С такими затратами Тур Хейердал никогда не смог бы осуществить экспедицию, если бы он зависел от официального финансирования исследований. Те, кто занимался распределением скудных послевоенных ресурсов, несомненно, отдали бы предпочтение решению других задач, а не поискам того, откуда пришли полинезийцы. Еще неизвестно, смог бы он в глазах норвежских академиков получить необходимый статус ученого, чтобы вообще его рассматривали при распределении средств. Но настоящее положение дел подходило Хейердалу как нельзя лучше. Действуя самостоятельно в научном мире, который он считал зараженным догмами, он сохранял то, что как ученый ценил больше всего, — независимость, необходимую ему для движения против течения.
Мать и дочь. Аннетте было 3 года, когда родители взяли ее на остров Пасхи. Здесь она помогает матери на камбузе экспедиционного судна «Кристиан Бьелланд»
Хейердал не считал правильным сидеть, как наседка, на тех деньгах, что он заработал. Он собрал урожай, и теперь пришло время сеять. Он мог действительно надеяться, что вложения окупятся в форме нового бестселлера. Но для Тура важны были не деньги, а результаты. То, что он был готов пожертвовать свое состояние на поиски ответов, к которым стремился, подчеркивает ту решительность, что двигала им.
Жители острова Пасхи называли свой остров Рапа Нуи. Это место, где прошлое является настоящим, писала Кэтрин Рутледж. Она воспринимала современных ей рапануйцев менее реальными, чем тех, кто создал истуканов-моаи, и, хотя резчики по камню исчезли, их тени как будто витали над местом. Воздух был буквально пропитан их творческой силой, и, хотела она того или нет, она чувствовала, что ее тянет к этим старым трудягам, ей хотелось ощутить присущую им энергию, независимо от того, почему они создавали статуи{293}.
Это ощущение было знакомо Туру Хейердалу. После того как экспедиция окончательно перебралась на берег в бухте Анакена, он мог ночью лежать и рассматривать луну сквозь тонкую ткань палатки, думая о том, на каком же транспортном средстве Хоту Матуа и его последователи прибыли сюда и на каком языке они говорили. Как выглядел остров в то время? Был ли он покрыт лесом, как другие тихоокеанские острова? Если это было так, куда делись деревья? Неужели Хоту Матуа и его потомки попросту вырубили их на дрова?{294}
В какой-то момент его посетили сомнения, есть ли смысл в раскопках, если на островах не было растений и поверхность всегда выглядела так же, как и сегодня, а гниющие растения не составили с годами слои почвы? Мог бы такой ученый, как Кэтрин Рутледж, быть прав, утверждая, что слой почвы слишком тонок, чтобы скрыть следы людей прошлого? Она надеялась, что изучение того, что находится на поверхности, — статуй и жертвенников, сможет помочь ей лучше узнать историю этого уникального островного народа. Но статуи молчали о своем возрасте, и они также не могли бросить свет на время, предшествовавшее их появлению на свет. Ее единственным настоящим источником о том, как люди строили свою жизнь на острове Пасхи, были их устные истории в форме легенд.
Как источник, такие легенды отличаются большой ненадежностью и на острове Пасхи, и в любом другом месте. К ним примешивается оттенок тех времен, сквозь которые они прошли. Но если что-то добавляется, то другое исчезает. Поэтому появляются различные версии исторических событий. И именно это случилось с легендами острова Пасхи, особенно в тех моментах, которые Тур Хейердал считал важнейшими. По вопросу о том, откуда происходили первые люди, поселившиеся здесь, имелись две взаимоисключающие версии. Отсутствие единства привело к тому, что английский археолог получила больше вопросов, чем ответов. Поэтому она не осмелилась делать выводы.
Опасения Тура насчет тонкости слоя почвы вскоре рассеялись. Уже с первыми взмахами лопат в бухте Анакена его археологи открыли следы деятельности древних людей. Они нашли примитивные рыболовные крючки и наконечники копий, ракушки, кости и человеческие зубы. По особому строению камня и остаткам древесного угля можно было узнать древний земляной очаг.
Каков возраст этих первых находок, экспедиция не могла сказать что-либо точно, пока материал не будет взят для дальнейших исследований в специальных лабораториях. Но одно указание они все же нашли. Однажды Уильям Маллой наткнулся на некий предмет, который при дальнейшем исследовании оказался «прекрасной голубой венецианской жемчужиной»{295}. Она была такого типа, какой европейцы пару сотен лет назад использовали в качестве средства обмена в торговле с индейцами. Из этого Хейердал заключил, что археологи раскопали «неглубоко, и мы все еще находимся во временных рамках первых визитов европейцев»{296}. Первый европеец прибыл на остров Пасхи в 1722 году. Это был голландский адмирал Якоб Роггевен. Из его судового журнала видно, что при встрече с туземцами он, среди прочего, дал им «две нити голубых жемчужин»{297}.
Дискуссия. Тур и американские археологи часто спорили по поводу толкования находок, и ему не нравилось, что Ивонн могла поддерживать археологов
Пока Тур, основываясь на надежных источниках, не имел оснований, для того чтобы сказать что-то об истории острова Пасхи до контактов с европейцами, он, как и Кэтрин Рутледж, ценил то, что рассказывали ранние посетители острова в своих судовых журналах и донесениях. Когда он прибыл на остров Пасхи в 1955 году, память жителей уже настолько истощилась под влиянием извне, что от них можно было получить крайне мало сведений об их собственной истории.
Эти ранние описания можно разделить на две категории. Частично они основываются на том, что с удивлением описывали первые мореплаватели, случайно проплывавшие мимо и останавливавшиеся там на несколько дней. Частично они основываются и на описаниях более образованных наблюдателей, которые кроме статуй интересовались рассказами людей с острова Пасхи о своей истории. К первой категории относятся путешественник адмирал Роггевен и другие капитаны, последовавшие по его стопам, среди них известный британский путешественник по Тихому океану Джеймс Кук. Ко второй категории принадлежит Кэтрин Рутледж. Однако за пару десятилетий до того, как она прибыла на остров, серьезный труд написал американец по имени Уильям Томсон.
Томсон был интендантом американского военною судна «Могикан», которое в 1886 году появилось у острова Пасхи{298}. Во время похода по Тихому океану капитан неожиданно получил приказ найти ответ на некоторые этнологические и археологические вопросы, подготовленные Смитсоновским институтом в Вашингтоне. Корабль не был специально оборудован для выполнения этой задачи, но в течение двух недель пребывания там Томсон и его помощники собрали материал для относительно основательного описания истуканов. Однако лучше всего он запомнился тем, что с помощью переводчика первым записал рассказы о ранней истории острова Пасхи на бумаге в том виде, как они представлялись в устной традиции. В изложении Томсона этот рассказ начинался так: «Остров был открыт королем Хоту Матуа. Они прибыл из страны, лежавшей в том направлении, откуда встает солнце»{299}.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});