и идет ко мне. Приятно, что я вызываю доверие у ребенка. Яна распахивает глаза, наблюдая как принцесса забирается ко мне на колени. Усмехаюсь, играя бровями.
Да, моя королева, все просто: ребёнок мне доверяет, и ты бери с нее пример.
— Ешь, — говорю Яне, пододвигая к ней тарелку с пирогом.
— Я не хочу, только чай, — качает головой.
— Ян, мы в дороге, обед не скоро, — удерживаю крутящуюся Машу у себя на коленях.
— Возьмем сок, мне будет достаточно, — улыбается, но как-то неискреннее, опуская глаза. И внутри зарождается нехорошее ощущение, что она что-то недоговаривает.
— И мне сок, — просит Маша.
— Конечно.
— И вон те мармеладки можно? — указывает пальцем на витрину.
— Пойдем выберешь, — ставлю девочку на пол, беру за руку и веду к витрине.
И тут начинается полный развод. Маленькая принцесса быстро сообразила, что я не способен ей отказать и меня можно развести. Она начинает набирать мармелад, конфеты, чипсы, сухарики и еще какие-то сладости. Девочка загребает полные руки и вываливает все на прилавок. Мне остается только развести руками и расплатиться. Докидываю к заказу принцессы сушеные фрукты, питьевые йогурты и натуральные соки, разбавляя это безобразие чем-то полезным.
Берем все «богатство» и идем к Яне.
— Леван… — качает головой Яна. — Ты понимаешь, что с ней будет, если она все это съест?
— Я понемножечку, — вмешивается Маша, обнимая свое «богатство».
Смотрю в глаза Яне, она – в мои, и начинаем одновременно улыбаться.
— Не балуй ее. Иногда детям нужно говорить «нет», ради их же блага.
— Учту, но не обещаю. Можно, ты у нас ты будешь «плохим полицейским»?
***
В конце дня заезжаем в небольшой город, останавливаемся на ночь в довольно сносном отеле. Беру двухкомнатный номер с завтраком.
Отпускаю девочек в ванную первыми. Сам прохожусь по комнатам, плотно задергивая шторы. Падаю в кресло, пишу Тимуру и получаю ответ: «Пока тишина».
Тишина напрягает. Понимаю, что прошло мало времени, но все же хочется побыстрей утопить тварь и начать дышать спокойно.
Девочки выходят. Яна в халате, Машка краснощёкая, замотанная в полотенце. Теплые, хорошенькие, перешёптываются, посматривая на меня. Яна заносит дочь в комнату, сажает на кровать, распаковывая пакеты с купленной одеждой. Захожу к ним на минутку, приобнимаю Яну, вдыхаю запах ее влажных волос.
— Укладывай Машу и иди ко мне, — шепчу ей на ухо, целую в висок и ухожу в душ.
Хочу ее. Мне просто необходим этот секс. Жизненно важный сейчас для меня. Несмотря на то, что мне удалось разрядить обстановку и успокоить Яну, напряжение между нами не пропало. Яна словно со мной и не со мной. Постоянно уходит в себя, улыбается вымученно, иногда смотрит сквозь меня. Я думал, это все пройдет, как только я верну ей дочь. Но…
Так сильно напрягает мое присутствие в их жизни?
И меня снова разрывает на части. Начинаю накручивать себя.
Ну что мне сделать, чтобы она приняла меня?
Впустила в себя, в душу.
Но за неимением души хочется снова растерзать ее тело.
Быстро принимаю душ, обматываю бедра полотенцем, выхожу в комнату.
Расправляю кровать, гашу верхний свет, оставляя светильник над кроватью. Падаю на кровать, прикрывая глаза. Дышу ровно, пытаясь расслабиться.
Слышу ее тихие шаги, как прикрывает дверь, останавливается возле кровати, замирает. Чувствую, рассматривает меня. Даю ей эту возможность, делая вид, что сплю. Хотя сон не идет. Какой, на хрен, сон, когда во мне все кипит уже который месяц. Невозможно рядом с этой женщиной оставаться спокойным.
Слышу шуршание постельного белья, матрас прогибается, ее запах врывается в легкие, мурашки по коже. Чувствую, как ложится мне на грудь и аккуратно поглаживает мои плечи. И меня цепляет за живое эта ее открытость, нежность, впервые так искренна со мной, не играя ради сделки. Чувствую ее губы, такие ласковые, целуют мою грудью, по телу прокатываются волны тепла, и уже невозможно сдерживаться. Открываю глаза, зарываюсь в ее волосы, сжимаю на затылке, вынуждая подняться, притягиваю к своим губам и целую. Кусаю, всасываю сладкие губы, пытаясь зализать укусы, компенсируя грубость.
Хватаю ее, резко разворачиваю и распинаю под собой, вжимая в матрас.
— Леван… — шепчет она, задыхаясь, но я не слышу, распахиваю ее халат, буквально срываю его, и трещит материя. Я хочу сегодня так: грубо, резко, на грани, задыхаясь, умирая… — Леван, пожалуйста… — просит она, упираясь мне в грудь и пытаясь оттолкнуть.
— Яночка, мне так надо, не останавливай, — тоже прошу, но больше рычу.
— Леван, притормози. Не так быстро. Я хочу нежно, — шепчет она.
Ох, черт.
Нежно…
Отрываюсь от нее, падаю назад на спину, откидываясь на подушки. Сглатываю, пытаясь угомонить уже разогнавшееся тело.
— Тогда давай сама, — ухмыляюсь. — Иди ко мне, — затягиваю ее на себя верхом. — Властвуй, моя королева.
Глава 30
Леван
Есть своя прелесть в том, чтобы отдать контроль в сексе женщине. Нет, полного контроля я не даю, но позволяю ей думать, что она сверху. Это мазохистское удовольствие – смотреть, как колышется ее грудь от плавных движений, как Яна насаживается на меня с легким вскриком, как прогибается, закатывая глаза, кусает губы, начиная раскачиваться. Все настолько чувственно, медленно, что хочется выть. Но я контролирую тело, удерживая его на месте, отсрочивая свой оргазм, зависая где-то на грани, не позволяя себе большего.
— Яночка, королева моя, давай быстрее, — хриплю, сжимаю ее бедра, насаживая на себя быстрее, резко подаваясь снизу. Яна задыхается, хватая воздух, падает мне на грудь и вновь тормозит нас. — Яна, — рычу, стискивая ее бедра, кусая сладкие губы.
— Тихо, тихо, — успокаивает меня сама, целует в шею, ласкается, спускается поцелуями ниже по груди, игриво прикусывает, усмиряя моего зверя. И ее нежность подкупает. Сдаюсь ей в плен, прикрывая глаза. Это мучительно больно – быть в ней, чувствовать, какая она горячая, бархатная, мокрая, как сжимает меня, и не рваться в нее, плавая на грани оргазма. Ее губы целуют, ее руки ласкают, тело дрожит, балансируя на грани.
Обхватываю ее талию, принимая полусидящее положение.
— Руки на перекладину, — вынуждаю ее держаться за спинку кровати. — И двигайся, моя кошечка, — шепчу ей, ловя губами ее соски, всасываю, ласкаю языком, помогая ей двигаться, приподнимаю и насаживаю на себя,