Читать интересную книгу Тени Авалона - Алексей Олейников

Волк сбился с шага, рухнул вниз, на мягкие отроги гор, поросшие изумрудной зеленью.

Арвет подхватил его, опустил на землю. Лас приземлился, Дженни подбежала к Тадеушу.

– Это там, – зверодушец, приняв человеческий облик, тяжело дышал. – За той горой. Он там.

Невысокая гора, поросшая редким черным ельником. Лысая каменная макушка блестела на солнце.

А за ней…

Дженни побледнела.

– Лысая гора, – Арвет встал рядом. – Ты понимаешь? Лысая…

– Не очень, – призналась Дженни. – Но я чувствую. Там что-то очень злое.

– На вершинах Лысых гор колдуны и ведьмы собирались на шабаш, – пояснил юноша.

Тадеуш встал, потирая бок, страдальчески посмотрел на гору.

– Не ходила бы ты туда, – посоветовал он. – Бабушкой Ядвигой тебя заклинаю: отступись. У нас ни знаний, ни опыта для таких дел.

– Я очень уважаю твою бабушку, Тэд, но как я откажусь?! Это же Дьюла!

Зверодушец смотрел жалобно:

– Я не смогу тебя там уберечь…

– Ты меня уже уберег! – Дженни схватила его за плечи. – Если бы не ты, я бы до сих пор была у Талоса. Если бы не ты, мы бы не нашли Дьюлу. Да если бы не ты… ничего этого не было бы.

– Вот именно, – зверодушец сел. – Все сидели бы сейчас у Сирены в кафе и ели мороженое. В гиды я не гожусь.

– Зато годишься в друзья, – твердо сказала девушка. – Ты сделал свою часть дела.

Арвет хлопнул зверодушца по плечу:

– Все будет хорошо, обещаю. Жди здесь.

Рыжий лев и белый олень в один прыжок перескочили долину, приземлились на верхушку Лысой горы.

– Друзья? – Тадеуш опустил руки в траву. – Я не хотел быть твоим другом, Дженни. Юки-сама, как вы угадали?

Глава двенадцатая

– Господи… – выдохнул Арвет. – Дженни, ты это видишь?

Она молчала. Она видела.

Будь они во Внешних землях, она не смогла бы различить с горы деталей, но на Дороге Снов все было иначе, Дженни как в увеличительном стекле видела скорбную немоту разоренного города.

Дым бурлил над городом. Горела резина и бензин, лопалась и стреляла волнистая серая черепица на сарайчиках, из окон и дверей которых гудящее пламя выбрасывало рыжие языки. Тек и исходил белым вонючим дымом линолеум и пластиковые обои в коробках квартир, дым выползал через выбитые стекла, жирной гусеницей стелился по мостовой. Ветер подхватывал его, с тряпками и бумажками, а потом набегал на неподвижные тела на земле и летел прочь уже отравленным.

– Они… все…

– Да.

– Что это, Арвет?

– Война. Здесь всегда война.

Резкие вопли резали слух, в дымных небесах кружились хищные тени – слишком большие и быстрые для птиц.

– А это кто?

– Отец Олаф говорил: где война – там стервятники, – сказал Арвет. – Он воевал в Африке. Я раньше думал, что он это про птиц. Но эти твари похожи на детей Роты. Ты помнишь их, Лас?

– Заметят – нападут сразу, – Лас встряхнул гривой.

Юноша запрыгнул на оленя, выхватил меч:

– Как думаешь, помнят меня?

– С чего бы? Такая мелкая сошка у них даже между зубов не застревает.

– Я застряну, – пообещал Арвет, и олень прыгнул в небо.

Лас схватил оторопевшую Дженни за шиворот, как котенка, забросил на спину.

– Вы что делаете? – взвизгнула она.

– Расчищаем путь. Шаман в небе, я на земле. Ты найдешь Дьюлу быстрее всех.

– Надо же план придумать?! Вы чего все без меня решаете?

– План простой – мы отвлекаем нечисть, а ты ищешь серого волка, – лес пронесся мимо единым черным тоннелем, и фосс, встав на тихой улочке, заколотил по пыли толстым хвостом.

Не медли! – Лас запрыгнул на остроконечную крышу, помчался прочь, сшибая черепицу. Тени наверху заволновались, разомкнули вихрь, потянулись вниз.

«Где я?»

Под ногами хрустело битое стекло. Дженни бежала мимо уличных клумб: астры, пионы, розы раскрыли бутоны, на лепестках блестела вода – ночью их полили. От их нетронутой красоты хотелось выть.

Окна, выбитые рамы, закоптелые зубы-осколки. Кирпичные стены в рытвинах от пуль.

Сгоревшие машины, брошенный скарб – чемоданы сумки, бумаги, много бумаг, целая пропасть бумаг, словно это был город одних писателей.

Бежала по улице и не могла ни слова разобрать на вывесках и надписях.

«Что за алфавит? Кириллица? Может, я на Балканах?»

Ни следа Дьюлы.

