Читать интересную книгу Путешествие в историю, Французы в Индии - А Каплан

Недалеко от Арката оба военачальника встретились на первый взгляд сердечно. Но это было обманчивое впечатление, Лалли с самого начала почувствовал отвращение к экзотической роскоши Бюсси и его свиты. Он почти не слышал слов полковника, который с непривычным возбуждением рассказывал о своих планах, о необходимости закрепиться в Декане, подробно описывал положение этого района. Лицо Лалли становилось все более угрюмым, губы сложились в брезгливую улыбку, он стал нервно пожимать плечами, наконец не выдержал и перебил рассказчика: «Сударь, меня интересуют только англичане, помогите мне шпагой и кошельком выгнать их из Мадраса. После этого я, не выходя из своего кабинета в Пондишери, смогу диктовать свои приказы этим ничтожным князькам и заставлять их выполнять приказы». Тогда Бюсси понял, что все его объяснения высокомерному фанатичному генералу бессмысленны.

Взаимное раздражение собеседников возрастало. Наконец Бюсси, чтобы окончить бесполезный разговор, ледяным тоном потребовал десятидневного отпуска для поправки здоровья. Затем он показал письмо из Парижа, в котором друзья писали ему, что уже готов указ о назначении его бригадиром. Это делало его более самостоятельным в поступках. Лалли, однако, твердо стоял на своем, его интересовали деньги для снабжения нищей армии. «Дайте мне взаймы ваши миллионы франков или одолжите их у ваших негров», — прокричал он со злобой. Бюсси спокойно ответил, что речь может идти о нескольких сотнях тысяч франков. Лалли сухо попрощался и удалился. После этой встречи Бюсси навсегда остался для Лалли «самым скупым, самым лживым человеком на свете».

Новый бригадир отправился в Пондишери, зажил там на широкую ногу. Он казался самым богатым человеком в Пондишери, дом его был открыт для всех высших чиновников и офицеров. Последние вскоре стали его явными сторонниками. Капризного и заносчивого «ирландского дога» не любили. Влияние Бюсси неуклонно росло. К этому времени у него, покинувшего Францию более 20 лет назад, были важные покровители в Париже и среди них один из самых влиятельных людей при дворе Людовика XV — маршал Бель-Иль. Многие офицеры армии Лалли, знавшие об этом, потребовали назначения Бюсси «первым бригадиром» французских войск в Индии, однако упрямый генерал приказал считать покорителя Декана последним, пятым бригадиром. 26 сентября 1758 года французские войска почти без боя взяли Аркат. Лалли рассчитывал на местное золото, яо его в городе почти не нашлось. В соседних с Аркатом населенных пунктах также не оказалось существенной добычи. Средств на содержание армии по-прежнему не хватало. Лалли ждал от Бюсси денег, а получил подробную докладную записку. В ней говорилось, что при нынешней расстановке военных сил, в условиях союза англичан, Низама Али, воинственного брата Салабата, и пешвы, низам пойдет на любые жертвы ради сохранения своего трона. Надо сделать навабом его младшего брата Басалата. Но ненависть Лалли к Бюсси росла с каждым часом, ясный и выгодный план был отвергнут, и навабом Арката провозглашен Раза Сахиб.

Жители «белого» и «черного» городов Пондишери видели в Бюсси в отличие от злобного Лалли «доброго» героя; популярного бригадира при встрече всегда приветствовали представители различных каст, и он отвечал на тамильском языке. Изыскивая способы, как бы унизить бригадира, Лалли послал его к навабу Раза Сахибу с письмом, в котором содержался приказ всем феодалам Северного Карнатика собрать деньги для армии, Когда же Бюсси заявил, что письма к индийским вельможам составляются на фарси, Лалли в бешенстве закричал: «Вы для того туда и едете, чтобы переводить». Это была открытая ссора. С этого времени Лалли и Бюсси стали смертельными врагами.

12 декабря 1758 года Лалли начал наступление на Мадрас, Напуганный военными успехами французов в Карнатике, Мадрас подготовился к защите. Из Бенгалии корабли доставили оружие, боеприпасы и продовольствие. Время явно было упущено. Начался сезон дождей. Однако французский генерал считал, что Мадрас уже у него в руках, со своими тремя полками он чувствовал себя непобедимым. Между тем солдаты Компании обеих Индий были злы, сипаи и вспомогательная конница, на получавшие денег, рассчитывали лишь на добычу; к тому же к войску присоединилась разношерстная толпа мародеров.

