Глава 24
Лимузин еле полз по району Астор. Хадсон поправил галстук, кажется, уже десятый раз с тех пор, как они свернули на эту улицу. Когда они наконец остановились перед особняком Алли, он заставил руки оставить галстук в покое и схватился за ручку двери в тот же момент, как водитель начал выходить из машины.
- Я сам, Макс.
- Да, сэр, - Макс кивнул и закрыл дверь обратно.
Хадсон выбрался из лимузина и застегнул пиджак. Господи, он нервничал. Как на первом свидании, даже ладони вспотели. Широкими шагами он направился к особняку, поднимаясь через две ступеньки, пока не очутился у парадной двери. Он надавил на кнопку звонка и провел руками по волосам.
Дверь распахнулась, и дыхание Хадсона сделалось частым и прерывистым от вида Алли в элегантном угольно-сером платье, изо всех сил облегавшим каждый сочный изгиб ее тела. Он был не уверен, что видел его целиком, поскольку глаза его постоянно блуждали по каждому дюйму ее обнаженной кожи. Он не мог оторвать от нее жадного взгляда, мысли сразу же наполнились образами, навеки запечатленными в его памяти. То, как она выглядела под ним, со светлыми кудрями, разметавшимися по подушкам; на нем, руками опираясь на его грудь и принимая его в себя; или перед ним, когда он глубоко брал ее сзади. Христос, он почти ощущал ее мягкую попку своим пахом, двигаясь в ее тесном, горячем теле. Он затвердел лишь от одной мысли об этом. Слава богу, пиджак он застегнул, так что его член не войдет в дверь вперед его самого. Он хотел, чтобы сегодняшний вечер был ради нее. Чтобы он был идеален.
Алли потеребила висячую бриллиантовую сережку в левом ухе.
- Привет.
- И тебе привет. Ты прекрасно выглядишь. Это платье вызывает у меня желание или прикрыть тебя, или пересмотреть планы на вечер.
- Ваше сообщение было весьма загадочным, мистер Чейз. Почему мне нужно было так наряжаться?
- Это сюрприз, - Хадсон взял из рук Алли палантин и обернул им ее плечи. Затем высвободил из-под него ее волосы и, коснувшись указательным пальцем шеи, едва поборол желание прижаться губами к ее затылку.
Рука его опустилась на обнаженную кожу ее поясницы, и Хадсон повел Алли к лимузину, где Макс уже ждал возле открытой двери. Алли забралась внутрь, Хадсон сел рядом. И стоило ему это сделать, как он тут же осознал, как невероятно она пахла, и это совсем не помогало облегчить боль между ног. Он сделал глубокий вдох. Этот вечер обещал быть долгим, а он был не из тех парней, которые долго держат руки при себе. Особенно когда она чертовски сексуальна в этом платье, которое так и молит его расстегнуть.
Когда лимузин стал набирать скорость, Алли уставилась в окно. Хадсон буквально слышал, как крутятся шестеренки в ее голове, пытаясь по маршруту вычислить, куда он ее везет. Нервное предвкушение потрескивало в воздухе между ними, а он наблюдал, как она пыталась сложить кусочки пазла воедино.
Он потянулся к ней, сжимая ее руку и ритмично поглаживая большим пальцем середину ладони. Этот простой жест должен был успокоить ее и обнадежить его, но в результате только свел его с ума, заставив вспомнить о потенциальной катастрофе, которая вот-вот укусит его за задницу.
Лимузин завернул на парковку. Пробка окружила их, пешеходы расступались перед машиной, косясь и пытаясь угадать, кто же внутри, и в то же время не показывая вида. Алли пригнула голову, пытаясь через окно разглядеть парадный вход огромного здания с Моцартом, Бетховеном и Бахом, вытесанными из камня. Узнавание пронеслось по ее лицу, и она повернулась к Хадсону, улыбаясь:
- Симфония?
Хадсон незаметно выдохнул от облегчения, увидев ее реакцию.
- Мне удалось подергать за кое-какие ниточки и достать билеты.
Алли наклонилась и прижалась к нему губами.
- Спасибо.
Его указательный палец погладил ее подбородок, скользнув ниже.
- Мне только в радость, - воспользовавшись преимуществом тонированных стекол, он накрыл ее рот поцелуем. Губы ее раскрылись, и его язык скользнул внутрь, мягко и медленно поглаживая. Хадсон услышал тихий щелчок отстегнутого ремня безопасности, равносильный зеленому свету, и привлек Алли себе на колени. Она была самой невероятной девушкой из всех, кого он когда-либо знал. Он застонал ей в рот, углубляя поцелуй - полизывая, дразня, пробуя на вкус. И это вызвало желание целовать ее повсюду с таким же пылом. Его руки скользнули вниз по обнаженной коже ее спины, а ее пальцы зарылись в его волосы, слегка дернув, именно так, как ему нравилось.
Едва не потеряв контроль, он оторвался от ее губ. Хриплое дыхание опаляло ее губы.
- Христос, Алли, я должен вытащить тебя из этого лимузина, пока не приказал водителю ехать и не останавливаться.
На секунду она засомневалась, губы ее замерли у самого его рта, но потом слезла с его колен. Хадсон зашипел, когда она задела эрекцию, барабанной дробью пульсировавшую по ширинке. Он устроил член поудобнее в штанах. Он ошибался, думая, что вечер будет долгим. Он будет мучительным.
Дверь открылась, и когда Алли вышла из лимузина, Хадсон тут же очутился позади нее, поймав палантин, когда ветер сдул его с ее обнаженных плеч. Он накинул палантин обратно и осторожно поместил руку под тонкую ткань, поглаживая большим пальцем ее позвоночник. Пальцы его задержались на начале молнии, и все, о чем он мог думать - вытряхнуть ее из этого платья и опрокинуть на кожаные сиденья, широко раздвинув ноги. Проклятье. Он провел рукой по волосам и захлопнул дверь, сдерживаясь, чтобы не затащить ее обратно в машину и не насладиться ею посреди Чикаго.
Поднимаясь к кирпично-каменному зданию концертного зала, Хадсон положил руку на поясницу Алли. И тут же ощутил, как она внезапно напряглась.
- Не надо, - прошептала она едва слышно.
Он придержал дверь и убрал руку с ее поясницы. Плечи ее заметно расслабились. Когда они миновали золотую эмблему Симфонического оркестра Цинциннати, высеченную на мраморной плите, он напомнил себе, что бывать в таких местах для нее обычное дело, так же, как и для парня вроде него сходить в Макдональдс.
Они начали подниматься по лестнице, и Хадсон наблюдал, как ее рука скользит по полированным перилам. Он хотел, чтобы ее нежная ручка была на его руке, ее изящные пальцы изогнулись бы вокруг его бицепса. Боже, он хотел этой связи; почувствовать ее руку ближе, а вместо этого ощущал лишь расстояние между ними. Но он понимал ее беспокойство. Находиться с ним здесь и выказывать что-то большее, чем профессиональное отношение - значит, гарантированно угодить в проклятые газеты. Она была помолвленной наследницей, а он - плейбой-миллиардер. И снова это грязный секрет.