Читать интересную книгу Плотское желание (ЛП) - Джеймс М. Р.

Он рычит последнее слово, когда втыкает в меня свой член, твердый, погружающийся до самой рукояти, моя спина прогибается, и я хватаюсь за одеяла, чтобы не вцепиться в него. Я не забыла, что он весь в синяках и ранах, и это еще более очевидно, когда он стоит надо мной, его избитое тело на виду. Это делает его похожим на какого-то бога-мстителя, и я чувствую, как сжимаюсь на его члене, почему-то еще больше возбуждаясь от вида того, как он трахает меня через боль. Он хочет меня так сильно, что уже не важно, что случилось с ним две ночи назад.

Я сказала, что не собираюсь делать это в своем доме. В моей постели. Данте не знает, что он единственный мужчина, который когда-либо трахал меня здесь. Единственный, кого я впустила в свое личное убежище, место, где хранятся все мои лучшие воспоминания. Он входит в меня, еще один долгий, горячий толчок, от которого я выкрикиваю его имя, и я точно знаю, почему мне следовало придерживаться своего ультиматума.

Я не смогу забыть об этом никогда.

Я буду лежать в постели и вспоминать, как он смотрел на меня сверху вниз, погружаясь в меня, его руки на моем теле, касания, доставляющие мне удовольствие, его глаза, такие темные от вожделения, что они почти черные, пока он держит мой взгляд. Он снова доводит меня до предела, его член касается меня в тех местах, о которых я и не подозревала, и я чувствую, как одеяла задираются под моими ногтями, когда я откидываю голову назад в крике наслаждения.

Все мои соседи узнают, что ко мне кто-то приходил. Мое лицо краснеет при этой мысли, но не настолько, чтобы остановиться. Не настолько, чтобы сказать Данте, что мы закончили.

Я хочу, чтобы он продолжал.

— Эмма... — Мое имя неровно звучит на его губах, его дыхание сбивается на короткие, тяжелые вздохи. — Черт, я еще не хочу кончать... — Его бедра дергаются на мне, слова, эхо того, о чем я только что думала, и я вижу отчаяние на его лице. Потребность продолжать, не дать моменту закончиться, и потребность почувствовать облегчение, кончить для меня так, как он заставлял меня кончать для него снова и снова.

Я тянусь вверх, притягивая его припухший рот к своему, зная, что ему все равно, если поцелуй причинит боль. Возможно, ему понравится больше, если будет больно.

К тому же, что бы ни происходило между нами, в конце концов, всегда должно было быть больно. Кровь, которую я чувствую на языке, когда он целует меня, еще одно напоминание об этом.

Бедра Данте подрагивают, его член снова погружается в меня, а затем он стонет мне в рот. Я слышу свое имя в этом стоне, чувствую, как его бедра прижимаются к моим, как он пульсирует внутри меня, сильно кончая. Мне снова хочется, чтобы между нами не было ничего, кроме голой кожи, чтобы я чувствовала, как он заполняет меня, и понимала, на какой опасной грани я танцую с ним.

Этот мужчина заставляет меня обеими руками отбросить весь здравый смысл. Но я никогда не жила такой жизнью, и не стоит начинать сейчас.

Рот Данте прижимается к моему, его грудь вздымается. Он замирает на долгий миг, наша кожа приклеилась друг к другу, и мы оба пытаемся перевести дыхание. Я неуверенно поднимаюсь и провожу ладонями по его рукам, ища неповрежденную кожу, чтобы прикоснуться к ней, и Данте испускает долгий вздох.

Мгновение спустя он выскальзывает из меня, перекатываясь на бок, и я тут же начинаю скучать по его прикосновениям.

Это была ужасная идея.

Но мне так не кажется, не в этот момент, когда он лежит рядом со мной, а мягкое, приятное чувство, которое возникает после хорошего секса, все еще покалывает мою кожу. Реальность этого не осознается до тех пор, пока он не встает, аккуратно снимает презерватив и голым направляется к двери, чтобы избавиться от него. Глядя, как он проходит через открытый дверной проем в мою узкую прихожую, я думаю о том, как неуместно он здесь выглядит.

Его присутствие в моей крошечной квартире, это неправильно. Но на какое-то время я почувствовала, что он рядом со мной и это – правильно.

Спустя мгновение Данте возвращается, все еще великолепно обнаженный, его размягченный член все еще больше, чем имеет право быть, так как упирается во внутреннюю поверхность бедра. Он прислонился к дверной раме, не обращая внимания на свои синяки, явно наслаждаясь тем, как мой взгляд устремлен на него, пока он стоит там.