14 декабря войска подошли к стенам города. Англичане не приняли боя в «черном городе», покинув его на произвол судьбы. Там начались грабежи, драки и пожары. Командующий мадрасским гарнизоном Лоуренс, опытнейший военный, оставил большие винные склады, которые были вскоре обнаружены. Даже часть солдат самого лучшего, Лотарингского, полка не смогла удержаться от соблазна. Что же касалось других французов и топасов, то все они через четверть часа были пьяны. Лалли потерял всякий контроль над армией. «Черный город» горел, озверевшие пьяные люди дрались между собой из-за добычи. Любители поживиться нагружали телеги или армейские повозки награбленным добром и отправлялись в Пондишери. Большинство солдат потеряли всякую боеспособность.

Лоуренс решил сделать вылазку, но недооценил своего противника… В отсутствии смелости Лалли нельзя было упрекнуть. Он сам повел Лотарингский полк в штыковую атаку, к нему присоединилась морская пехота. Здесь же находился и Бюсси. Около часа шла ожесточенная рукопашная схватка; наконец французы одержали верх, англичане стали отступать к мосту через реку Монтарон, разделявшую оба города. Но тут произошел эпизод, о котором современники сообщают по-разному. Судя по позднейшим свидетельствам Лалли и некоторых его друзей, Бюсси запретил французам преследовать врага. Когда бригадир Криллон, командовавший Лотарингским полком, ворвался на мост, находившийся рядом Бюсси якобы приказал ему оставаться на месте. Этому трудно поверить, так как Бюсси служил в армии в качестве бригадира-волонтера и не имел никаких прав командовать, в том числе и Лотарингским полком, Странно и непонятно, почему Лалли, который всегда был впереди своих солдат, не оказался у моста. Этот эпизод позволил ряду историков и романистов говорить о «предательстве» Бюсси. На самом деле вполне допустимо, что последний действительно считал невозможным вступить на мост под плотным обстрелом вражеской артиллерии. Безусловно, главным виновником неудачи штурма был Лалли, который не смог сохранить контроль над войсками.

Теперь предстояла осада. Положение осаждавших было жалким: находясь в полусожженном и опустевшем «черном городе», без продовольствия и повозок, армия вновь оказалась на крайне голодном пайке. Лалли впал в тупое отчаяние, смешанное с равнодушием, но первый приступ этого чувства прошел при появлении фрегата из Франции, доставившего деньги и продовольствие. Генерал надеялся, что наконец в Париже вновь вспомнили об Индии и огромный флот вскоре прибудет из метрополии, доставив сотни новых солдат. Однако мечты не осуществились. Франция терпела поражение и в Европе, и в Канаде. Королевскому правительству было не до Индии. Адмирал д'Аше продолжал отсиживаться на острове Иль-де-Франс; он даже задерживал те небольшие подкрепления, которые направляла для Лалли Компания.

Потянулись дни осады. Земляные работы велись плохо. Инженер Дюр опять показал свою полную бездарность. Солдаты открыто издевались над ним. Дисциплина упала до предела. Солдаты были настолько раздражены, что офицеры боялись повысить на них голос. Солдаты и сипаи слонялись по разрушенному «черному городу» и, роясь в обломках и мусоре, пытались найти съестное. Смешанные отряды из солдат, сипаев и тона-сов совершали грабежи, уходя довольно далеко от Мадраса в поисках еще уцелевших деревень. Дезертирство приняло огромные размеры. Может быть, первый раз в истории, как отмечал Вольтер, добрая половина осаждавших бежала в осажденный город. Обычно дезертировали ночью, но однажды днем, когда из английского форта французским солдатам показали огромный кусок ростбифа, нанизанный на штык, пушки осаждавших смолкли, а несколько сот человек бросились к крепости. Никто не пытался их остановить, Лалли только наблюдал эту постыдную картину.

В любой момент в войсках мог начаться бунт. Мысль о том, что надо снять осаду, все больше тревожила генерала. Подавив в себе чувство гордости, он обратился за советом к Бюсси. Последний прежде всего предложил организовать заготовку продовольствия для армии и вызвался возглавить экспедицию. Лалли отверг это и вновь приказал идти на приступ. По-видимому, ненависть была сильнее всех остальных его чувств.

Генеральный штурм «белого города» и форта св. Георгия был назначен на 16 февраля 1759 года. Но именно утром того же дня на горизонте показалась английская эскадра. Паника охватила даже самые верные полки, и Лалли согласился на отступление. Бросив на месте осады тяжелые пушки, оставив тяжелораненых, французские войска потянулись на юг. Второй раз «ирландец» возвратился в Пондишери побежденным. Здесь он заперся в своем кабинете и стал строчить правлению Компании письмо за письмом, полные жалоб на Бюсси и губернатора Лейри.