Он читал неторопливо: то ли вдумывался в слова, то ли просто-напросто собирался подремать, а Рута слушала с замиранием сердца, всматриваясь в туман, силясь заметить хоть что-то, хоть какие-то изменения… Но Дом Шторма по-прежнему стоял без признаков жизни: ни один лист не слетел с дерева в саду, а вода не забила струёй в фонтане. Водная гладь лежала серебряным зеркалом. Ничто не тревожило её и не вызывало ни малейшей ряби. Птицы не летали над замком. Мухи не жужжали над кучей навоза. Полная тишина, и только шелест страниц в руках Тайко и его ровный голос.
Белый луч прорезал неплотную дымку совершенно неожиданно в момент, когда Тайко поставил голосом точку. Точно длинный сияющий меч, он явился из серого утра, протыкая насквозь и пространство, и время. Все четверо открыли рты, не в силах оторвать глаз от слепящего зрелища. Вслед за лучом пришёл звук — зажурчал фонтан. Рута повернула голову и увидела сорвавшийся с ветки и плавно танцующий в полёте лист вяза.
Зачавкали у корыта свиньи, зафыркали в конюшне лошади, рыжая собака, поджав хвост, ошалело забегала по двору, обнюхивая всё и всех. Наконец-то зажужжали над кучей навоза мухи.
— Вернулись! Они вернулись! — Рута завизжала, подпрыгнула и повисла на шее Тайко. — Ты великий маг! — она чмокнула его в щёку. Брат смутился и бросил взгляд на Кази. Та светилась радостью.
Деян первым повернулся к крыльцу и вошёл в дом. Рута оторвалась от брата и вприпрыжку, точно как и та ошалелая собака, побежала следом за Деяном.
Дом Шторма оживал, дымка исчезла с крыльца и двери, а когда Рута вбежала внутрь, то услышала голоса.
— Рута! — навстречу по коридору неслась Гойка. — Ты жива! Куда ты пропала?! — по лицу девчонки бежали слёзы.
— Гойка! — Рута обняла её. — Вы застряли в тумане безвременья. Знаешь, это Тайко вас вытащил. Он маг света! — она кричала так, что эхо звенело под потолком и разносило новость по всему замку.
— Тайко? — подбегая, спросил Ель. — Он маг света?
Баскак потёрся о ноги Руты и довольно заурчал. Она провела ладонью по шелковистому меху.
— Где остальные? Где? — спросила она, но тут же получила ответ на свой вопрос.
Барра Шторм, Прокош Клюв, Миль и Женнивер, а за ними и вся ребятня шагали со стороны столовой. У Руты едва не остановилось сердце. Она знала, что не стоит надеяться, но всё же… Нет, Идана среди них не было.
— И где же герой? — прогремел Барра, проходя мимо Руты и не удостоив её и чайной ложкой своего внимания. — Где ты, Тайко?
— Ну как? Ты уже алайсиаги? — подмигнул и, приобняв за талию свободной от Женнивер рукой, спросил Миль, когда Барра и Прокош прошли дальше по коридору.
Рута всмотрелась в его глаза. Такие же, как и прежде, наглые и весёлые. Неужели это он их предал? Должно же хоть что-то читаться в его лице!
Уловив в её взгляде подозрения, он чуть прищурился, и Рута быстро отвела глаза.
— Где Идан? — ответила она вопросом на вопрос.
Миль сник. Женнивер посмотрела на него.
— Что произошло? Скажите мне, — поторопила Рута.
— Его не было среди нас, — ответила Гойка.
Ель в подтверждение кивнул, а Миль покачал головой.
— Никто не знает. Идан пропал, а Найден так и не вернулся, — сказал он.
Не ответив, Рута побежала на второй этаж в комнату Идана.
Деян уже был там. Он стоял посреди комнаты, глядя на кровать, где раньше спал Идан.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — спросила Рута дрожащим голосом. При виде этой опустевшей постели, этого скомканного одеяла, которым она укрывала Идана, когда видела его в последний раз, она с трудом сдержала слёзы, а жёсткий комок уже царапал горло.
— Нет, — ответил парень. В его глазах застыла искренняя грусть и беспокойство. Что бы он там ни говорил, он переживал за младшего брата и отца.
— Как нам найти их?
— Поговорим с магами, — он мотнул головой на дверь вышел вместе с Рутой.
