«к тебе», потому что показываться в таком виде дома мне не хотелось. Я обязательно подумаю о своем решении, но завтра. Сегодня мне хотелось, чтобы эти сильные руки никогда не выпускали меня из своих объятий.
В машине Алекс сразу включил печку на всю, но сам вышел, направившись к Темиру. Телохранитель хотел отдать ему вещи, но у Алекса были другие планы. Я отвернулась, когда увидела, как он начал избивать моего охранника, что-то тому выговаривая. Прошлая Сашка обязательно бы выскочила из машины, наплевав на себя, но у сегодняшней не было на это сил и желания. Также я не стала предлагать Вестнику обработать раны, когда увидела разбитые до крови костяшки, не спрашивала, как он себя чувствовал, пока его била дрожь, то ли от холода, то ли от перевозбуждения. Я глубоко погрузилась в свои мысли, переваривая очередной день, когда я чудом избежала смерти.
Моя жизнь будто напоминала сюжет из фильма «Пункт назначения». Там обманутая смерть возвращалась за своими жертвами и все равно забирала их. У меня складывалось чувство, будто за мной костлявая тоже ходит по пятам, используя для этого различные уловки, но всякий раз ей противостоит Вестник. Видать, для старухи с косой у него тоже плохие новости: Саша Козлова еще потопчет эту землю. А у самой Сашки сил совсем не осталось.
Может и правда стоило принять предложение Алексы и уехать к ней? Тогда я отказалась, посчитав, что мое место рядом с Семеном, которому была нужна поддержка. Плюс я не могла отказаться от учебы. Мне нравилось учиться, я скучала по универу и с нетерпением ждала учебного года, пока лето показывало мне уроки выживания. Сестра, конечно, огорчилась, потому что она мечтала о моем переезде, ведь сюда ей запрещали приезжать. Однажды брат развернул ее прямо в аэропорту, сказав, что в ЕГО городе ноги ее не будет, пока он жив. В ЕГО городе… Самомнения у Семена порой тоже было многовато. И это его самомнение не хотело понимать, что его действия доставляют боль в первую очередь мне. Той, кого он очень сильно любил или по крайней мере пытался в этом убедить.
Наверное, да… Стоило наплевать на все и уехать к Алексе, пока не стало совсем поздно. Вот прямо завтра и скажу Семену. А учеба… Я смогу учиться и за границей, там папа сможет договориться, чтобы меня приняли, я смогу. Языкового барьера у меня не было.
Я хочу жить и дышать, не боясь, что в какой-то день меня не станет. Я хочу гулять по городу и наслаждаться его видами, а не озираться по сторонам, опасаясь очередного нападения. Я хочу кататься на машине и не переживать, что мне под колеса бросится какой-то человек, а после кто-то будет угрожать мне оружием. Я хочу любить, а не падать в бассейн из-за ревности какой-то вульгарной сучки.
Завтра я скажу Семену о своем решении. Да, так и скажу. Расскажу ему все и плевать, как сильно он будет орать. Мне уже перевалило за восемнадцать, и я сама в состоянии вершить свою судьбу. Да будет так.
Я настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как мы оказались у Алекса дома. Вернулась в реальность от града воды, который обрушился мне на голову и завизжала:
— Ты совсем ненормальный?! Ты что себе позволяешь?! — испуганно отпрянула в сторону, ударившись спиной о холодную стену в душевой и непонимающе уставилась на Алекса.
— А я думал уже батюшку вызывать. Минут пятнадцать пытаюсь до тебя достучаться, а ты что-то по смерть талдычишь, про воду и пункты назначения. Ты в порядке?
— Ты специально надо мной издеваешься? Тебе это доставляет удовольствие? — я была готова разрыдаться, осматриваясь по сторонам.
Мы были в душе, оба одетые и абсолютно мокрые, потому что еще не успели высохнуть после купания в бассейне, да еще Алекс добавил порцию из душевой лейки. Я ощущала себя мокрой курицей. Мокрой, несчастной курицей с потекшим макияжем, испорченной одеждой и, кажется, снова потерянной обувью. И вместо утешения я получила ледяной водой по лицу. Разве так нужно обходиться с девушками? Разве я заслужила такое?
Я молча ждала ответ, пиля Алекса бешенным взглядом. Предательские слезы покатились по щекам, показывая в который раз, что я слабачка. Мне было обидно. За все. За то, что он допустил, чтобы его девица так со мной обошлась, за то, что я сейчас в таком виде перед ним, за то, что моей семье угрожала опасность. Да за все! Я ждала ответ, пока Вестник стоял напротив, тяжело дыша и работал желваками. Мог бы хотя бы извиниться, но нет… Мы будем просто молчать и показывать неодобрение моего поведения, а после бросим ехидную фразочку, чтобы выставить идиоткой. Мы будем сначала трахать меня , а потом выпадать из моей жизни, мы будем сначала приманивать к себе, обещая позвонить, а потом демонстративно с другой флиртовать. По-другому мы не умеем. Нам нужны эмоциональные качели, чтобы жертва свихнулась от комплексов и почувствовала себя убогой, никому не нужной…
В тот момент меня понесло во внутреннем диалоге, под пристальным вниманием госпожи истерики, а Алекс просто стоял и смотрел на меня.
— Что ты смотришь? Что ты хочешь от меня? Я не могу тут больше находиться, я хочу домой, — замотала я головой и попыталась оттолкнуть Алекса, но тот каменной глыбой встал в проходе, не позволяя мне выйти. — Выпусти меня отсюда! Или ответь, что ты от меня хочешь, в конце концов?
Вместо ответа от схватил меня за талию и притянул к себе, впиваясь в губы с жадным, нет, с голодным поцелуем. Будто вечность целую не пил, блуждая по пустыне, а тут ему попался водоем с кристально чистой водой, которую он долго жаждал, дорвался, и теперь не мог напиться, не зная меры. Словно боялся, что у него меня отнимут и старался вгрызться в меня, переплетая языки в бешенном танце. Вдохнуть не давал, чтобы дышала им, вминал в стену, чтобы пошевелиться не могла. Не переставал целовать, чтобы больше слова не сказала, а только отвечала на поцелуй и не имела права отказаться.
— Зачем тебе я? — я сумела себя пересилить и пресекла поцелуй, приложив задрожавшие пальцы к его припухшим губам. Мне было важно знать, прежде, чем я снова потеряю голову, а потом буду жалеть.— А тебе я? Я ведь совсем не герой твоего романа, — отстранился от моих пальцев и прищурился,