Читать интересную книгу Сожженные мосты часть 1 - Александр Афанасьев

– Ваше высочество – решил не оставаться в долгу я – думаю, это спасет вашу жизнь вернее, чем телохранители, которыми вы себя окружаете. Этот друг не способен предать!

Обалдевший армянин назвал сразу нормальную цену и даже не сделал попытки торговаться. Видимо, он только сейчас понял, каких посетителей привела судьба в его магазин…

Расплатились чеками, я – Офицерского общества взаимного кредита, Хусейн – Банка Персии. И у меня и у него чековые книжки… слегка потеряли свой вид в результате пребывания в воде, но торговец на это не обратил никакого внимания.

* Аль-Рус – русская дорога, в нашем мире печально известная Матар Саддам Аль-Дюваль. Аль-Иттихад, союз, дорога названа так в честь союза русского и арабского народов, в нашем мире это Аль-Мосил

** Харитхия – охота на шакалов. Традиция эта идет со времен британского владычества, когда харитхия заменяла колонизаторам охоту на лис.

*** пуристы – традиционалисты, ревнители чистого стиля

**** Неем 5:7;

05 июня 2002 года

Месопотамия, Багдад

Аль-джазира

Аль-джазира* – так звали местные этот островок, примыкающий к району Абд Аль-Аввад, промышленному району и, как ни странно – к стадиону, на котором гонки верблюдов проходили чаще чем гонки лошадей. Был он небольшим, заросшим какой-то невысокой местной растительностью и заброшенным. Но самое главное – что он был совсем рядом с городом, даже в черте самого города, в том самом районе где (на берегу, разумеется) традиционно стартовала харитхия. И никому до этого острова не было никакого дела.

Еще одним неоспоримым достоинством было то, что на стадион часто хлопали выстрелы стартовых пистолетов, и никто на выстрелы не обращал никакого внимания…

Ровно без двадцати минут семь по местному времени я и принц Хусейн вышли из машины в районе Джамиль-Вади. Перед тем, как идти на небольшую пристань я запер взятую напрокат машину, огляделся по сторонам. Город уже жил – из-за жары на Востоке принято рано вставать, а рабочий день заканчивается в час дня**. По мостам через великий Тигр нескончаемым потоком, подбадривая себя и соседей истеричным гудением клаксонов, текли сотни машин, по Тигру уже плыли баржи, на улицах открылись лавки и магазины. День еще не утвердился в своих правах, Солнце только вставало, одаряя город своими первыми лучами за сегодняшний день. Если бы не эти, вынимающие душу гудки – здесь сигналили по делу и без – было бы тихо…

Несколько лодочников терпеливо ждали у пристани. Вместо лодок у них были обычные для этих мест келеки – этакие плоты, деревянный каркас и сто-сто пятьдесят наполненных воздухом мехов, поддерживаемых всю эту конструкцию на плаву. Поверх каркаса был устроен пол, а на полу – прикреплены скамейки для сидения. Этот плот не изменился за сотни лет, такими или почти такими плотами пользовались еще при Навуходоносоре, и единственным напоминанием о том что на дворе двадцать первый век было то, что теперь плотогон управлял сией конструкцией посредством мотора на вертлюге – на длинном стальном валу был укреплен винт и поворачивая вал с винтом то в одну сторону, то в другую плотогон добивался того, что плот плыл туда, куда надо.

К нашему появлению плотогоны отнеслись весьма безучастно. Тот, кто в восторженных тонах расписывает деловые качества и умение торговаться арабов – не видел ни русских ни евреев.

– Аль-джазира – сказал я, продемонстрировав катеньку***

Один из плотогонов приглашающее махнул рукой.

Путешествие было недолгим – примерно полтора километра, плотогон ловко правил лодкой, насвистывая какую-то местную популярную мелодию. Судя по тем взглядам, которые он бросал на чемоданчик из дорогих пород дерева, который я держал в руках, араб обо всем догадался. Но ничего, никаких эмоций по этому он не проявил. Арабы вообще к этому относятся философски, а культура поединков, что рукопашных, что с оружием у них просто отсутствует. У арабов никогда не было стилей рукопашного боя, сжатый для нанесения удара кулак был чужд арабской культуре. Когда то давно, когда только организовывали гимназии, и арабские пацаны сидели в одних классных комнатах с русскими – с этим возникали проблемы. Русские пацаны с детства привыкали мутузить друг друга, и мутузили почем зря, несмотря на наказания. Мутузили они и своих арабских одноклассников – в те времена было за что. А арабы не знали, как ответить. Потом конечно выровнялись – и арабы драться научились, и русские пацаны поняли, что мутузить безответного – нехорошо, не по-пацански. Да и поутихло с тех времен.

