— Можешь выйти, я знаю, что ты там, — прорычал Чарльз, глядя в темноту.
Анна обернулась, но ничего не увидела.
Затем услышала хруст снега под ботинками и осмотрелась снова. Примерно в десяти ярдах от горы из леса вышел мужчина. Если бы он не двигался, она не увидела бы его.
Первыми в глаза бросились его волосы. Он не носил шапку, и его волосы были золотисто-рыжего цвета и свисали неухоженными прядями на спину, и сливались с бородой, которая сделала бы честь Хиллу или Гиббонсу.
На нем была странная одежда из шкур животных, новые ботинки и перчатки. В одной руке он держал сверток, в который Анна сложила вещи из разорванного рюкзака Чарльза, а ее ярко-розовый рюкзак свисал с его плеча.
Он бросил вещи в сторону Чарльза, и они приземлились между ними.
— Ваши вещи, — сказал он, его голос был одновременно хриплым и невнятным, с акцентом человека из Теннесси или Кентукки. — Я видел, как она натравила на тебя зверя, что делает тебя ее врагом. Мне нравится пословица «враг моего врага — мой друг», поэтому я подумал, что принесу вам ваши вещи. Тогда, может быть, мы смогли бы поговорить.
Чарльз знал, что за ними следят, даже не чувствуя запах мужчины, но на это намекали взлетающая птица или непонятный звук.
Как только незнакомец вышел из-за деревьев, он почувствовал его запах, потому что ветер дул в их с Анной сторону. Оборотень.
Хотя незнакомец принес мирное предложение и сказал, что хочет поговорить, язык его тела подсказал Чарльзу, что он готов сбежать.
Стараясь не смотреть прямо на него и не двигаться угрожающе, Чарльз отошел от Анны и спустился вниз, чтобы забрать рюкзак и сверток, наполненный всем, что ранее было в его рюкзаке. Ничего не сказав, он повернулся спиной к незнакомцу и начал подниматься обратно в гору.
Чарльз не сводил глаз с Анны и наблюдал за выражением ее лица в поисках любых признаков нападения. Затем спокойно счистил снег с бревна и сел на него. Мужчина последовал за ним, но остановился неподалеку.
— Я думаю, было бы неплохо поговорить, — начал Чарльз. — Хочешь присоединиться к нам за ужином? — Он встретился взглядом с мужчиной, давая понять, что это было не совсем предложение, а приказ.
Мужчина переступил с ноги на ногу, как будто готовый убежать.
— Ты пахнешь, как тот демонический волк, — прохрипел он. Затем бросил на Анну застенчивый взгляд. — Эта тварь убивает здесь.
Оленей и лосей, людей и даже гризли.
Он говорил так, будто медведь беспокоил его больше всего.
— Я знаю, — сказал Чарльз. — Меня послали сюда, чтобы позаботиться о волке.
Мужчина опустил взгляд, как будто больше не мог смотреть ему в глаза.
— Дело в том… дело в том, что он и меня зацепил. Заразил меня своим злом. — Он сделал шаг назад, настороженный, как старый олень.
— Как долго ты был оборотнем? — спросила Анна. — Я обратилась три года назад.
Мужчина наклонил голову при звуке ее голоса, как будто слушал музыку. И на мгновение его возбуждение уменьшилось.
— Два месяца, — предположил Чарльз, когда стало очевидно, что мужчина слишком захвачен чарами Анны, чтобы говорить. Он понимал это чувство. Внезапный покой, наступивший, когда братец волк успокоился, был столь же поразительным, сколь и захватывающим. Если бы он никогда не чувствовал этого раньше, он тоже был бы захвачен врасплох. — Ты встал между оборотнем и аспирантом этой осенью. Точно так же, как встал между Анной и мной, когда думал, что я могу на нее напасть.
Время подходило, подумал Чарльз, хотя и не объясняло, кем был второй волк. Только оборотень мог заразить человека. Но Чарльз уверен, что следы зверя оборвались, как только тот скрылся из виду.
Услышав голос Чарльза, мужчина отвел взгляд от Анны. Он знал, кто здесь самый опасный.
— Сначала я не собирался вмешиваться. Я имею в виду студента, — ответил мужчина, подтверждая теорию Чарльза. — Надвигалась буря, и она, вероятно, убила бы его. Здешние горы требуют уважения, иначе они съедят тебя на обед. — Он сделал паузу. — Скоро будет буря.
