Читать интересную книгу Опер против святых отцов - Владимир Черкасов

- У Лолы Шубиной не вышло, так, возможно, получится у брата Лолия...

- Какого Лолия?! - воскликнул Артемий и осекся, быстро скомкал, завершил разговор.

Дело в том, что энергичнейшая Лола Шубина была обязана превращением в компаньонку Артемия номер один только своему прекрасному, ангельски выглядящему из-за голубых очей и золотых волос брату Лолию. Артемий Екиманов был гомосексуалистом, влюбился в нигде не работающего шалопая Лолия, взял его на содержание, как когда-то архимандрит Феоген бывшую монашку Маришу. Епископ платил своему красавцу-любовнику большие деньги, на которые тот снимал отличную квартиру и принимал там Артемия самым секретным образом.

Сразу узнала об этом и мгновенно воспользовалась ситуацией сестра Лолия, став ближайшим доверенным лицом епископа. Ей обнародовать страсть Артемия было так же невыгодно, как ему самому, поэтому Екиманов давно успокоился насчет возможной огласки. И вот тебе на! Помощник врага-архиепископа будто бы невзначай бросил это никому не известное, крайне редкое имя Лолий, что в переводе с греческого означает-трава "куколь".

Артемию стало ясно, что его порок открылся. Как это выяснили? Екиманов подумал о промашке, которую допустил некоторое время назад, и всем, что за ней последовало.

К нему за благословением на поездку в Московскую духовную академию пришел молодой дьякон. В конце аудиенции тот, как положено, приложился губами к руке владыки. Но пленил Артемия смазливый молодой человек, не выдержал епископ и сказал:

- Поцелуй своего владыку в уста.

Дьякон с недоумением приблизил свои губы, в то время как Артемий пригнул его голову к себе и страстно поцеловал в рот. Потом епископ обнял растерявшегося посетителя, прижавшись к тому всем телом.

Вскоре епископу верный человек из прихода этого дьякона просигналил, что тот обиделся таким обхождением. Артемий дополнительно навел справки о настроении дьякона через своих стукачей, информирующих его на самые разные темы со всех концов епархии. И со сжавшимся сердцем выяснил: дьякон после встречи с ним болтал направо-налево о его поведении на этой аудиенции, особенно подчеркивая требование архиерея "поцеловать в уста"! Екиманов немедленно запретил дьякона в служении - "за клевету и грубость в отношении правящего епископа".

Но вдруг Артемий наткнулся на то, что о его гомосексуальной ориентации многие догадываются. Тогда он спохватился - зря столь резко расправился с дьяконом! Но было уже поздно. Тот начал сколачивать группу недовольных по разным причинам Екимановым, а главное, отыскал паренька, которого давным-давно Артемий разово использовал для утех.

Епископ схватился за голову, когда для него добыли копию письменного свидетельства того парня, учившегося в семинарии. Эта бумага на имя Алексия Второго гласила:

...Меня с другими семинаристами привезли для работ в Епархиальное управление, откуда меня и несколько других учащихся повезли на дачу епископа Артемия, якобы для работ. Там нас поили водкой, водили в баню с бассейном, показывали видеофильмы. Потом приехал владыко Артемий и пошел в баню с неким Трофимом... Там я увидел совершенно голого архиерея... Потом мы с ним пошли в его покои. Там он целовал меня, а потом сказал, чтобы я исполнил роль женщины и переспал с ним.

Готов свидетельствовать за свои слова перед Святым Крестом и Евангелием.

***

Познакомился Артемий и с письмом патриарху самого дьякона, где были такие слова:

...Я буду бороться до конца, и не за свое место и положение, а за удаление из тела Церкви нашей епархии раковой опухоли педерастии и цинизма, уже пустившей метастазы в наше духовенство.

***

Екиманов вызвал правдолюбца дьякона, попробовал его утихомирить возвращением в служение, повышением в сане, но тот уперся на подвиге - довести все до патриарха. Артемий намекнул, что жалобщика вполне могут найти с проломленной головой, но дьякон, оказавшийся высокоидейным, не поддался и на угрозу. Тогда епископ сорвался на выкрик:

- Да Святейший давно знает, что я голубой. Но ничего мне не сделает. Зря стараешься, мозгляк!

