Читать интересную книгу Правила одиночества - Самид Агаев

— Ты откуда, товарищ паровоз? — через некоторое время спросил Ислам.

— Сам паровоз, — беззлобно отозвался Гара и пояснил, — на танцы ходил в ДОСА.

— Ладно врать, по будням танцев не бывает.

— Шутка, бамбарбия, пошел туда-сюда, покрутился, думал, тебя встречу, а ты уже здесь сидишь. Где был?

— На море, — ответил Ислам, — токо что пришел.

— Один?

— Нет, со Светкой.

— Какой Светкой, Катькиной дочкой?

— Да.

У Катьки, местной особы легкого поведения, была пятнадцатилетняя дочь, но она уже тоже подавала надежды, к тому же выглядела на все двадцать.

— Дала? — с деланым равнодушием спросил Гара.

— Конечно, что бы я здесь делал сейчас, я бы там еще был, уговаривал.

— Поклянись, — потребовал Гара.

— Чтобы ты умер, если я вру, — поклялся Ислам.

— Нет, такая клятва не годится, соврал, лучше скажи.

— Ну соврал, — не стал упираться Ислам.

— Один-один, — сказал Гара и выставил ладонь. Ислам хлопнул по ней.

— Дай сигарету, — попросил Гара. Ислам вытащил пачку «Столичных», дал другу и сам закурил.

Некоторое время дымили молча. Докурив сигарету, Гара щелчком пульнул окурок в воздух, красный уголек прочертил красивую траекторию и упал, взорвавшись красными искрами.

— Ладно, — сказал он, — вечер прошел впустую, пошел я спать, поезд уже идет, одиннадцать часов.

В воздухе в самом деле послышался нарастающий звук, в котором можно было различить характерный перестук колес на рельсах проходящего поезда.

— Посиди еще, — предложил Ислам, — время детское.

— Тебе хорошо, — сказал Гара, — два шага и дома, а мне еще километр пешкодралом топать. Давай, пока.

— Пока, — Ислам тоже поднялся и стал переминаться, чтобы ускорить ток крови в затекших ногах.

— Пойдем на танцы в пятницу? — спросил Гара.

— Зачем тебе танцы, ты все равно никогда не танцуешь?

— Морду кому-нибудь набьем, в танковый полк молодых лейтенантов понаехало, от солдаток проходу не будет.

Разошлись по домам. Сделав несколько шагов, Ислам услышал за спиной мелодичный свист, Гара исполнял мелодию из популярного в то время индийского фильма «Бобби» с Риши Капуром в главной роли, песни из которого насвистывало полгорода, впрочем, другая половина напевала их про себя.

В пятницу Ислам, вернувшись с работы, надел выходные, темно-серые брюки-клеш, пошитые у местного портного за тридцать два рубля, бежевую нейлоновую рубашку, вычистил туфли и в ожидании Гара присел к маме на скамеечку.

— Куда Иншаалах? — спросила мать.

— Пойду прошвырнусь по Бродвею.

— Где это?

— В нашем случае на площади фонтанов, перед твоей работой, а так в Америке.

— В Африке мы уже были, — многозначительно произнесла мать, — и для Америки у меня еще силы найдутся.

— Попрошу без угроз, — сказал Ислам.

Во втором классе, после того как в кинотеатрах города прошел фильм «Тарзан», Ислам с одноклассником убежал из дома в Африку. Правда, до места назначения дойти не удалось, на одном из железнодорожных переездов сидящие на лавочке путейцы поинтересовались у ребят, куда это они так целенаправленно топают по шпалам (почему-то они шли по железной дороге — видимо, чтобы не сбиться с пути). Ничтоже сумняшеся отважные путешественники обрисовали свой маршрут. Работники МПС тут же смекнули что к чему и лицемерно предложили героям присесть и подождать немного оказии в сторону Африки — дрезины, на которую они великодушно обещали ребят подсадить. Те поверили и через некоторое время оказались в лапах проезжавшего мимо пограничного наряда, который и доставил их аккурат в райотдел КГБ. Комитетчики связались с РОНО, те вызвали директора школы, короче, шум был еще тот. Когда Ислам оказался дома, мать отлупила его так, что до сих пор было больно вспомнить. Несмотря на свой добрый нрав, она была скора на расправу — такое часто бывает. Сейчас, понятное дело, она шутила; угнаться за Исламом она уже давно не могла, даже при желании.

— Ну, — спросила мать, — и чего мы ждем?

— Гара за мной зайти должен, — пояснил Ислам.

— Держался бы ты от него подальше, сынок, — вновь озабоченно сказала мать, — над этой семьей будто рок тяготеет, чем-то они Аллаха прогневили.

