Читать интересную книгу Повседневная жизнь Парижа в Средние века - Симона Ру

В списках 1297 года упомянуты сто пятьдесят шесть мелких ассоциаций, в три десятка из которых входят люди, не являющиеся родственниками. В шестнадцати записях говорится об объединении двух или более компаньонов, с которых взимался общий налог, несколько указаний на профессию (горшечник, оружейник, ювелир, ножовщик, бакалейщик, шорник, трактирщик, портной) показывают, что в любом ремесле допускался такой тип организации с разделением власти. Чаще всего объединялись два человека (не считая, разумеется, членов обеих семей и наемных рабочих или учеников), но иногда это была более широкая группа, как в случае мэтра Гильома ле Мира, бакалейщика Жана де Круассана или Жирара Дессу-ле-Ре и Дурде Кошона. В эту категорию объединений можно включить записи, в которых говорится о слуге: например, Жак Фетрие и слуга его Жаке или пивовар Гильом дю Буа и слуга его Тома. Вот еще два уточнения, добавленные, чтобы лучше определить личность зарегистрированных налогоплательщиков: компаньоны Жефруа и Робен названы «англичанами», трактирщики Жан Сервуазье и товарищ его Жан тоже записаны «англичанами». Обнаружить в таких списках ремесло и происхождение человека можно редко, ибо групповые записи, как, впрочем, и все остальные, весьма лаконичны. Некоторые ограничиваются двумя именами, например Гильом Фламан и товарищ его Ламбер. Помечены группы, объединяющие мужчину и женщину: например, Абрам Жонглер и Жанна Алебран; Жанно Пан из «Яблока» (речь о вывеске на доме) вместе с Жанной, дочерью Девы (вероятно, женское прозвище); Пьер Лаллеман, трактирщик, и дама Жанна Маррельер; Пьер де ла Ферте, хирург, и Жанна Куафер. («Куафер» — «парикмахерша» — здесь можно считать прозвищем, ибо вполне вероятно объединение хирурга, то есть практикующего медика, перевязывающего раны, лечащего переломы и ушибы — эту профессию врачи из университета уподобляют ремеслу цирюльника, — и сиделки или знахарки.) Наконец, могут объединиться две женщины, как Эмелин Агас и товарка ее Мари или Мартина Бегинка и товарка ее Жанна.

Примеры, почерпнутые из налоговых источников 1297 года, говорят о возможности небольших объединений между людьми одного ремесла; пройдясь по источникам такого типа, но относящимся к другой эпохе, мы получим иной спектр ремесел. Важно отметить, что такие объединения по выбору составляют жалкое меньшинство по сравнению с семейными центрами под властью одного главы. Глава порой женского пола, но групп, управляемых женщиной, всё еще мало. Подавляющее большинство «дворов» — семейные и находятся под мужским единовластием.

Организация городской экономической деятельности в ремесленных цехах, признанных городскими и королевской властями, являет собой прекрасный пример создания взаимопомощи между людьми вне семейного круга. При обычных обстоятельствах цех обеспечивает своим членам защиту и хорошие условия жизни. Порой устав выходит за рамки негласной солидарности и регистрирует частные формы помощи, которую гарантирует цех. В книге Этьена Буало есть тому доказательства.

Важно различать, когда это возможно, цеховую общину и цеховое товарищество, потому что первая объединяет только тех людей, кто непосредственно участвует в деятельности (мастеров, слуг, учеников — как мужчин, так и женщин), тогда как второе объединяет всех, кто проживает вместе с членами этого цеха: жен, когда они не работают вместе с мастером, детей и всю домашнюю прислугу. Солидарность в объединении людей одного ремесла можно оценить по ее действию. Солидарность в товариществе ясно выражена: помогать тем своим членам, которые попали в беду и нуждаются в помощи. Около 1268 года ремесленные товарищества не всегда отличались от общины, о чем свидетельствуют уставы.

Совокупность конкретных ссылок на предусмотренное оказание помощи показывает, что два десятка зарегистрированных цехов из ста одного особо позаботились об организованной коллективной взаимопомощи. Однако из этого не следует заключать, что остальных это не волновало, просто на тот момент они не сочли необходимым записывать уточнения о благотворительной деятельности в отношении нуждающихся членов цеха.

