Не угадали! Это выполненная в жанре высокого дизайна тюрьма города Леобен (Австрия). Этот Центр Правосудия, как ещё называют тюрьму в стиле Люкс, был построен в 2005 году. Он располагает местами для 205 мелких преступников и, с момента постройки там, в зависимости от сезона, как выразились бы гостиничные служащие, свободных мест нет.
Кого это удивит? Эта тюрьма в Леобене, самая современная в Европе, предлагает своим вынужденным гостям спортивные сооружения, (столы для настольного тенниса. — прим. Я. С.), мультимедийный зал, молельню и общую кухню со свободным доступом на балкон. Этот ассортимент завершают компьютерные и языковые курсы.
От многоместных камер отказались. Стандартная камера занимает 10 кв.м. включает в себя интегрированную чайную кухню и отдельный санузел. Кровать, шкаф, Полки, стол и стулья изготовлены из светлой берёзы. Окна, только частично затянутые решёткой, простираются от пола до потолка. На стенах висят яркие картины, везде стоят растения.
Особым местом для заключённых является комната, площадью 20 кв.м., для уютного уединения парочек. Здесь влюблённые могут безмятежно наслаждаться вдвоём и заниматься чем угодно. Душ и кухня прилагаются.
Архитектор Йозеф Хоэнзин рассматривает своё творение как наглядный пример гуманного отбытия наказания. В своём интервью он подчеркнул: «Тюрьма в Леобене отражает человеческое достоинство. Только таким образом можно вернуть людей на путь истинный».
Тот же самый архитектор строит сейчас тюрьму в Берлине (Гайденринг). Работы должны быть завершены в конце 2011 года. Планируется перенять некоторые удобства, существующие в тюрьме Леобена».[178]
Такие тюрьмы пока еще не стали нормой, но, очевидно, служат образцом для подражания и указывают то направление, по которому должна развиваться западная пенитенциарная система. Вчитайтесь еще раз в слова архитектора о человеческом достоинстве — это не сумасшедший дом и не КВН, а извращенный западный гуманизм в действии.
А мы-то думали, что тюрьмы придумали для того, чтобы в тяжёлых условиях жизни у преступника было достаточно возможностей задуматься о содеянном, раскаяться и исправиться! Оказывается, всё наоборот! Только в условиях пятизвёздочной гостиницы, со всеми удобствами, с бесплатным пропитанием и оздоровительными мероприятиями преступник вернётся на путь истинный.
Несколько лет назад заключённые многих тюрем Австрии устроили громкие забастовки и протесты с требованиями начислять им пенсионные взносы за время отсидки. Освободился и вышел на пенсию — красота! Особенно за счёт обычных граждан, которым когда-то причинил зло.
Из писем эмигрантов:
Канада: «На Западе уличная преступность очень сильно зависит от района: упаси вас бог забрести в сумерках в «плохое место». Каждый житель крупного города прекрасно знает, где кому можно ходить, а где нельзя. Очень велико число преступлений на сексуальной почве и связанных с наркотиками. Оно и понятно: в СССР сексуальность не разжигалась искусственно до масштабов всеобщей жажды (при помощи рекламы, легальной порнографии, проституции, узаконенной во многих странах Запада, «гей-движений», специальных уроков в школе и т. п.). На Западе всяческое выпячивание животного естества — важная часть манипуляции обществом (озабоченными управлять легче, а хлопот с подобными «кроликами» меньше).
Про наркотики и говорить нечего: живого наркомана я впервые увидал на Западе, в СССР только читал об этом. В свою очередь, потребность в наркотиках — одно из последствий жизни в «обществе конкуренции». Наряду с немотивированной, подсознательной ненавистью к окружающим людям, совершенно непонятной советскому человеку. В СССР никто не мог бы и вообразить стрельбу в школах и в университетах, которая стала уже рутиной на Западе. Соответственно, не нужны были и металлодетекторы в школьных вестибюлях. Гораздо меньше было немотивированных убийств вообще. Мирного западного обывателя, когда он оказывается вне поля досягаемости видеокамер, патологически тянет излить свою ненависть и жестокость, желательно, на тех кто послабее».
