Как говаривали, после того как в тридцать лет у графини родился пятый мертвый ребенок и даже самой тупой повивальной бабке стало понятно, что Януария Мария не может иметь детей, графиня изменилась. Что и неудивительно, особенно если учесть тот факт, что после последних неудачных родов сеньора должна была отправиться в мир иной. Никто из лекарей не смог остановить открывшееся кровотечение. Как говорят, отчаявшийся маршал обратился за помощью к клирикам. Орден «гарпий» смог помочь и явить чудо. Графиню спасли, но, как шептали некоторые недоброжелатели, жизнь-то «серые» красавице вернули, а вот душу забрали. Ибо после своего чудесного исцеления Януария Мария де Туриссано стала совсем другим человеком.
Исчезла веселая хохотушка, утонченная интриганка, устроительница балов и всеобщая любимица. На ее место пришла холодная, замкнутая и набожная женщина, все свое время проводящая в молитвах во благо Спасителя и жертвующая Церкви деньги, ранее уходившие на балы, охоту, художников, скульпторов и светские мероприятия. Сеньора отдалилась от высшего света, стала жить затворницей, общаясь лишь с клириками, домочадцами да мужем. Вначале граф пытался что-то сделать, вернуть ее, но у него ничего не вышло. В итоге маршал опустил руки. Расторгать брак он не стал, они до последнего дня жизни маршала оставались мужем и женой, но жили обычно порознь, да и общались мало. Как говаривали, в последние два года своей жизни сеньор де Туриссано просто не мог выносить графиню (а вместе с ней и всех клириков) и жил в своем поместье в Майделе. Скачки, охота, череда любовниц… и войны. Все что угодно, лишь бы забыть о женщине, которая для него в одночасье стала чужой.
Фернан вполне цинично находил, что произошедшее с графом и графиней – великолепный шанс для любого умельца стихоплета из подобной истории склепать вполне удобоваримую трагедию для труппы любого заезжего балагана. Чем не история? Он прославленный военачальник. Она первая красавица. Они любили друг друга, но детей у них не было, а потом пришли слуги Искусителя (клирики отметаются как люди, не ценящие чувство юмора и высокое литературное искусство), украли у нее душу. И стали муж с женой друг другу ненавистны, да так, что искал маршал забвения в войне и умер, геройски погибнув на поле битвы в момент победы. Графиня что-то сказала, и Фернан, досадуя на себя за непозволительно глупые мысли, спросил:
– Простите?
– Я внимательно вас слушаю, сеньор. Какое дело заставило вас приехать в мой дом? – В ее голосе не было никаких эмоций. Он был ровным и совершенно бездушным, словно сеньора де Туриссано разговаривала со стенкой, а не с живым человеком.
– Сеньор де Брагаре попросил уточнить некоторые детали…
Фернан хотел продолжить, но тут дверь отворилась – и в комнату вошел пожилой человек, облаченный в серую рясу. Все заготовленные маркизом слова разом завязли на языке. Вот уж кого он никак не ожидал увидеть в доме графини, так это «гарпию»! Между тем «серый» подошел к графине и замер у нее за спиной.
– Это брат Керушто. Мой душеприказчик.
Фернан, стараясь сохранить лицо невозмутимым, кивнул. В мыслях царил полный хаос. «Гарпия»! Здесь! У графини! Да еще и душеприказчик! С каких пор «серые» стали заниматься не своим делом?! Что связывает их с графиней?
– Вы можете не опасаться брата Керушто. У меня нет от него тайн. – Несмотря на все старания «василиска» выглядеть спокойным, Януария Мария заметила его замешательство. – Желаете вина?
– Если только вы составите мне компанию, сеньора.
– Я не пью.
– Что же, тогда я тоже воздержусь. Благодарю.
– Вы хотели задать мне вопросы?
– Да.
– Но разве дело не приостановлено? – Она едва заметно приподняла бровь. – Насколько я знаю, в связи с обострением ситуации в Тулине расследование по поводу убийства моего мужа отложили на неопределенный срок. – Теперь в голосе графини звучало явное пренебрежение ко всем следователям.
– Это так, сеньора, но контрразведка не получала подобных распоряжений, к тому же я пришел к вам несколько… по другому делу.
– Вы полагаете, я смогу вам помочь?
– Быть может, благодаря мудрости Спасителя вы поможете мне в этом маленьком деле.
Она задумчиво кивнула:
– Слушаю вас.
– Сеньора, вы не знали, чем занимался граф в последний месяц?
– Мой муж, – в ее голосе появилось легкое презрение, – не посвящал меня в свои дела. Да, собственно говоря, я не очень этим интересовалась. А в чем дело?
Фернан на миг задумался, затем, осторожно подбирая слова, спросил:
– Вы ничего не знаете о Леоноре?
– Нет! – сказала как отрезала. – Он был грешен, но я никогда не интересовалась его очередными любовницами! Это все?
Неверный вопрос! Похоже, больше графиня не желала общаться.
– Если позволите, еще один вопрос.
– Хорошо, – недовольно произнесла она, вновь опускаясь в кресло. – Но будьте любезны, побыстрее. Мне надо молиться.
– Вы ничего не знаете о бумагах, над которыми в последнее время работал ваш муж? – спросил Фернан, скрывая в своем вопросе две подоплеки: документы, которые искала Церковь, и бумаги, в которых сеньор де Туриссано записывал свои выводы о расследовании дела Леоноры. Граф де Брагаре неоднократно упоминал, что такие бумаги существовали.
Сказано все это было наугад, чтобы проследить реакцию. Вопрос оправдал ожидания Фернана. Графиня все так же оставалась спокойной, разве что в ее черных глазах застыл самый настоящий лед, а вот «гарпия» дернулся словно от пощечины и теперь не спускал с «василиска» самого что ни на есть недружелюбного взгляда.
– Бумаги? – Ее голос был холоден. – Я никогда не слышала ни о каких бумагах, сеньор. Что в них было?
– Важные военные сведения. От них зависит безопасность Таргеры. Эта женщина… Леонора могла похитить бумаги, – соврал Фернан, понимая, что о бумагах клириков сейчас лучше не заикаться.
«Серый» немного расслабился.
– Что же, удачи вам в поисках. – Графиня встала. – Сожалею, что не смогла вам помочь.
– Благодарю вас, сеньора, за то, что уделили мне время. Вы не знаете, кто мог знать о делах вашего мужа?
– Если вы о военных сводках и прочей мирской суете, то советую поговорить с полковником Луишем Филиппе де Каэро. Он был правой рукой моего супруга, а сейчас командует его личным полком. Всего доброго, сеньор.
– Всего доброго, сеньора. Да хранит вас Спаситель, брат Керушто.
До самого выхода из дома графини Фернан думал о том, что здесь делает «серый» и каким образом графиня оказалась замешана в деле о церковных бумагах. Не возникало никаких сомнений, что его невинный вопрос был истолкован именно так, как он рассчитывал. И «гарпия», и вдова думали о бумагах, что искала Церковь. Тех самых, из-за которых погиб Шейр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});