Восемнадцать цехов ссылаются на товарищество, используя это слово или, как каменщики, указывая часовню Святого Блэза, своего покровителя, — приют товарищества; два цеха (латунщики и пряжечники) приводят такие же уточнения, но не используют это слово. В уставах товарищество предстает исключительно как касса взаимопомощи, которую следует пополнять. Для обеспечения доходов некоторые цехи требуют, чтобы ученики, вступающие в корпорацию, платили своего рода вступительный взнос. Другие используют штрафы за нарушения цеховых правил, выделяя часть из этих денег на внутрикорпоративную благотворительность. Оба типа доходов могут пополнять «кубышки», как в письменных источниках называются кружки и шкатулки, в которых хранятся общие деньги.

Так, обработчики хрусталя устанавливают вступительный взнос в размере десяти су (пять выплачивает ученик и пять — мастер), изготовители фетровых шляп требуют десять су без всяких уточнений, но портные довольствуются четырьмя су. В уставах уточняется, что ученик не может приступать к учению, не уплатив оговоренную сумму, и некоторые, например шорники, уточняют, что забывчивые мастер и ученик будут оштрафованы. Другие говорят, что ученик, затягивающий срок службы, чтобы не платить за обучение, должен тем не менее выплачивать взнос; изготовители грифельных досок требуют два денье вместо двух су, пуговичники уточняют, что нанятые ученики, платят за них или нет, должны товариществу пять су, которые уплатят сами или за них выплатит мастер, под страхом штрафа в десять су, который добавится к пяти су обязательного вступительного взноса.

Другим способом пополнить «кубышку» было пересыпать в нее часть штрафов, которыми присяжные облагали нарушителей. Резчики отчисляли со штрафов по пять су, булавочники и перчаточники — по два су. Последние объясняли, что эти два су идут «на поддержку бедняков из их товарищества»; портные поступали также и объявляли в одной из статей своего устава, что подмастерье, допустивший промах в работе, должен отработать один день, выручка от которого поступит мастерам-старшинам цеха «на поддержку бедняков». Бедняков порой называли конкретно: сироты, чей отец принадлежал к цеху; ученики, которых обедневший мастер не может держать при себе; и, как уточняют повара, старые мастера или подручные, которые уже не в силах работать.

Следует ли заключить, исходя из уставов, настаивающих на выплате взносов, что одним цехам было труднее, чем другим, наладить взаимопомощь и сборы «на черный день»? Или что в одних цехах было больше бедных мастеров, стариков или сирот, или же им было труднее пополнять кассу взаимопомощи? Ясно одно: не все цехи придавали большое значение этим вопросам.

Некоторые проявляют заботу не только о собратьях по ремеслу и их семьях. Богатый цех ювелиров поясняет, что в праздничные дни и по воскресеньям лавки закрыты за исключением одной. Прибыль от воскресных дней перечисляется в «кубышку» товарищества. На Пасху эти деньги передаются в Отель-Дьё, чтобы устроить обед для бедных, находящихся в этом богоугодном заведении. Среди ремесел, относящихся к пищевому сектору, рыбники, торгующие речной рыбой, записали в уставе, что рыба, конфискованная за несоблюдение условий торговли, передается бедным в Отель-Дьё или узникам в Шатле. Это классическая форма благотворительности: помогать бедным, больным и заключенным. Известно, что в тюрьме, где находились обвиняемые в ожидании суда, узников не кормили и заставляли платить за содержание. Заключенных, не имевших поддержки со стороны родных или друзей, содержали на благотворительные пожертвования, и все христиане должны были вносить посильную лепту.

На протяжении этого периода создавались товарищества и других типов. В Средние века их было много, и историки уже давно подчеркивали пользу таких ассоциаций: в XIX веке их рассматривали как предшественников профсоюзов, защищающих своих членов и оказывающих им помощь.

В Средние века объединения, не находившиеся под контролем властей, легко вызывали подозрения, и историки подчеркивали их политические и социальные аспекты, тревожившие власти. Опасность заключалась в том, что они объединяли клириков и мирян, мужчин и женщин всех сословий, и такое смешение грозило нарушением существующих порядков. Поэтому товарищества были запрещены после волнений в столице в XIV веке, потом восстановлены, но под надзором представителя парижского прево. В наше время историки делают акцент на религиозном аспекте таких обществ. Братства, почитающие какого-нибудь святого, Пресвятую Деву, Христа; товарищества милосердия и взаимопомощи, основавшие и содержавшие странноприимные дома; братства кающихся, примером которых служат южные флагелланты, — такие товарищества были проникнуты благочестием и заботой о спасении души: здесь важна не столько материальная поддержка в земном мире, сколько помощь при переходе в мир иной, и братья своими молитвами, организацией похорон внушали людям, отрезанным от семейных и сельских корней при переселении в город, чувство уверенности в том, что их окружает и поддерживает чуткая община.