Читать интересную книгу Меценаты зла - Павел Данилов

– Директор сдаст их властям, – сказал Андрей.

– Тогда умрет много охранников и ученых, – покачал головой Кирилл. – И живыми нас он все равно не получит.

– Вы предлагаете стать нам предателями? – подняв брови, поинтересовался Андрей.

– И что же ты собрался предавать? – с улыбкой спросил Кирилл. – Тем более я ничего не предлагал. Только предупреждаю.

Андрей промолчал.

– Мы будем первыми жертвами, – вставил свое слово Морис.

– Нам бы этого не хотелось, – искренне заявил Кирилл. – Ваш институт попался нам на пути. И, раз его нельзя обойти, мы вынуждены пройти его насквозь.

– Остается два варианта, – подвел итог старик. – Вы идете сами, будто мы вас не видели, а вы не видели нас. Либо вас ведем мы.

Кирилл кивнул.

– За содействие лазутчикам могут расстрелять весь институт, – возразил Андрей.

– В том-то и заключается возможность успеха. Когда они уйдут, – Григорьев махнул рукой в сторону Кирилла, – то даже случайные зрители вряд ли захотят доносить. Так что никто из правительства не узнает. Не забывайте, мы в абсолютной изоляции, глубоко под землей.

– И все равно дрожим при звуке имени правителя, – скривил губы Андрей. – Как быть с охраной? Ученые-то сидят по лабораториям, да и плевать они хотели, кто ходит по коридорам. А среди солдат есть те, кто мечтает выслужиться.

– Для них у нас есть парализатор, – подал голос Жак. Он не понимал, зачем Кирилл слушает все эти рассуждения, когда и так все ясно.

Громов же хотел дождаться, когда ученые сами придут к какому-то решению. Ему не раз приходилось работать в команде, и он знал, что люди действуют с большей самоотверженностью по собственной инициативе, чем по приказу. А что говорить о заложниках, у которых единственная мотивация – ужас смерти? Коктейль же из страха, любопытства, ощущения собственной правоты и бесшабашности даже заурядных людей мог сделать весьма полезными.

– Может, вам тоже надеть белые халаты? – предложил Морис.

Громов засмеялся.

– Три новых горбатых ученых, – показывая на рюкзаки, сказал он. – Как далеко идти?

– Полсотни метров по главному коридору, столько же по боковому. В конце него – лифт, – сказал Андрей.

– Возле него пост охраны, – добавил Морис. Почувствовав, что никто не собирается его убивать, он немного оправился от страха. – Два человека. Редко – три.

– А наверху что? – спросил Громов.

– Там сложнее, – вздохнул Григорьев. – Хотя я давненько там не был.

Звездолетчик перевел взгляд на ассистентов.

– Из прихожей попадете в большой зал, где всегда немало народу. И уже из него ведет пара грузовых и один пассажирский лифт на поверхность – на минус первый этаж института подготовки персонала космических кораблей, – объяснил Морис.

Андрей с неудовольствием посмотрел на коллегу.

– Сюда больше никто не придет? – спросил Громов. – Рабочий день уже начался?

– Еще часа два все будут тянуться. Это мы ранние, – откликнулся доктор медицинских наук. – А сюда уже лет пять никто не заходил, кроме нас троих.

– Значит, будем пить чай, – сдвигая компьютер и садясь на стол, сказал Громов.

В помещении было четыре стула, и Жак сел рядом с Кириллом. Поэт стал помогать Морису делать чай, а Андрей и Григорьев начали работать, как ни в чем не бывало. Бородатый ассистент иногда бросал на звездолетчика быстрый взгляд, и тогда Кирилл весь напрягался, готовый к любым неожиданностям.

Друзья в компании с Морисом выпили вначале чай с печеньями. Через час, от скуки, выпили по большой чашке кофе. Поэту приспичило в туалет, и Кирилл, под недовольным взглядом Андрея, отправил его обратно в коридор.

Григорьев рассматривал какие-то графики и таблицы. Иногда он прикрывал глаза и начинал что-то бубнить. «Ну и увлеченность, – подумал Кирилл, – словно и нет никого вокруг». Андрей, водя пальцем по экрану, крутил модели сложных органических молекул. Найдя нужный фрагмент, он разводил два пальца в стороны, и небольшая область молекулы заполняла весь экран.

«Даже не верится, что на Тайле выделили деньги на разработку лекарств, – лениво размышлял Громов. – Хотя правители, офицеры, пилоты и разработчики оружия тоже болеют. А вот их на Тайле ценят дороже золота».

Через два с половиной часа Кирилл спрыгнул со стола. Жак тоже встал и надел рюкзак.

– Пора в путь, – вздохнул звездолетчик. – Андрея мы оставим здесь, а Морис и Григорьев пойдут с нами.

Андрей покраснел от гнева. Он вскочил со стула, но увидев в руках звездолетчика плазматрон, двинуться дальше побоялся.

– Почему я должен сидеть здесь, когда мои друзья рискуют?

– Мы тебя еще и свяжем, – раздвинув губы в холодной улыбке, сказал Кирилл. – Для вашей же безопасности. Если нас поймают, то никто не посмеет сказать, что вы действовали по собственному желанию.

– Попробуйте!

– Жак. На самом низком.

Француз без колебаний поднял парализатор и нажал на спуск. Андрей дернулся и начал заваливаться. Громов поддержал его, чтобы он не ударился головой об стол или стул. Морис беспомощно смотрел на коллегу, но не посмел даже пошевелиться. Григорьев недовольно скривил губы, но тоже промолчал.

Кирилл усадил Андрея на стул. Пожалев веревку, он связал руки ассистента поясом халата, а ноги стянул ремнем. Григорьев закурил прямо в лаборатории. Когда он затушил бычок об блюдце, Громов сказал:

– Пойдемте. Мы вам очень благодарны за помощь. – Чуть помолчав, звездолетчик добавил: – И я очень рад, что мне не пришлось убивать еще трех человек.

Морис сглотнул и открыл дверь. Они прошли через помещение вдесятеро больше предыдущего, заставленного стеллажами с пробирками, колбами, термосами и контейнерами, столами с приборами и компьютерами, ваннами с биологическими и химическими растворами.

Они вышли в пустынный коридор. Кирилл держал плазматрон стволом вниз, но в петлю не засовывал. Из двери в середине коридора вышел седой человек небольшого роста. Поздоровавшись с доктором Григорьевым за руку, кивнув Морису, он нырнул в другую лабораторию. На троих незнакомых мужчин ученый, то ли по благоразумию, то ли по растерянности не обратил никакого внимания.

– Охрана видит весь коридор? – спросил Громов перед поворотом.

– Если смотрит, то да.

– Идите вперед и не оглядывайтесь.

Звездолетчик пристроился за доктором, француз – за ассистентом. Поэт топал позади всех, постоянно оглядываясь назад.

Охранники почувствовали неладное, когда их разделяло меньше двадцати метров. Беглецы оттолкнули Мориса и Григорьева в стороны. И Кирилл, и Жак выстрелили дважды. У обоих охранников был прожжен правый бицепс. Один повалился парализованный, в другого француз не попал. Экс-водитель исправил эту оплошность, и верещащий от боли охранник так и не успел нажать тревожную кнопку.

– Дальше мы сами, – прикусив губу, сказал Громов. – Бегите назад.

Григорьев улыбнулся, Морис вздохнул с облегчением.

– Я сказал бегите! – рявкнул Кирилл, снимая с охранников штатные автоматы. И магазины, и аккумуляторы были полные.

Морис побежал, Григорьев ускорил шаг.

Ружье повисло в петле, парализатор перекочевал к Поэту, а Жак и Громов взяли автоматы.

– Стреляй пулями, – сказал звездолетчик. – Многие после них выживут, но нам помешать не смогут.

«С каждой минутой моя жизнь становится дороже, – горько подумал Громов. – Сколько еще людей придется убить и покалечить, чтобы обрести свободу?»

Француз кивнул, переведя универсальный автомат на свинцовый огонь. Кирилл не мог не отметить, что со времен их первой встречи Жак стал увереннее, а с оружием обращался так же легко, как с привычным рабочим инструментом.

Наконец-то створки лифта раскрылись, и друзья шагнули в пустую кабину.

– Ты тоже не теряйся, – подбодрил Поэта Кирилл. – Гляди по сторонам и снимай тех, кто с оружием. Так, ребята, вжались в стены и выходим только по моей команде.

Дверь открылась только на десять сантиметров, а Кирилл уже зажал спусковой крючок. Их ждали. В кабину влетели сгустки плазмы, лазерные лучи начали плавить стенку, несколько пуль рикошетом попали в звездолетчика, от одного свинцового шарика вскрикнул Поэт – сидеть с комфортом он теперь не сможет добрую неделю.

Стоявшие напротив лифта солдаты падали, словно стебли пшеницы под натиском острой косы. Те пули, которые не находили цель, с громким дребезгом разбивали стеклянную мебель: столы, стеллажи, навесные шкафчики, или увязали в мягких креслах и диванах.

Время замедлилось. Казалось, створки лифта раздвигались не меньше минуты. Жак, скрипнув зубами, снял еще двоих. Кирилл осторожно выглянул из лифта, готовый в то же мгновение нырнуть обратно. Тишина. Лишь один из шести солдат скреб ботинком по полу в предсмертных конвульсиях.