33. Цель мага — в служении светлой школе
Через полчаса, когда улеглись эмоции, вызванные, с одной стороны, чудесным спасением и открытием мага света, а с другой — выплеснувшейся злобой в отношении тех, кто всё это устроил, народ собрался в столовой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
От запечённых овощей с мясом, любовно приготовленных сияющим от заботы Тристы Бойдом, расплылся бодрящий пряный аромат.
— Итак. Найден пропал, Идан — тоже, — сказал Барра Шторм. — Тот, кто наложил на нас заклятье, затеял войну против магов смерти. И я знаю, кто это. Маг времени Онгхус. Он приходил ко мне как раз в тот же день, что и Найден. Предлагал встать на его сторону.
Рута всмотрелась в лицо Шторма. Он сам себя слышал сейчас? Это невозможно!
— Онгхус Дэй? Но он же…
— Глава светлой школы, — подтвердила Кази.
— Но… — Рута не находила слов.
— Чему ты удивляешься, дитя? — наигранно мягко заговорил Прокош Клюв.
Чему? Рута как сейчас увидела Онгхуса Дэя, проходящего размеренным шагом по площади их скромного городка в сияющих белизной одеждах. За ним толпой неслись детишки, мужчины благоговейно склоняли головы, а женщины рассыпались в поклонах, восторженных возгласах и полных надежды взглядах.
Все стремились получить его благословение.
Но Руте доводилось наблюдать Главу светлой школы лишь издалека. В эти дни на площади бывало особенно людно и можно было заработать на представлениях столько, сколько они зарабатывали за месяц гастролей по городишкам и селениям. Поэтому ей с Тайко позволялось смотреть на Онгхуса Дэя и его торжественную процессию только из их скромного шатра.
Когда маг времени скрывался в Главной Башне, отец трубил в трубу, начинал играть весёлую музыку и зазывать просветлённую публику на представление. Рута и Тайко в этот момент должны были уже крутиться на помосте, довольствуясь лишь благословением отца.
Зато Кази имела честь касаться светлейшей руки. Он возлагал свою ладонь на её макушку, и она потом смеялась, что не станет мыться целый месяц, чтоб не пропало благословение. Рута понимающе кивала. Она бы серьёзно так и сделала, безо всякого смеха. А Тайко ржал над Кази и говорил, что, если у неё заведутся вши, он самолично пойдёт к Онгхусу Дэю и скажет, что его благословение не работает. Рута пихала брата в бок. Говорить такое о Главе светлой школы!
Так вот почему Кази видела его глазами! Он касался её. Эта мысль, как толчок, выперла её из-за стола. Все уставили на неё удивлённые глаза, но, не найдя слов, она молча подошла к окну. Мир обрушился уже в который раз. Стоило бы к этому привыкнуть.
Однако времени на привыкание не было.
Поздним вечером Рута кралась по коридору в столовую. Постоянная тревога вызвала в ней жуткое желание поесть. Проходя мимо комнаты Барры, она услышала голоса.
— Тонкая работа! — произнёс Прокош. — Где ты взял это?
— Индивидуальный заказ, — ответил Барра Шторм. — Люблю хорошие вещи.
— Согласен. В нашей никчёмной жизни только они и ценны по-настоящему.
Рута сморщилась и хотела уже идти дальше, но из-за двери донеслось характерное бряканье камня по дереву. С таким звуком можно было лишь расставлять на доске каменные фигурки.
«Башни»?
— Заходишь с мага? — удивился Барра. — Ты всё ещё веришь в эту чушь…
— Ну, магия меня кормит, — засмеялся Прокош.
— Ай, — недовольно фыркнул Барра. — Одиночество. Вот всё, что принесла мне магия. Я ставлю на воинов. Эти парни не больно рассчитывают на богов, в отличие от нас. У них есть только свои головы и руки. И уж они не станут их дёшево разменивать.
— Не все, скажем, таковы. Разжиревшие на казённых харчах столичные стражники давно уже разменяли всё, что можно.
— И таковы не все стражники! — громко возразил Шторм. — Возьмём того же Хорива. Да я его с малых лет запомнил. Я же часто по молодости в столице прожигал наследство. А на праздниках военачальники любили покрасоваться подготовкой своих воинов. Вот и выпускали детей, что у них воинскому делу обучались, на показательные выступления. Он тогда уже мечом крутил, только держись! А когда возмужал и участвовал в показательных боях, так девки писались, аж по ногам текло. Только ему что! Насадить пару десятков противников на свой меч, а потом зажать в углу одну из них, отвести душу, так сказать, и на подушку. Но с возрастом вроде как пообтесался. Жену завёл даже, что ли. Подушку ему взбивала чтоб.