— Гара-то здесь при чем, — недовольно буркнул Ислам и тут увидел приятеля, тот стоял на дороге и подавал ему знаки. Ислам поднялся. — Я пошел.

— Будь осторожен, — напутствовала мать.

Дом офицеров Советской армии, сокращенно ДОСА, — находился на главной площади города, которая, как и все центральные площади городов СССР, носила имя Ленина. Но после того как первый секретарь горкома срочно благоустроил ее в предверии визита одного из высших бонз ЦК КПСС, ее стали называть площадью фонтанов. Сюда фасадами выходили здания, которые в случае государственного переворота, надо было захватывать: банк, почта, райком партии, ДОСА (как источник русской культуры); и сюда же, видимо, с целью не допустить этого, выходил забор военного гарнизона. Немного поодаль, через дорогу, находился источник азербайджанской культуры, он назывался Домом интеллигенции, но не в обиду азербайджанской культуре будет сказано, особой популярностью у населения не пользовался.

Популярностью пользовался ДОСА. Здесь, как везде и во всем, надо было искать женщину, ибо ДОСА посещали свободные русские женщины, в то время как азербайджанские женщины, опять же за редким исключением, соблюдали устои шариата. Дом офицеров, в отличие от остальных зданий, выстроенных недавно и потому современных, отличался вычурной архитектурой — это было огромное трехэтажное строение с колоннами, отделанное мрамором и гранитом. Если бы не скульптурные изображения флагов на фронтоне, его можно было принять за сохранившийся памятник эллинской архитектуры. Внутри здания находилось несколько залов. Первый — базилика, она же служила танцплощадкой, следующим шел зал поменьше с открытыми галереями на уровне второго этажа, и далее большой кинозал.

Правда, летом кино крутили в летнем кинотеатре, в парке, на территории ДОСА. На втором этаже размещалась библиотека. Ислам ходил в нее со второго класса по восьмой. Поскольку на руки выдавали единовременно только по три книги, он посещал ее два раза в неделю. Дома до сих пор хранилась стопка использованных формуляров.

На площади группками стояли молодые люди из местных азербайджанцев, тех, кто пришел поглазеть на чувственные тела русских женщин, на оголенные руки и плечи, на обнаженные выше колен ноги. Молодые солдатки в летних платьях по двое, по трое, под обжигающими мужскими взглядами проходили с опаской к кассам. Некоторые, взяв билеты, тут же, огибая здание, уходили в летний кинотеатр, другие в ожидании танцев останавливались у колонн, недалеко от входа.

Когда фильм начался (об этом можно было судить по донесшимся звукам музыкальной заставки из документального киножурнала), количество зевак поредело, часть из них отправилась смотреть кино.

— Может, пойдем кино посмотрим, — предложил Гара.

— Ага, в восьмой раз, — отозвался Ислам.

— Это ты в восьмой, а я в двенадцатый, — поправил его Гара и оскалился в улыбке, сверкнув белоснежными зубами. В наступившей темноте он очень даже смахивал на негра, хотя в Ленкорани негров отродясь не бывало. В городе шел пресловутый фильм Раджа Капура «Бобби», и народ на него валом валил. Между тем у касс, где началась продажа билетов на танцы, уже собрался народ. Кроме молодых и не очень молодых, но холостых или разведенных офицеров, солдаток из дивизии, танкового полка, батальона связи и погранотряда, на танцы приходили и ученицы старших классов русской школы. Короче говоря, здесь было чем поживиться. Ислам высматривал девушку, которую приметил в прошлый раз. Он надеялся, что она придет и ему представится случай заговорить с ней, — просто подойти и познакомиться он не мог, по причине природной скромности, а может быть, в его характере было что-то английское.

Девушка действительно скоро появилась в компании молодых людей, светловолосого парня и девушки. Увидев их, Ислам потянул приятеля за рукав и направился к кассе. Оркестр располагался на низком подиуме, меж двух колонн. Барабанщик в ожидании отмашки легонечко выстукивал какой-то ритм по металлическому ободу барабана. Офицеры по одному и попарно исчезали за дверью, где во внутреннем помещении находился военторговский буфет, и возвращались порозовевшие, с повышенным тонусом (те, кто еще не изменил цвет лица под субтропическим солнцем). Оркестр заиграл музыку из кинофильма «Крестный отец», который в то время еще никто и не видел. Закружились пары. Гара толкнул друга.

— Чего стоишь, иди приглашай кого-нибудь, а я болельщиком буду.

Ислам обреченно вздохнул и направился к девушке, огибая танцующих, издалека поймав ее удивленно-настороженный взгляд, но когда приблизился, перед ней возник какой-то подвыпивший лейтенант и пригласил ее на танец. Обескураженный Ислам, не останавливаясь, сделал зигзаг и вернулся на исходную позицию.