату. Возможно, это Цветик одумалась.

— Что ты себе позволяешь? — злым шепотом спросила Полина.

— Откуда ты знаешь этот номер?

— От верблюда! Такие фортели деловые люди не выкидывают…

— Да пошла ты!

— Погоди! Не клади трубку.

За несколько километров от него, на другом конце города Полина прикрыла рукой микрофон и сделала пару глубоких вдохов. Взяла себя в руки, успокоилась и заговорила другим тоном:

— Игнат, мы не должны ссориться. Я сказала, что у тебя случился сердечный приступ и понадобилась медицинская помощь. Когда приедешь, скажи, что тревога была ложной. И не забудь извиниться. Жду тебя через сорок минут.

Большого ума и дедуктивных способностей не требовалось, чтобы понять, куда убежала Цветик. Естественно, к маме, с которой у Игната не сложились отношения. Он звонил им регулярно, к телефону подходила Анна Юрьевна и отказывалась передать трубку дочери.

Их диалог повторялся почти без вариантов.

— Пригласите к телефону Свету! — требовал Игнат.

— А я вам в который раз повторяю: она не желает с вами разговаривать! Прекратите нам досаждать! Забудьте о моей дочери навсегда.