нее руку.
Девушка ёрзает и отодвигается от меня подальше, но не поворачивается. Я открываю глаза и вижу бархатно-белые плечи, которые ярко выделяются на фоне моей черной майки, жемчужно-нежную линию шеи и золотистую россыпь блестящих волос.
– Я провоцирую? Я спокойно лежала, – ворчит Аня и снова отодвигается к стене.
Не поворачивается, боится встречи наших глаз.
– Спокойно лежала и прижималась своей очаровательной попкой ко мне, – усмехаюсь я, представляя, как алеют ее скулы от моих слов.
Я продолжаю смотреть на нее. Молчит. Мягко сводит лопатки, приглаживает и без того красивые волосы, немного потягивается. Но смущённо и очень осторожно, будто бы боясь сделать лишнее движение.
И правильно. Бойся. Одно неосторожное движение, и я наброшусь на тебя, не отдавая отчёт своим действиям.
– Это получилось машинально, неосознанно. Прости, – неловко произносит она, прикрываясь одеялом и закрывая мне обзор на свое тело, но тем самым ещё больше разгоняя мое желание по венам.
Я ложусь на спину и кладу руки под гудящую голову, стараясь больше не пялиться на нее. Может получится успокоиться. Наивно, но попытка не пытка.
– Это ты прости, не каждый день я просыпаюсь с тобой. Не удержался. Почему ты осталась? – говорю медленно, сдерживая свою прыть и молодость в зубах.
– Мне твоя мама предложила, ну я и осталась… Я все знаю про вашу ссору. Захотела тебя поддержать. Я думала, тебе будет легче, если я буду рядом.
– Легче? – снова поворачиваюсь к ней.
Она лежит и упрямо смотрит в стену. Совсем не двигается, замерла.
– Угу.
– Ну скажем так. Мне как бы сейчас совсем не легко ощущать стояк и знать, что разрядки не будет, – ремарку про ссору с родителями нарочно игнорирую.
– Ро-ма, ну ты все о своем. Я к тебе серьезно, а ты…
– Я тут не причем. Нечего было оставаться.
– Значит, ты не рад? – грустно спрашивает.
Я пододвигаюсь ближе и ощущаю ее тепло, ее нежность, ее невинность.
– Рад, – я не выдерживаю и беру за краешек одеяла.
Тихо стягиваю его вниз и буквально дышу ей в шею, зарываясь в мягкие волосы.
– Рома, я не разрешала, – ерзает она.
– Знаю, – продолжаю стягивать одеяло с нее.
– Знаешь, но делаешь по-своему.
– Да. Я всегда так поступаю. Делаю как хочу. Разве ты нет?
– Расскажи про шоколад….
– Что!? Какой еще шоколад?
– Тот самый. Белый. В коробке… – тихо произносит Аня.
– Ах ты про это… Ничего не было, если быть кратким.
– Зачем тогда ты его подарил?
– Просто так. Подарок решил сделать. Знаю, что ты любишь шоколад, – я касаюсь ее руки и начинаю гладить голую кожу.
– Но ведь спор…
– Если честно, ты так и не согласилась на спор. Забыла? А на самом деле это была небольшая проверка. И если бы ты не выкинула ее, то прочитала бы письмо от меня, – шепчу ей в шею, продолжая ее наглаживать.
– Письмо?
– Да. Письмо. Может дам позже почитать, – я легко касаюсь губами ее шеи.
– Рома, перестать. Ты меня смущаешь… Честно…
– Отстану, если ответишь на два вопроса, – говорю ей, хотя до конца не уверен, что сдержу глупое обещание.
– Хорошо.
– Ты веришь мне? Про Ритку, про шоколад, про видео это чёртово? Веришь?
– Верю, – слишком быстро отвечает она, будто и не думала ни секунды. – А второй вопрос?
– Ты сейчас в лифчике?
– Что? Ну ты и…. Пошлый, – Аня дёргает плечом, стряхивая мои настойчивые прикосновения.
– Ты обещала ответить…
– Не скажу. Зачем тебе это знать? Все равно необрыбится.
– Отвечай, иначе я сам проверю, – я медленно перебираюсь на ее живот.
– Не посмеешь! Ты обещал меня не трогать, – ахает она от неожиданности и перехватывает мою ладонь.
– Ответь, инопланетянка – иначе пожалеешь.
– Отлипни уже. Без него. Доволен? Без него! В нем неудобно спать.
– Теперь доволен, – смеюсь я и снова перекатываюсь на свою половинку, не без сожаления отпуская Аню.
– Почему ты не сказал про армию… – наконец, она поворачивается на спину. И теперь мы оба изучаем потолок.
– Не успел. Хотел на встрече все рассказать. А что? Мои предки уже поделились с тобой? Все рассказали?
– Да. Наверное все. Теперь я знаю, что ты живёшь отдельно, и про то что летом тебя заберут служить. Вот.
– Ммм… Да, это так. Летом меня заберут. Так что можешь выдохнуть. Скоро я от тебя отстану, – с досадой сообщаю ей. – Все. Надо собираться.
Я сажусь в кровати и потираю шею. От собственных слов саднит в душе. Да, скоро я уеду, и непреступная Анька станет довольной.
– Ром, прости… – внезапно она касается моей руки. – Прости, ты не надоел мне. И… Ты мне нравишься. И я правда хотела пойти с тобой на свидание. Правда.
Ого! Вот это признание? Неожиданно замирает под ложечкой. Аня играет или говорит правду? Когда мы успели поменяться ролями?
– Хм. Но ты до сих пор не веришь мне… – говорю, чтобы услышать ещё раз приятные слова.
– Верю. Клянусь, я верю. И про шоколад тоже.
В горле пересыхает. Ее слова натянутые и добрые и до умопомрачения нужные в данный момент. Я смакую их, но не спешу что-то сказать в ответ.
– Черт, пить охота, – я замечаю на столе стакан сока. Кто-то заботливо поставил его на стол.
Я встаю и только сейчас понимаю, что спал в джинсах. Вот же ж. Не удобно. Но раздеваться уже смысла нет. Скоро поедем домой. Я подхожу к столу и жадно выпиваю половину.
– Будешь сок? – предлагаю Ане и поворачиваюсь к кровати.
Аня поднялась. И теперь сидя и слегка прищурив взгляд, смотрит на меня.
– Буду, один глоточек, – она прижимает одеяло к груди.
Такая милая и скромная, будто все ещё надеется, что мне не выпадет шанса посмотреть, что она там прячет.
Не сегодня, так завтра. Я усмехаюсь и скольжу по ней медленным взглядом. Подхожу к кровати и присаживаюсь на край рядом с ней протягиваю стакан.
– Держи.
– Спасибо, – Аня берет его из моих рук и выпивает сок.
Я не свожу с нее взгляда. Она обворожительна. Настолько притягательна и нежна, что я готов плюнуть на все, и сделать её своей прямо здесь в родительском доме.
– О чем ты думаешь? – спрашивает Аня, отдавая мне пустой стакан.
– О том, что если мы не уедем прямо сейчас, то я не сдержу свое слово, – красноречиво заявляю ей.
– Ох, – вздыхает она и резко вскакивает с кровати. Заплетается в одеяле и чуть ли не падает. Футболка задирается, и мне открывается прекраснейший вид.
Я смеюсь.
– Отличный вид, – разглядываю ее попку, обтянутую белыми хлопковыми трусиками.
Аня, наконец, совладав с белым пушистым