— Что ты хочешь делать теперь? — Спрашивает он, и я смотрю на него в мгновенном замешательстве.

— О чем ты говоришь? — Я полагала, что он оденется и уйдет, как только мы закончим. Но Данте все еще стоит в дверях моей спальни, так непринужденно, как будто он живет здесь со мной. Как будто его место здесь, в этом пространстве, которое могло бы поместиться на его кухне и еще осталось бы место.

— С остатком нашей ночи. — Ухмыляется он. — Я сказал, что приду к тебе.

— Ты сказал, что придешь, чтобы трахнуть меня, — поправляю я. — Покажешь мне, как сильно ты меня хочешь, это твоя точная формулировка, я полагаю. Поэтому я решила, что ты уже уходишь.

— Ну, ты ошиблась. Если только ты не хочешь, чтобы я ушел. — Ухмылка на губах Данте чуть дрогнула, и в этот момент я понимаю, что он хочет остаться. Мы закончили трахаться, по крайней мере, на данный момент, но он не хочет, чтобы вечер заканчивался.

— Давай спустимся на пляж. — Говорю я прежде, чем успеваю остановить себя, как будто это предложение не сделает еще больше того, чего я пыталась избежать - приглашения его в свою личную жизнь, позволяющие ему увидеть еще больше меня.

— Прогуляться по пляжу? — В уголке рта Данте появляются ямочки, и на мгновение я думаю, что он смеется надо мной, но его улыбка кажется искренней. — Звучит прекрасно.

Он отпускает дверной косяк и направляется ко мне с такой целеустремленностью, что у меня перехватывает дыхание. Он наклоняется, его пальцы ловят мой подбородок, и он подносит мой рот к своему для еще одного короткого поцелуя.

— Я пойду принесу нашу одежду.

Нашу одежду. Что-то в этом, в объединении нас в единое целое, заставляет мою грудь сжиматься. Я так давно не была частью "мы", как мне кажется. Я никогда не была романтичной. У меня никогда не было настоящих отношений, никогда не было ничего, что было бы близким и безопасным, что могло бы продлиться долго.

Данте Кампано - последний мужчина на земле, с которым мне стоит обманывать себя, думая, что у меня это действительно может быть.

Он возвращается в спальню через несколько минут, все еще голый, наша одежда в его руках.

— Ты мог бы уже одеться, — обвиняю я его, забирая шорты и майку, которые он бросает на кровать.

Данте ухмыляется.

— И лишить тебя возможности видеть это дальше? — Он проводит жестом по обнаженной передней части своего тела, и я сужаю глаза.

— Ты всегда такой невыносимый?

— Хочешь узнать? — Он легко отвечает вопросом на вопрос, и я прикусываю губу. Я все еще чувствую вкус крови от его поцелуев, и это возвращает меня в реальность.

— Иногда мне хочется. — Правда вырывается наружу прежде, чем я успеваю ее остановить, и Данте замирает, натягивая трусы-боксеры на бедра, тень пересекает его лицо.

— Почему бы и нет? — Его взгляд ищет мой, и я отворачиваюсь, не желая, чтобы он видел мою реакцию. Моя грудь напрягается, в горле встает комок, и я натягиваю свои трусы и достаю из ящика комода свободную футболку. Я обхожусь без бюстгальтера, завязывая футболку узлом прямо под грудью, оставляя оголенной среднюю часть живота, а остальную часть ткани достаточно свободной, чтобы скрыть, что под ней ничего нет.

Данте, кажется, понимает, что я не собираюсь отвечать. Его взгляд останавливается на мне, когда я поворачиваюсь, в его глазах все еще мерцает желание, только уже более мягкое. Я вижу, что он хочет меня, даже в таком состоянии, и это все еще смущает меня до конца.

Я не комментирую это до тех пор, пока мы не оказываемся на улице, спускаясь по деревянным ступенькам балкона перед моей гостиной к песчаному пляжу внизу.

— Почему ты так смотришь на меня? — Спрашиваю я, когда мы выходим на песок. Пляж почти пуст, темная вода освещена сиянием луны, отражающимся на мокром песке по другую сторону от нашего места. Я босая, пальцы ног упираются в песок, и я смотрю на Данте. Он стягивает с себя дорогие итальянские кожаные ботинки, и я сопротивляюсь желанию указать на то, как нелепо он выглядит, разгуливая по пляжу в брюках от костюма на заказ и помятой рубашке без пуговиц.