В последние несколько десятилетий психоделическим исследованиям и глубинной психотерапии переживаний удалось пролить намного больше света на загадку человеческой враждебности. Эта работа обнаружила, что корни этой таинственной и опасной стороны человеческой природы залегают намного глубже и являются более внушительными, чем могла бы вообразить себе традиционная психология. Однако эта работа открыла также и чрезвычайно действенные подходы, которые дают возможность обезвреживать и преобразовывать эти неистовые стихии человеческой личности. Кроме того, эти наблюдения показывают, что пагубная враждебность не отражает истинного естества человека. Она связана с областью бессознательных движущих сил, которые отделяют нас от нашей более глубокой самобытности. Когда мы достигаем внеличностных областей, лежащих за этой перегородкой, мы постигаем, что наша истинная природа является божественной, а не звериной.
Околородовые корни насилия
Нет никакого сомнения, что «пагубная враждебность» связана с травмами и разочарованиями в младенческом и детском возрасте. Тем не менее современные исследования сознания открыли важные дополнительные корни насилия в тех глубоких закоулках психики, которые лежат за послеродовой биографией и связаны с травмой биологического рождения. Чрезвычайные обстоятельства, несущие угрозу жизни, боль и удушье, переживаемые в течение многих часов во время биологических родов, порождают невероятное количество тревоги и убийственной враждебности, которая остается скопившейся в организме. Как мы видели ранее, повторное проживание рождения в различных видах психотерапии переживания включает в себя не только конкретное перепроигрывание первоначальных чувств и ощущений, но также, как правило, связывается с разнообразными переживаниями из общественного бессознательного, изображающими картины невообразимого буйства. Среди них часто встречаются очень впечатляющие вереницы картин, показывающих войны, революции, расовые бунты, концентрационные лагеря, тоталитаризм и геноцид.
Непроизвольное появление подобной образности во время повторного проживания рождения часто связано с убедительным глубоким видением околородовых источников этих крайних видов человеческого насилия. Разумеется, войны и революции – явления чрезвычайно сложные, которые имеют историческое, экономическое, политическое, религиозное и иные измерения. Наше намерение заключается не в том, чтобы предложить какое-то упрощенческое объяснение, заменяющее все остальные, но предложить новые дополнительные понимания психологических и духовных измерений этих видов общественной психопатологии, которые в предыдущих теориях не учитывались или получали лишь поверхностное толкование.
Образы насильственных общественно-политических событий, сопровождающие повторное проживание биологического рождения, склонны появляться в совершенно определенной связи с базовыми перинатальными матрицами (БПМ), как я называю сложные образцы переживаний, связанные с последовательными стадиями протекания рождения. Пока мы проживаем эпизоды непотревоженного внутриутробного существования (БПМ-1), мы, как правило, переживаем образы человеческих сообществ с совершенным общественным строем, культур, живущих в полном ладу с природой, или утопических обществ будущего, в котором все основные противоположности уже разрешены. Нарушения внутриутробного существования, такие как отравляющая матка, угроза выкидыша или попытки аборта, сопровождаются образами человеческих сообществ, живущих в промышленных зонах, где природа загрязнена и отравлена, или в обществах с лицемерным и коварным общественным устройством и всепроникающей паранойей.
Возвратные переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки еще не раскрыта, представляют собой картину в точности противоположную. Они изображают угнетающие и жестокие тоталитарные общества с закрытыми границами, приносящие в жертву свое население и «удушающие» личную свободу, такие как царская или коммунистическая Россия, гитлеровский Третий рейх, восточноевропейские союзники Советов, южноамериканские диктатуры и африканский апартеид, или рисуют подробные образы обитателей нацистских концентрационных лагерей и сталинского «Архипелага Гулаг». И когда мы переживаем эти картины ада для живых, то отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетенным и обездоленным.
Переживания, сопровождающие перепроживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, показывают яркое блистание картин неистовства: кровавых войн и революций, резни людей или забоя скота, изувечивания, сексуального насилия или убийств. Зачастую эти сцены содержат демонические составляющие и отвратительные копрофильные темы. Дополнительным сопровождением БПМ-3 являются частые видения горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. Здесь мы уже не ограничиваемся ролью жертв, но участвуем во всех трех ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлеченного наблюдателя.
События, определяющие третью клиническую стадию родов (БПМ-4), время действительного рождения и отделения от матери, как правило, связаны с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключенных и успеха таких общих усилий, как патриотические или националистические движения. В этот миг мы также можем переживать видения победного ликования и парадов либо удивительно быстрого послевоенного восстановления.
В 1975 г. я описал эти наблюдения, связывающие общественно-политические перевороты со стадиями биологического рождения, в «Областях человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Вскоре после этой публикации я получил письмо от Ллойда де Моза, нью-йоркского журналиста и психоаналитика. Де Моз является одним из основателей психоистории – дисциплины, которая прилагает открытия глубинной психологии к истории и политической науке. Психоисторики изучают такие вопросы, как взаимосвязь между историей детства политических лидеров, их системой ценностей и ходом принятия решений или влияние обычаев воспитания детей на природу революций в отдельные исторические периоды. Ллойд де Моз очень интересовался моими открытиями, касающимися травмы рождения и ее возможных политических последствий, из-за того, что они давали независимое подтверждение его собственным исследованиям.
В течение некоторого времени де Моз занимался изучением психологических особенностей периодов, предшествующих войнам и революциям. Ему было любопытно, как военным вождям удавалось мобилизовывать массы мирных граждан и практически за одну ночь превращать их в машины для убийства. Его подход к этому вопросу был весьма незаурядным и творческим. В дополнение к изучению традиционных исторических источников он черпал данные большой психологической значимости из карикатур, шуток, сновидений, личных зарисовок, оговорок, побочных пояснений выступающих и даже мазни или каракулей на полях черновиков политических документов. К тому времени как он связался со мной, он изучил таким образом 17 исторических состояний, предшествующих началу войн и революционных переворотов, охватывающих многие столетия начиная с античности и до самого последнего времени (de Маше, 1975).
Он был поражен тому необычайному обилию речевых оборотов, метафор и образов, связанных с биологическим рождением, которое обнаружил в этом материале. Военные вожди и политики всех эпох описывали критическое положение или объявляли войну, пользуясь, как правило, словами, которые в не меньшей степени приложимы к страданию, связанному с рождением. Они обвиняют врага в том, что тот душит и притесняет их народ, выдавливает последнее дыхание из его легких или сжимает его и не дает ему достаточного жизненного пространства (гитлеровское «лебенсраум»).
Не менее часто встречаются упоминания темных пещер, туннелей, путаных лабиринтов, опасных пропастей, куда можно попасть, и угрозы поглощения зыбучими песками или ужасным водоворотом. Точно так же предлагаемое решение кризиса приходит в виде околородовых образов. Вождь обещает спасти свой народ из зловещего лабиринта, повести к свету на другом конце туннеля и создать положение, когда опасный захватчик и угнетатель будет побежден и каждый снова сможет дышать свободно.
Исторические примеры Ллойда де Моза в то время включали такие знаменитые личности, как Александр Македонский, Наполеон, Сэмюел Адаме, кайзер Вильгельм II, Гитлер, Хрущев и Кеннеди. Сэмюел Адаме, говоря об американской революции, ссылался на то, что «дитя независимости бьется сейчас за рождение». В 1914 г. кайзер Вильгельм утверждал, что «монархия схвачена за горло и поставлена перед выбором: позволить задушить себя или на последнем дыхании предпринять отчаянное усилие и защитить себя от нападения».