Как понял Артемий по ехидному замечанию из Управления делами патриархии насчет Лолия, вышли на эту его связь, очевидно, с подачи досье на него туда совершенно отчаявшегося дьякона. Как сумели? Сам специалист по такого рода расследованиям Артемий рассудил:

"Почитали, скорее всего, в Управлении представленные дьяконом бумаги. Его, тварь идейную, порасспрашивали. Решили присмотреть за моим окружением и образом жизни. Сразу, конечно, заинтересовались Лолой. А через нее вынырнул и братец, он у нее в офисе постоянно отирается, к моим суммам еще и у сестры деньги выпрашивает. Что он за птица, у Лолия на красивой мордашке написано. Проследили его квартиру и однажды увидели входящим туда вечером и выходящим утром меня... Как же я мог так бездарно влипнуть? Я, ведущий хитроумную кровавую войну с самим митрополитом Кирином! Господи, неведомы твои наказания грешнику!"

Епископ Артемий мерял большими шагами гостиную в своей подмосковной резиденции, вспоминая, как он в эти секс-утехи влез, а теперь из-за них по уши влопался. Еще семинаристом его к мальчикам тянуло, но он преодолевал это, опустошая себя онанизмом. Потом, став монахом, быстро идя по карьерной лестнице, Артемий удачно скрывал, зажимал свое пристрастие, чтобы проникнуть в приближенные самого патриарха.

Когда Екиманов выбился в епископы, вошел не только в круг доверенных его святейшества, а и смог возглавить целый клан церковной мафии, бдительность его ослабла. В конце концов сломали Артемия поездки на экуменические совещания по всему миру.

В этих командировках молодой епископ широко общался со священниками самых разных конфессий. Особенно ему, сибариту, нравились западные святые отцы. Он и не подозревал, что те вслед за сексуальной революцией, являющейся одной из примет последнего времени, сплошь и рядом тонули в "группе риска", как гомиков в России называли. Пасторы, обреченные своими канонами на безбрачие, весьма элегантно приняли гомосексуализм некоей второй своей религией.

Впервые соблазнил Артемия в Париже католический священник-француз. Он разбудил в Екиманове все вожделения, подавляемые столь долго. А вторым горячим любовником на одной из экуменических сессий в США стал местный протестанский пастор. С тех пор педерастия во многом формировала душевную жизнь Артемия, и он не смог обходиться без постоянного любовника, каким и стал Лолий.

Екиманов наврал пошедшему против него дьякону в их последнем разговоре, упомянув патриарха как своего союзника и в "голубом" вопросе. Об его однополовых пристрастиях патриарх ничего не знал, но вот-вот мог узнать, прикидывал Артемий. Его недруги из Управления делами, к которым попали столь зубодробильные сведения на него, ни перед чем не остановятся, лишь бы приложить конкурента.

Артемий не мог представить себе, как справится с этой подножкой судьбы. Он тягостно вышагивал у себя в покоях, с ужасом думая, что это может закончиться полным фиаско его карьеры. Патриарх из-за природной боязни скандалов, испугавшись огласки о приближенном к нему епископе в светских кругах общества, способен был низринуть Екиманова в глубокую опалу.

Именно эти, неожиданно свалившиеся на него неприятности стали причиной того, что Артемий выпустил из рук вожжи в битве против клана Кирина Гоняева. Этим воспользовался Вован, на свой риск захвативший Вадима Ветлугу только для того, чтобы расквитаться с Белокрыловым.

***

Епископ Артемий, таким образом, проигрывал по всем направлениям. Но он не мог и представить, что самую большую опасность представляет инициатива, исходящая от одного человека. И им был генерал Белокрылов.

Доведя Вована до психоза выходкой спецбригадовцев в "Техасе", Леонтий Александрович стал детально изучать его босса Артемия. Опытнейший разведчик, Белокрылов первым делом обратил внимание на компаньонку епископа Лолу Шубину. Это именно он стал следить за ее связями, как и предполагал вслепую Екиманов. Генерал нащупал Лолия, потом, отнаблюдав квартирку красавчика, удостоверился во взаимоотношениях двоих педиков.

Леонтий Александрович посчитал такую информационную добычу замечательным подарком судьбы. Теперь задуманное убийство Артемия классически ложилось в схему любовного треугольника. Гомики - народ ревнивый не менее шекспировского Отелло. Генерал придумал изобразить новое увлечение Екиманова.

Он раздобыл номер телефона Лолия, позвонил к нему и заговорил "полусладко-педерастическим" голоском:

- Морковка, у твоего друга новые обстоятельства жизни и обязательства. Тебе, тухлый, с Артемием делать нечего.

- Кто это? - раздраженно поинтересовался Лолий, хотя мгновенно уловил собрата по манере выражаться.

- Мы с Артемием любим друг друга.

- Давно ли?

Генерал со взмывающими "голубыми" интонациями ответствовал: