Мы обе слегка хихикаем, но я чувствую, что ее беспокоит обсуждаемая тема.
— Ты в порядке, Шейн?
— Просто немного нервничаю из-за предстоящих дел, — она пожимает плечами и
кладет в рот несколько Тик-Так.
— Все будет хорошо. Что еще тебя беспокоит? — я поднимаю руку и показываю
какой-то странный знак для смеха. — Код сучки.
— Райдер, — вздыхает она.
— И что же? — я толкаю ее.
— Он боится моего отца.
— Совершенно оправдано.
— Даже не смей принимать его сторону, — выплевывает она.
— Я и не собираюсь. Откройся мне. Ты никогда не говоришь об этом. Мы все
видим, что, что-то происходит. Черт, держу пари, твой отец даже видит.
— Все довольно просто. Он любит футбол и не хочет злить моего отца.
— Ты хочешь с ним что-то большее?
— Да, я хочу все, — она бросает на меня быстрый взгляд. — Он даже не хочет
держать меня за руку на людях. Должно быть, у нас очень секретные отношения. Он
знает, что я хочу большего, но все сводится к гребаному футболу.
Впервые я осознаю, насколько невероятно счастлива. Стейт с самого начала дал мне
понять, что я для него приоритет номер один, даже по сравнению с футболом. Временами
этот факт выводил меня из себя, даже заставлял чувствовать себя виноватой, но теперь я
благодарна. Как будто Шейн — любовница Райдера и падчерица ее отца, когда речь
заходит о футболе.
— Может быть, когда сезон закончится, вы двое сможете поговорить и обсудить это
с родителями.
— Вряд ли. Все дело в футболе, и с меня хватит.
— Твоя мама, кажется, понимает тебя.
— Понимает, но она скорее хранительница мира, — она хлопает по рулю, заставляя
меня подпрыгнуть. — Ты хоть понимаешь, что он даже не приезжал на мои соревнования, даже на Национальные в прошлом году?
— Мне очень жаль, Шейн, — я хватаю ее за руку и сжимаю, потому что мне
действительно очень жаль.
Это похоже на медленную пытку иметь идеальных родителей, но не иметь связи с
ними.
Полная противоположность тому, что испытала я. Я вовсе не завидую ее
положению.
— Эй, у меня есть идея, — говорю я после тридцати минут молчания.
— Я не собираюсь петь тебе любовные песни, — она закатывает глаза.
— Очень смешно, лузер. Давай соберемся в твоем общежитии.
— Серьёзно? Я подумала, что перед вечеринкой ты захочешь заняться горячей
щенячьей любовью со своим пожарным.
— Нет, давай реально соберёмся в твоем общежитии!
Это первая улыбка с тех пор, как Шейн покинула Роу. Она живет в общежитии
напротив Стейта. Дух Хэллоуина наполняет кампус декором и шумными студентами
колледжа. Я замечаю, что ее общежитие гораздо менее населено, но здесь присутствует
еще больше занудная толпа, заполняющая все открытое пространство.
Комната Шейна простая. Если вы рассматриваете штаны для йоги и другую
тренировочную одежду, скомканную на полу, как украшение, то, наверное, она украшена.
— У тебя есть соседка по комнате?
— Теоретически, но ее здесь никогда нет. Она долбиться со своим мальчиком для
развлечений двадцать четыре на семь.
— Ни слова больше, — я бросаю сумку на пол и иду в ее туалет.
К тому времени, как я возвращаюсь в гостиную, Шейн уже начинает завивать свои
длинные каштановые волосы. Она показала мне фотографию своего костюма котенка на
Пинтерест. Это сочетание милости с примесью сексуальности.
— Подожди, пока не увидишь этот чертов костюм, который мисс Тами и ее подруги
сшили для меня.
— Порази меня, — Шейн поворачивается ко мне.
Я достаю из сумки обтягивающую черную мини-юбку. Они сшили очень короткую
белую майку для верхней части юбки, где тщательно были расставлены бусины и стразы
по всей своей оправе.
— Чееееееерт, — вскрикивает она.
— О, это еще не все.
Я вытаскиваю шипастые черные туфли на высоких каблуках, чулки в сеточку и
повязку на голову с собачьими ушками.
— Господи, я надеюсь, что в этих чулках из рыболовных сетей есть дырка для
промежности. Стейт просто уделает тебя по-собачьи. Гав, гав.
Я падаю на кровать в приступе смеха, представляя, как мой пожарный нападает на
меня сзади. Шейн бросает мне зеркало с подсветкой и жестом показывает, чтобы я начала
краситься. Я наношу немного консиллера на свои проблемные места, а затем тонкий слой
тонального крема на лицо. Дальше следует идеальный мазок подводки для глаз и толстый
слой туши.
— Позволь мне нанести тебе тени для глаз. Я чертовски хороша в этом, — она
облизывает кончик указательного пальца и прижимает его к своей заднице.
— Только не слишком, — предупреждаю я ее.
— Заткнись и закрой глаза.
Я задумываюсь на секунду, но вскоре понимаю, что она не собирается сдаваться. Я
закрываю глаза и расслабляюсь, когда она проводит мягкой подушечкой кисти по моим
векам. Я слышу, как где-то вдалеке звонит мой телефон, но нахожусь в гипнотическом
трансе.
Движение кисти проходит вдоль моего глаза, но я не смею шевелиться.
— Ладно, открывай.
Я несколько раз открываю глаза, прежде чем привыкнуть к нормальному
освещению. Сначала я замечаю широкую ухмылку Шейн, а потом смотрю в зеркало.
— Черт возьми!
Я поворачиваю лицо из стороны в сторону, чтобы увидеть весь эффект макияжа.
— Тебе просто нужно немного покраснеть, и я думаю, что будет идеально.
— Как, черт возьми, ты это сделала?
— Годы танцев и гимнастики, — отшучивается она.
Она нанесла более толстый слой подводки для глаз, смазала мое верхнее веко
великолепным мерцающим серебром с оттенком более стального цвета, сделав мне
потрясающий макияж. Кроме того, вокруг моего правого глаза были стратегически
расположены черные точки.
— Закрой глаза еще раз.
Я бы позволила этой девушке раскрашивать мое лицо хоть каждый день, поэтому я
закрываю глаза и позволяю мастеру творить свою магию. Я чувствую, как она наносит
тонкую линию чего-то на мое верхнее веко вдоль ресниц, а затем, как она очерчивает чем-
то черные точки. Вскоре после этого плисовая щетка пробегает по моей скуле. Я пытаюсь
отстраниться, но не убегаю от карандаша для подводки глаз, бегущего по кругу на
кончике моего носа.
— Ты, моя дорогая, официально собака. Гав, гав.
— Не смей больше на меня гавкать!
Я снова смотрю в зеркало и визжу, как маленькая девочка. Она очертила точки
вокруг моего глаза легким блеском, наклеила накладные ресницы и не забыла сделать
идеальный черный круг на кончике моего носа.
— Осторожнее с ресницами, им понадобится еще немного времени, чтобы
высохнуть.
— Мне так нравится! Ты потрясающая.
Я смотрю, как Шейн пудрит лицо и начинает накладывать свой собственный
макияж. Ясно, что у нее он будет светлее. У нее светло-розовые тени с легким мерцанием.
Она делает тонкие маленькие бакенбарды с маленькими точками вокруг носа и
подчеркивает цвет своих бровей светло-коричневым цветом.
Мой телефон снова звонит.
Стейт: «Ребята, вы готовы?»
Я: «Пока нет».
Стейт: «Мне нужна помощь, чтобы одеться».
Я: «Кто бы сомневался!»
Стейт: «Пооожааалуйста».
Я: «Нет! Встретимся у твоей машины через двадцать минут».
Я не могу вынести ожидания, поэтому делаю быстрое селфи своего макияжа.
Один мой палец накручивает прядь волос, а голова наклонена набок. Он отвечает
незамедлительно.
Стейт: «Ты только что сделала мне стояк…гав, гав».
Я: «И ты туда же!!!»
Стейт: «У кого это еще вызвало стояк?»
Стейт: «Я уже еду, чтобы надрать кому-то задницу».
Я прикусываю нижнюю губу, подавляя смешок.
Я: «Ни у кого, Халк! Шейн тоже гавкает на меня!»
Стейт: «Спасибо, черт возьми. Я у лифта… Я подожду... поторопи свою милую