Италия. Такие фильмы, как «Крёстный отец», показывают мафию институтом с понятиями чести, традиционности, работоспособности. Иногда мафия вынуждена быть жестокой, но это всегда оправдано убедительными причинами. Мафия с маркой «сделано в Голливуде» имеет свой шарм. Этот миф о достаточно симпатичной мафии детально и скрупулезно развенчивает известный итальянский журналист Роберто Савьяно в своей книге «Гоморра». Эта организация (неаполитанская Каморра) заправляет всем — от торговли людьми до индустрии моды. Её годовой оборот составляет порядка 150 миллиардов евро. За последние 20 лет Каморра уничтожила более 10 тысяч человек по всему миру.
Мафия, которую показывает Савьяно, — это бессовестные эксплуататоры, безжалостные наркодилеры и жадные до денег фальсификаторы. Он описывает подразделения убийц, продавцов наркотиков, которые пробуют новые наркотические коктейли на беззащитных наркоманах и о т. н. «крёстных отцах», которые выкалывают глаза и вырезают языки своим жертвам. Савьяно сам был на местах преступлений и многое видел своими глазами. Книга уже переведена на многие языки, в том числе и на русский.[179]
В 2008 году увидел свет одноименный фильм режиссера Матео Гарроне. Этот фильм принципиально не похож на голливудскую мафиозную классику.
«Сознательный отказ Гарроне делать зрелище основан на дегероизации скотства… Удручающе неприглядная «Гоморра» — это, пожалуй, дисциплинарное взыскание, своего рода кара классике фильмов про мафию, примиряющих с ее существованием.»[180]
Как отмечает писатель Александр Богатырёв в книге «Мы и они», в традиционном обществе запреты на совершение противоправных действий находятся на уровне подсознания, культуры и веры, тогда как в обществе либеральном эти запреты переходят в область рационального знания.
«Это знание, очень сильно отличается от веры, так как предполагает и возможность не следовать этому знанию. Да к тому же любой юридический закон обладает вполне конкретным свойством, выражаемым в просторечии: «Не пойман — не вор!».
То есть запрет из внутреннего, безусловного, переходит в разряд чисто внешних, который можно и нарушить, если знаешь, что не поймают. Если в первом случае человек имеет «внутреннего полицейского», который всегда с ним и от которого никуда не денешься, то во втором случае этот самый внутренний, невидимый и неосязаемый (но зато абсолютно строгий) заменяется на вполне осязаемого внешнего, с которым и сговориться можно (если взятки берёт), и обмануть можно (если он дурак). Таким образом, запреты культурного плана гораздо более серьёзные, чем запреты юридические, и именно этой самой жёсткостью запретов объясняется очень низкий уровень преступности в странах чисто традиционной культуры».[181]
США. Что именно может произойти, если внешние запреты вдруг исчезнут, прекрасно показала ситуация в Нью-Орлеане в 2005 году, когда город был затоплен в результате урагана Катрина.
Вскоре после того, как ураган Катрина прошел через город, 30 августа 2005 года, некоторые жители Нью-Орлеана, оставшиеся в городе, начали грабить магазины. Люди искали пищу и воду, которую нельзя было найти в других местах, но многие тащили самые обычные вещи. Новостные сводки Нью-Орлеана наводнили сообщения об угонах машин, кражах, убийствах и изнасилованиях.[182]
Корреспондент агентства Associated Press рассказал о том, что в то время, когда вода уже доходила почти до пояса, в городских магазинах толпы людей тащили все, что могли унести: еду, одежду, напитки, электронику. Для транспортировки добычи часто использовались промышленные корзины для мусора, которые легко плыли по течению. Один из свидетелей отметил, что такая ситуация — это прекрасная возможность для всех «униженных и оскорбленных» отомстить обществу за свои страдания.[183]