— Так почему ты не позволил оборотню убить студента? — спросила Анна.
— Что ж, мэм, — сказал мужчина, уставившись себе под ноги, а не на нее. — Я могу понять смерть от бури или когтей медведя. — Он остановился, очевидно, ему было трудно выражаться словами.
— Но оборотню здесь не место, — произнес Чарльз, внезапно догадавшись, почему этого волка было так трудно почувствовать и почему он не получил предупреждения о нападении. Судя по одежде, которую носил мужчина, он выглядел так, словно жил здесь очень долгое время.
— Это зло. И это тоже превратило меня в монстра, как и он, — прошептал мужчина.
Если бы Чарльз был на долю секунды быстрее, он мог бы удержать Анну. Но он устал и сосредоточился на другом волке.
Анна проскользнула мимо него по склону горы. Она так спешила, что примерно в четырех шагах от их нового знакомого съехала по снегу.
Чарльз с трудом удержался на месте, когда незнакомец поймал его пару за локоть и не дал слететь с горы.
Он был уверен, что этот мужчина не представлял для нее угрозы. Чарльзу удалось убедить братца волка отступить и дать Анне шанс применить свою магию и приручить бродягу, в конце концов, именно поэтому его отец послал ее.
— О, ты не злой, — заверила Анна.
Мужчина замер, все еще одной рукой держась за ее рукав. Затем слова полились из него так, будто он не мог их остановить:
— Я знаю все о зле. Я боролся с ним и против него, пока кровь не полилась дождем. Я все еще вижу их лица и слышу их крики, как будто это происходит сейчас, а не почти сорок лет назад. — Он отпустил Анну и спросил: — Кто ты? — Он упал на колени рядом с ней, словно больше не мог стоять.
— Кто ты?
Однако он действовал слишком быстро, и у братца волка лопнуло терпение.
Мгновенно, не обращая внимания на раны, Чарльз оказался рядом с Анной, с трудом удержав руки от бродяги только потому, что успокаивающий эффект омеги распространился и на него.
— Она укротительница волков, — сказал Чарльз мужчине. Даже Анна не смогла полностью сдержать собственнический гнев в его голосе.
— Приносящая покой.
— Я Анна Корник, — представилась Анна. Чарльзу понравилось, как это имя легко слетело с ее языка. Она знала, что принадлежит ему, и братец волк удовлетворенно успокоился. Поэтому он не схватил ее за руку, когда она коснулась плеча незнакомца и продолжила: — А это Чарльз, моя пара. Кто ты?
— Уолтер. Уолтер Райс. — Игнорируя Чарльза, как будто он вообще не представлял угрозы, мужчина закрыл глаза и немного качнулся на коленях в снегу. — Я не чувствовал себя так спокойно с… с довоенных времен. Я наконец могу уснуть. Думаю, мог бы спать вечно без сновидений.
Чарльз протянул ему руку.
— Почему бы тебе сначала не поесть с нами.
Уолтер поколебался и еще раз внимательно посмотрел на Анну, но все же взял руку Чарльза и поднялся на ноги.
Уолтер ел так, словно умирал с голоду, возможно, так оно и было. Однако время от времени отрывался от еды и с благоговением смотрел на Анну.
Сидя между ними, Чарльз подавил улыбку. Он не помнил, чтобы до встречи с Анной так часто улыбался. Наблюдать, как она извивается под обожающим взглядом Уолтера, довольно забавно. Он надеялся, что сам не смотрел на нее так — по крайней мере, не на публике.
— Я не специально это делаю, — пробормотала она, глядя на свое тушеное мясо с морковью. — Я не просила быть омегой. Это все равно, что иметь каштановые волосы.
Анна не права, но Чарльз думал, что она и так смущена прямо сейчас, поэтому не стал спорить с ней. И она не полностью ошибалась. Как и доминант, омега была личностью. И, как любил говорить Бран, личность — это отчасти наследие, отчасти воспитание, но в основном выбор, который ты делаешь в жизни.
Когда Анна не была напугана, ранена или расстроена, то приносила мир и безмятежность, куда бы ни пошла. И то, что она оборотень, усиливало эффект ее магии. Но в большей степени это зависело от стального характера, который позволял ей выжить в любых обстоятельствах. Сострадание, которое она проявила к Асилу, когда он попытался напугать ее, и то, как не смогла оставить бедного Уолтера на произвол судьбы, доказывали это. Это были сознательные решения.