суде доказательства дают основание характеризовать его как основной секретный бактериологический центр, созданный японскими империалистами на материке, систематически производивший изыскания в области бактериологического оружия и подготовку бактериологической войны и располагавший для этой цели громадными техническими возможностями.
Ряд показаний характеризует отряд № 731 как основной центр подготовки бактериологической войны. В соответствии с указаниями японского Генерального штаба штабом Квантунской армии было принято решение — при возникновении войны с Советским Союзом бомбить авиационными снарядами, зараженными чумными блохами, дальневосточные советские города и производить заражение советских тыловых районов путем распыления бактерий с самолетов. Автор этого преступного и бесчеловечного плана — бывший начальник оперативно-стратегического отдела штаба Квантунской армии генерал Мацумура показал: «На случай войны с Советским Союзом бактериологическое оружие должно быть применено в районе городов Ворошилова, Хабаровска, Благовещенска и Читы». Близость границ Советского Союза была первой и наиболее важной причиной того, что отряд № 731 был развернут именно в Маньчжурии. Но подсудимый Кавасима указал и вторую причину.
Преступные изыскания в области ведения бактериологической войны требовали многих человеческих жертв. Глубоко безнравственные и жестокие эксперименты над живыми людьми должны были сохраняться в глубокой тайне. Вот почему в качестве второй причины развертывания отряда Исии в Маньчжурии подсудимый Кавасима указал (я цитирую его показания):
«Возможность получения большого количества людского материала из числа лиц не японской национальности для производства бактериологических опытов над ними, а также большая территория Маньчжурии».
На этой схеме показан маршрут эвакуации сотрудников отряда № 731 в Японию. Обратите внимание, насколько близко отряд находился от границ СССР
III. Преступные опыты над живыми людьми
Товарищи судьи! С чувством глубокой скорби о мучительно умерщвленных японскими извергами людях я перехожу к исследованию тех окруженных до недавнего прошлого глубокой тайной чудовищных преступлений, которые совершались в отряде Исии при производстве бесчеловечных опытов над живыми людьми. На судебном следствии эта сторона дела была исследована с максимальной полнотой. Медленное, мучительное умерщвление тысяч живых людей, переданных японскими жандармами на растерзание злодеям-экспериментаторам, полностью доказано не только показаниями подсудимых и свидетелей, но и подлинными документами, извлеченными из захваченных войсками Советской армии архивов японской жандармерии. Мы знаем детали и порядок производившихся в отряде Исии опытов над людьми, так же как никаких сомнений не оставляет и тот факт, что ни один из тех несчастных, которые были отправлены в отряд Исии в порядке так называемых «Токуи-Ацукаи» — «особых отправок», — не вышел оттуда живым.
Из внутренней тюрьмы отряда, начальником которой являлся родной брат Исии Сиро, заключенные туда люди попадали после произведенных над ними экспериментов только в печь крематория. Японская жандармерия отправляла для уничтожения в тюрьму отряда Исии людей различных национальностей, пола, возраста. Среди них были старики и юноши, мужчины, женщины и даже дети. Жизнь некоторых из них обрывалась через несколько дней после поступления в отряд. Мучительное существование других тянулось многие месяцы. Эти люди, схваченные японской жандармерией и отданные на произвол экспериментаторов, подвергались невероятным физическим страданиям и беспрерывно находились под страхом смерти. Из захваченных Советской армией документов японской жандармерии нам известны имена некоторых жертв. Мы знаем о старом железнодорожнике Сум Чжао-сане из Муданьцзяна, о плотнике У Дян-сине, о ремонтном рабочем Чжу Чи-мэне, о китайском патриоте Ван Ине из Мукдена, вина которых заключалась в том, что они не хотели смириться с тем, что японские захватчики хозяйничают на китайской земле. Мы знаем о китайском коммунисте Чы Де-эне из уезда Хуан Шаньдунской провинции, мучительно умерщвленном в отряде Исии за то, что, претерпев пытки в японской жандармерии, он остался до конца верен своему народу и не стал предателем. Мы знаем о честном китайском торговом служащем Цзюн Минци из Дайрена, заподозренном жандармами в том, что он послал по почте в газету статью, обличающую японский оккупационный режим.
Священна память о солдате Советской армии Демченко, попавшем в руки японских жандармов и до конца оставшемся верным долгу советского человека и принесенной воинской присяге. Под ужасными пытками Демченко отказался дать допрашивавшим его жандармам какие-либо сведения о Советском Союзе. «Тогда, — говорит свидетель, бывший заместитель начальника лагеря “Хогоин” Ямагиси, — я решил его уничтожить и с этой целью отправил в 731-й отряд».
Можно продолжить этот скорбный перечень имен людей, преимущественно китайцев и русских, умерщвленных в тюрьме отряда Исии. Мы не знаем, однако, имен большинства жертв. Попадавшие в тюрьму отряда Исии люди теряли имя. Им присваивали номер, остававшийся за ними до смерти. Когда после произведенных над ним опытов человек умирал, писарь первого отдела вычеркивал номер из учетной карточки, тело умерщвленного сжигалось в печи крематория, а в снятые с него кандалы заковывалась очередная жертва. Подсудимый Кавасима говорил суду правду, заявляя, что в оккупированной японцами Маньчжурии отряд Исии не испытывал недостатка в людях для опытов.
Мы знаем это из подлинных жандармских отчетов. Невозможно представить себе более циничный и бесчеловечный документ, чем имеющаяся в распоряжении суда совершенно секретная инструкция штаба квантунской жандармерии от 12 марта 1943 года о контингенте лиц, подлежащих уничтожению в порядке «особых отправок» в отряде Исии. Согласно этой инструкции, могли подвергнуться уничтожению не только все лица «просоветски или антияпонски настроенные», но вообще все лица, заподозренные японской жандармерией в антиправительственной деятельности или настроениях, даже в тех случаях, когда, как говорится в инструкции, «состав преступления дает основание предполагать, что при передаче дела в суд лицо будет оправдано или осуждено на короткий срок». Уничтожению в порядке «особых отправок» подлежали не только сами заподозренные в антияпонской деятельности, но, как гласила инструкция, «единомышленники лиц, подпадающих под категорию “спецотправки” (“Токуи-Ацукаи”)… если, несмотря на незначительность преступления, освобождение их нежелательно». Уничтожению по этой инструкции подлежали также попавшие в руки жандармерии лучшие, передовые люди, которые были обозначены в инструкции особой графой — «идейные преступники, связанные с национальным и коммунистическим движением».
В примечании к инструкции подчеркивалось, что начальники жандармских отрядов «с полной решимостью» могут ходатайствовать перед начальником квантунской жандармерии о применении «спецотправки» («Токуи-Ацукаи») ко всем перечисленным в инструкции категориям арестованных. Из этой инструкции видно, что в отряде Исии уничтожались не только лица, активно боровшиеся против японского гнета, но даже и те заподозренные, дела в отношении которых не могли быть направлены в японский суд ввиду полной недоказанности какой-либо их вины. Дававший показания перед судом японский советник жандармерии в так называемом Маньчжоу-Го свидетель Тачибана подробно рассказал о порядке «особых отправок», при котором вопрос о жизни и смерти человека решался по произволу начальника жандармерии, простой его резолюцией на жандармской справке.
Обреченных на смерть