Верней, мы думаем что поутихло…

Нас уже ждали. Всего трое – Голицин, невысокий человек в гражданском, судя по всему доктор и еще один казак, из нижних чинов. Между прочим, это было унижение – значит никто из равных ему, никто из аристократов не согласился быть секундантом князя Голицына, представителя одного из лучших родов России.

Уже спрыгивая с келека на песок берега, я понял, что Голицын и сейчас пьян.

– О император Нерон, идущие на смерть приветствуют тебя! – насмешливо вскинул он руку вверх в непонятном жесте.

Его секундант подошел к нам.

– Сотник Тимофеев, Кубанское казачье войско.

– Принц Хуссейн Хосейни, наследник престола Персидского! – огорошил своим титулом мой секундант.

Наступило секундное замешательство, разорванное высоким, громким голосом того же Голицина…

– Принц принцу завсегда рознь.

– Сударь… – начал Хусейн

– Оставьте – отрезал – давайте покончим с этим. Доставайте монету. Мой орел.

Сотник бросил монету. Выпал орел…

– Заряжайте, господа. Думаю, господин Голицын не сможет сам зарядить. Для равенства пусть и мой пистолет зарядит мой секундант.

Голицын что-то напевал.

Зарядить пистолеты нынче просто. Вставляешь магазин, досылаешь патрон в патронник, достаешь магазин. Все. Это раньше – порох, да пули…

– Условимся, господа – шестьдесят шагов от барьера. С места.

Я пожал плечами

– Согласен.

Шестьдесят шагов от барьера – по меркам прошлым это было много, когда-то и с десяти шагов стрелялись. Но и оружие нынешнее – не чета тому. С шестидесяти шагов я попаду из хорошего пистолета в любой глаз, на выбор.

– Бросаем?

Второй раз бросил принц Хусейн – и для меня вышло неудачно. Стрелять придется вторым. Правда придется ли? Голицын хороший стрелок – но когда трезвый. Сейчас же, витая в облаках алкогольного дурмана…

– К барьеру, господа. Правила напоминать имеет смысл?

Голицын смотрел веселым, удивительно трезвым взглядом – если не считать этой самой неуместной и неуемной веселости.

До чего дожились то…

Повернувшись друг к другу спиной у брошенной казачьей шинели стоим – и слышим, как бьется сердце другого из нас. Я – точно слышу. Мы с Володькой… да лет тридцать уж точно знакомы. Дожились до дуэли…

– Расходимся.

Шаг за шагом – по речному, нетвердому под ногами песку. Кровь свирепо колотится в висках, каждый шаг – как удар метронома. Пистолет – на согнутой левой руке, поддерживается правой – чтобы не задрожала правая, когда придется стрелять.

Черта… Даже отсюда вижу, как гуляет мушка на пистолете Голицына – он и в самом деле вдребезги пьян. А держится так – потому что привык.

Выстрел гремит, когда я устаю ждать – и пуля берет настолько левее, что это уже не смешно. Даже не чувствую ее смертельный полет, поднятую ею воздушную волну. В дамских романах обычно пишут "волосы шевельнула" или нечто в этом роде.

Оба – и Хусейн, и незнакомый мне сотник качают головой.

Эх, Володька, Володька…

Отвел назад затвор пистолета – и короткий, толстенький, бочкообразный патрон выскочил мне на ладонь – тяжеленький, блестящий. Подбросил его на ладони, раз, другой – да и закинул со всего размаха в неспешно текущий Тигр. Блюмкнув метрах в двадцати от песчаного берега островка патрон ушел на дно. И черт с ним…

– Возвращаемся, Ваше высочество…

– Сударь! Я требую удовлетворения! – ударил нам в спину высокий, негодующий голо Голицына.

Не оборачиваясь, я ускорил шаг к ждущему нас плоту – келеку.

– Сударь…

Я обернулся. Слов уже не было – подходящих слов. Хотя нет – были. Простонародные, так разговаривали только нижние чины – но как нельзя лучше подходящие к этой паскудной ситуации.

– Да пошел ты!

* прим автора – Аль-Джазира по-арабски и есть "остров"

** это и в самом деле так Выходной – пятница, работу начинают в шесть и заканчивают в тринадцать ноль-ноль.

*** то есть десятирублевую купюру, червонец

05 июня 2002 года

Виленский военный округ, сектор "Ченстохов"