Вообще-то мне по складу характера быть бы библиотекарем. В сельской библиотеке. Чтобы народу поменьше, а книг много. Любой выход на улицу напрягает, и потому долго сидел за компом, выбирал маршруты, чтобы вообще не выходить из зданий.
Первым отправился в особняк Лисовского, одного из его заместителей, хотя Бойко меньше всего подозревал его. Но я, насмотревшись в последнее время столько двуличностей, уже не верил в честных партнеров.
Особняк, как и водится, на Рублевке, в знаменитой Жуковке, где каждая сотка земли стоит по пятьдесят тысяч долларов. Я сам особняк не видел, вообще никогда не был ни в Жуковке, ни на Рублевке, но наслышан, что никто классическими шестью сотками не ограничивается. Как минимум здесь участки по двадцать соток, но не редкость и по сто-двести.
Я скользил по трубе, держа в памяти повороты и сочленения. Однажды промахнулся, пришлось возвращаться, а когда из широкой трубы начал скользить по отводящей водопроводной трубе, холод вошел в меня с неотвратимостью наводнения. В опасную игру я влез, здесь крутые жестокие мужики, а я все-таки пацан, хотя и половозрелый, хотя делаю вид, что все могу, что я в этой жизни хозяин судьбы.
На самом деле мне бы в норку, в норку…
Особняк Лисовского всего в три этажа, наверняка есть еще два вглубь, справа и слева у соседей куда крупнее. Строят здесь с размахом, но если соседи из кожи вон лезут, стараясь выказать себя крутыми и богатыми, то Лисовскому это не нужно: особняк по размерам средний, зато отделан, как будто охотничий домик короля и его свиты, и все газончики, фонтаны, кусты роз – все как будто от лучших дизайнеров Европы.
Я стоял, застыв, как тушканчик, двигающийся предмет сразу привлекает внимание, а так можно простоять часами, пока в тебя не всмотрятся внимательнее. Подобные особняки обычно утыканы электроникой, сейчас чипы всобачивают даже в шины и бритвы «Жиллет», так что меня могут засечь издали. Дело не в том, что сразу пристрелят, это вряд ли, но не в моих интересах оставлять какие-то следы, особенно в виде фотографий.
Я увидел в сторонке люк канализации, по нему проник в дом, первым делом еще из стен внимательнейшим образом ознакомился с системой сигнализации. Теперь нарушить ее работу – плевое дело, но это грубая работа, сейчас же поднимется ненужный переполох. Нет, пусть работает, а я выберу участки, которые не просматриваются…
Проще простого: самым тщательным образом просматриваются все подходы к особняку, двойным набором камер все двери и окна, а в самом здании – кабинет, стена, в которую вмонтирован сейф. Все остальные помещения от камер свободны… нет, вот еще две, самые мощные, изображение с них идет в цвете и в высоком разрешении… понятно, сволочь, записывает свои приключения в постели. Сейчас камеры не работают, а пульт у него наверняка под подушкой…
Ладно, сказал я, унимая трепещущее сердце, поищем сейф. Да не тот, что на виду или чуть-чуть замаскирован картиной или большим календарем, а особый.
Чертов особняк, комнат слишком много, а я сдуру начал просматривать с середины, не сразу сообразил, дурак, что самые толстые стены – внешние, в них в самом деле можно хоть слона замуровать, как делали в доме Ашер с гостями.
Искал долго, тщательно, все впустую, и уже когда совсем хотел плюнуть на это дело, обнаружил, что одна из стен, перегораживающая особняк на две части, чуть ли не вдвое толще внешних. Могло быть для надежности, поддерживает этажи и крышу, но когда всмотрелся, то сейф внутри стены увидел издали, как висящий в сером тумане четырехугольный ярко-красный слиток металла. Дурак, столько времени потерял, а ведь стоило только заглянуть…
С бумагами я разобрался там же на месте. К счастью, Лисовский не очень-то доверяет компьютеру, сказывается возраст, или же насмотрелся голливудской хрени, где по Интернету любой младенец с легкостью ворует любую секретную информацию с любого удаленного компа. И хотя его комп к Инету не подключен, но лохи таких тонкостей не понимают. Все равно, мол, а вдруг все-таки украдут?
Я просматривал листок за листком, и хотя должен бы радоваться, что я вот такая круть, везде прохожу и все добываю, но все равно чувствовал себя, как будто сижу в общественном туалете для пьяных бомжей и наркоманов. Все комнаты вылизаны до блеска, везде чистота, но ощущение такое, словно прошелся по говну и с грязными подошвами, на которые налипло по пуду, вышел на людную улицу.
Понятно, Лисовский вроде бы совсем в сторонке. Он даже ничего не организовывал, только намекнул, что если такое проделать, то можно и бабки огромные получить, и нужный человек вскоре займет место генерального. Но есть особые люди, которые эти намеки понимают правильно, то есть как прямое и жесткое указание. Они-то и взялись за дело быстро и решительно. Правда, тоже не сами.
С последних листков я списал пару адресов, положил все бумаги на место. Мелькнула мысль поджечь это осиное гнездо, но надо торопиться, да и мое ли дело наводить порядки? Тогда пришлось бы половину человечества перебить, а остальных – высечь! Это я так, оптимистически. Мама учила меня всегда думать о людях хорошо.
По указанному адресу я отыскал только человека, который спланировал, по второму нашел именно первое лицо, которое осуществляло похищение. Но где девочка, не знает: передал незнакомцам, которые сказали кодовое слово. Те увезли, а куда увезли… Пришлось вернуться, долго перебирал адреса планировщика.
Наконец сообразил, что один из адресов подчеркнут не случайно, вернулся в машину и включил зажигание. Если все верно, то не так уж и хреново. Худо, если бы девочку держали в каком-нибудь лесном домике. Зато городские джунгли – это для меня. Спрятать ее в подвале дорогого особняка в элитном поселке для крутых – самое то. К лесному домику могут и не подводить воду, а в таком элитном поселке инфраструктура на высоте…
Городской я человек, дитя асфальта, а не природы.
Глава 7
В этот элитный поселок так просто не попадешь: на въезде шлагбаум, охранник внимательно рассматривает всех въезжающих. Я оставил машину возле водоразборной колонки, но так, чтобы из поселка не увидели даже в бинокль, дальше уже почти привычно скользнул внутри железа вниз, вниз, там вышел, сверился с картой.
Есть люди, у которых все в памяти, но я даже на поверхности могу заблудиться. Продвинутый я потому, что это у примитивных еще сохранилось чувство направления, как у червяков или птиц. А у меня интеллект зато.
В длинной толстой трубе я остановился, странное ощущение, когда я вот он, есть, но не чувствую тела, а только вроде бы как-то шевелю ластами или машу жабрами. И остановился в нужном месте только потому, что сделал усилие остановиться, а как это получилось, еще не понимаю. Такие базовые функции организм берет на себя, помнит, что однажды сороконожку спросили, как так бегает и не запутывается ногами, Бедная сороконожка задумалась и… не смогла сделать ни шагу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});