«Он из балканского Магуса, – мысли были короткие, как выстрелы. – Я в его прошлом?»

Как красив был этот городок…

По утрам жители выходили и пили кофе в беседках, а те, кто попроще, ставили столики в закрытых дворах, под пологом винограда и плюща. Дети звали друг друга играть, стуча мячом в закрытые ворота. Жасмин и розы цвели в палисадниках, старушки поливали их по утрам. Коты спали на подоконниках, дергая хвостами, и свежий ветер с горы затекал в дома.

Дженни миновала горящую машину.

За машиной лежало тело. Девочка. Лет восемь. Розовые сандалии не сгорели.

Девушка села на горячий асфальт, протянула руку, но коснуться так и не смогла. Она обвела глазами площадь, она не хотела, но считала – раз, два, три… восемь… двенадцать.

Двенадцать тел.

Дженни дотянулась до сандалии, сжалась от острой боли, пробившей сердце.

Выпрямилась:

– Мама и папа хотели увезти тебя. Посадили в машину. Стреляли уже за школой, а папа улыбался и говорил, что все ерунда, вы сейчас уедете, быстро-быстро и далеко, а потом ваши солдаты выбьют этих гадов из города…

Девушка вытерла щеки.

– А потом ты уже не помнишь. Спи, Марушка. Все кончилось, не плачь.

Кто плачет? Мертвая девочка льет в темноте слезы, или это она, живая, плачет за нее?

Дженни повернулась к автомобилю, отвела взгляд от горящих глазниц мертвецов.

– Вы не успели. На город напали еще до рассвета. Когда началась стрельба на блокпостах, вы хотели увезти дочку. Но они уже вошли в город… Спите, здесь нет вашей вины.

Ветер налетел, погасил огонь в машине, подхватил и понес по ветру пыль, которой стали Марушка и ее папа с мамой.

Дженни вышла на площадь:

– Вас всех убили. Весь город. За что?!

«Это кажется, – толкнулась спасительная мысль. – Это же Дорога Снов, это ловушка. Ищи Дьюлу, не обращай внимания…»

«Как я могу? Закрыть глаза и не видеть их боли? Кто это сделал?!»

Надо делать дело. Плакать она будет потом!

«Лас сказал, что война. Черт, да я слышала про эту войну где-то на Балканах. Но что за война, на которой убивают детей?»

Она побежала. Чем сильнее было желание на Дороге Снов, тем быстрее оно выполняется. Дома слепились в размытые стены тоннеля, а она все разгонялась, пока воздух не уперся ладонью в лицо, да так, что не вздохнуть.

Город кончился. Дальше пустырь, накатанное торжище, на каких испокон веков проводили ярмарки и праздники. Здесь праздник дыма, огня и смерти.

На одно мгновение ей показалось, что это их цирк, английский «Магус».

Горел и рушился цирковой шатер. Пылали взорванные фургоны – здесь был реквизит, здесь жили униформисты и механик, те почерневшие, оплавленные клетки – хозяйство местного дрессировщика, а вот тлеют рассыпанные булавы жонглеров…

А эти искрошенные тела – циркачи Магуса Югославии.

Дженни осторожно вынула обломок флейты из мертвой ладони. Белая флейта, почти как у Эвелины.

– Это были не солдаты, – сказала девушка. – Вас убила не человеческая война.

Что-то мелькнуло в шатре, Дженни повернула голову и сразу оказалась внутри.

Здесь длилось одно и то же гибельное мгновение: огонь вечно рвал ткань купола, балки трещали, тросы лопались, трапеции и страховочные пояса летели вниз. Искры танцевали в дымном воздухе.

Дженни прошла меж дымящихся деревянных скамей, на них застыли обугленные тени.

Почти весь Магус Югославии собрался в цирке, чтобы посмотреть последнее представление о собственной гибели.

Тени шевелили сгоревшими губами, потрясали костлявыми кулаками и гремели костяшками рук. Тени жаждали крови, они взывали к отмщению.

А на арене метался серый волк. Он рвал зубами, бил грудью и лапами страшных тварей, летучих мышей с лицами старух, но его удары не достигали цели. Старухи хохотали, полосовали его длинными черными когтями, хлестали железными бичами, старухи были неуязвимы.

Дженни перемахнула бортик. Горящие опилки закружились вокруг, она зажмурилась, а когда открыла глаза, Дьюла исчез. Лишь издевательский хохот затихал вдали. Дженни рванулась следом, но споткнулась.

В центре шатра была вбита черная полая труба, в которой исходила ленивыми пузырями какая-то мерзкая жижа.

Дженни выбила трубу, запустила руки в горячие опилки.

«Не может быть… Нет».

– Есть… – Она выудила конверт из старинной цветной ткани. Конверт, вышитый металлической нитью, с некогда прочным каркасом внутри, украшенный по углам неизвестными ей знаками. Древняя земля Магуса.

Дженни распахнула мешочек, коснулась земного праха, который поедала черная бурлящая плесень. Древняя земля умирала у нее на руках, исходила белым паром.