Я вдруг мысленно стала винить себя в том, что всю свою жизнь была сосредоточена на себе и никак не могла сосредоточиться на каком-нибудь мужчине. Я стала думать о том, что никто из моих мужчин никогда не любил меня так, как я того заслуживаю. Даже попыталась вспомнить себя совсем юной, молоденькой и наивной девчушкой, которая слепо верила в любовь, мечтала встретить открытого, доброго, отзывчивого парня, прожить с ним всю жизнь и при этом постоянно чувствовать себя счастливой. А о том, будет ли ее избранник богат, эта девчушка как-то даже не задумывалась. Я попыталась вспомнить тот недобрый час, когда я перестала быть чистой наивной девочкой и предала близкого мне человека, оставив его в дураках с незаживающей раной на сердце. Я попыталась его вспомнить, но так и не смогла. Не смогла…
В моих глазах всегда светилась всепоглощающая любовь к жизни, а еще в них всегда была бездонная грусть… Когда мужчины подходили ко мне знакомиться, они сразу обращали внимание на мои глаза, потому что в них сверкали живые огоньки и никогда не было фальши. Я вновь подумала об Артуре и о его словах, которые он мне сказал, когда мы только познакомились. Он сказал мне, что как только я ушла, в первый день нашего знакомства, я унесла с собой что-то такое, без чего жизнь в ту же самую минуту стала уже не мила. Я смогла затронуть в его душе струны, о которых он даже не подозревал. Мы стали встречаться, и Артур перестал быть тем образцово-показательным семьянином, каким он был раньше. Его собственные, совершенно новые чувства застали его врасплох, и он подумал, что не стоит сдерживать бурлящую в жилах кровь, потому что я обязательно принесу ему радость.
С каждой нашей встречей моя грусть в глазах постепенно таяла, но растопить ее до конца оказалось Артуру не по плечу. Я черпала из наших отношений жизненную силу и ощущала новую, еще большую уверенность в себе. Когда он сжимал меня в своих объятиях, я закрывала глаза и не хотела, чтобы он меня отпускал. Иногда я слышала голос рассудка, который говорил мне, что я должна немедленно порвать с Артуром, что у него семья, но… я не могла с собой ничего поделать, теша себя тем, что я не увожу его от семьи и меня вполне устраивает существующий порядок вещей.
Я не чувствовала за собой никакой вины, да и откуда ей было взяться. Я хотела слышать его восхитительные слова, слушать стук его сердца и обжигающее дыхание и, конечно же, ощущать его настойчивые руки. И какая разница, что именно мной руководит – настоящая любовь, похоть, страсть, сексуальный голод, проклятое одиночество или экзотический восторг от того, что я обладаю чужим мужем… Какая кому разница, искренна ли я с ним, играю ли на его чувствах или просто приспособилась и пользуюсь его расположением…
Я знала, что его жена прекрасно знает о моем существовании, что эта не в пример мне далеко не сильная женщина смирилась с его двойной жизнью и просто делает вид, что меня нет. Женщина всегда чувствует мужчину, а особенно когда его сердце не первый год принадлежит другой женщине. Она считает меня беспощадной, жестокой стервой, но меня никогда особо не интересовало ее мнение. Она чувствовала жалость ко мне, потому что проходят годы, а я не могу определиться и сделать какой-нибудь выбор… Я, в свою очередь, чувствовала жалость к ней…
Артур всегда называл меня опасной женщиной, а я и сама не знаю, как я ею стала. Я просто всегда пыталась быть сексуальной и утонченной, наверное, это поистине гремучая смесь. А еще я всегда улыбалась, даже если было не место и не время, я все равно улыбалась, совершенно не думая о том, что скажут обо мне. Сама по себе улыбка уже достойна внимания. Люди сначала обращали внимание на улыбку, а затем уже на меня…
Я все же смогла вернуться в реальность, посмотреть на собравшихся в ресторане мужчин, которым до меня не было никакого дела, и постараться не думать об Артуре и нашей последней ссоре, хотя сейчас я бы отдала все на свете только за то, чтобы он был рядом со мной, потому что он всегда умел меня успокоить.
– Извини, пришлось ненадолго отлучиться.
Рядом со мной появился заметно подвыпивший Ворон.
– Ты пьян?!
– Я просто выпил.
– И все же ты пьян.
– Есть немного.
– Но ведь ты совершенно не пьешь?
– Но ведь в меня не каждый день стреляют. Это было покушение. Очередное покушение.
– Как это очередное? – захлопала я глазами. – Оно что, уже не первое?
– Выходит, так. – Голос Ворона слегка дрогнул. Видимо, Гера побоялся, что его голос выдаст его состояние, и расплылся в улыбке: – Это все пустяки. Все осталось в прошлом. Вот что ты расквасила себе нос – это действительно плохо.
– Мой разбитый нос – это еще не самое страшное. – В моем голосе послышался вызов. – Самое страшное то, что тебя не сегодня-завтра убьют.
– Дура, ты что несешь?! – моментально переменился в лице Ворон.
– Я говорю как есть.
– Это просто недоразумение. Я обязательно найду этих гадов, вернее, того, по чьей наводке они действовали, я даже знаю, кто это. Я им покажу, где раки зимуют. Вот увидишь, я слов на ветер не бросаю. Мои люди попытались догнать эту машину без номеров, но ее бросили в ближайшем дворе.
– Как это бросили?
– Обыкновенно. Выскочили из машины и убежали. Одного из них ранили, но все же ему удалось уйти. Они заскочили в ближайший подъезд, поднялись на последний этаж и, видимо, ушли через крышу на соседнюю. Здесь дома очень близко друг к другу стоят. Мы хоть и прочесали все улицы, но все равно никого не нашли. Наверное, они укрылись или в подвале, или на чердаке. Сейчас там идет работа. Все оцеплено. Повсюду мои люди.
– Их ищут?
– Ищут.
Ворон сел рядом со мной на корточки и заглянул мне в глаза:
– Знаешь, этот вечер не воспринимается так ужасно, потому что ты была рядом.
Я немного стушевалась и посмотрела на хрустальные люстры, которые сверкали так, что слепили глаза.
– Зачем включили такое освещение?
– Ты же сама видишь, сколько народу понаехало. Всем должно быть друг друга видно. Ну как твой нос?
– Уже лучше.
– Сейчас мой водитель отвезет тебя домой.
– На чьей машине?
– На моей, естественно.
– Нет. В твою машину я больше не сяду, – замотала я головой.
– Почему?
– Потому что на ней очень опасно ездить. Ее могут взорвать, обстрелять и тому подобное. На ней словно написано, что это машина смертника.
– Послушай, не говори ерунды, – в силу того, что Ворон был пьян, он совершенно не заострил внимание на моих язвительных словах. – Я же тебе сказал, что это недоразумение. Если хочешь, я дам тебе охранника.
– У тебя и охранники есть?
– У меня много чего есть.
– А ты?
Я вскинула голову и поправила Ворону воротник рубашки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});