Читать интересную книгу Мифы классической древности - Георг Штоль

В то время как Ясон со своими друзьями шли к городу, Гера покрыла их и весь город густым туманом: не замечаемые и не оскорбляемые никем шли аргонавты по многолюдным улицам Ээтовой столицы. Когда же они подошли к царскому дворцу, богиня рассеяла туман. С изумлением смотрели герои на обширный дворец колхидского царя, на высокие стены с многочисленными башнями и широкими воротами и на длинные ряды колонн, окружавшие стены дворца. Молча вступили аргонавты во двор царского жилища. Здесь, осененные густолиственными, тенистыми виноградными лозами, стояли четыре фонтана: из одного струилось молоко, из другого — вино, из третьего — благовонное масло, из четвертого — чистая, кристально прозрачная вода; зимой та вода была тепла, летом — холодна как лед. Все эти чудеса созданы были руками многохитрого искусника Гефеста. Он сделал для Ээта быков с медными ногами и медными головами — из пасти своей быки извергали страшное пламя. Сделал Гефест Ээту плуг из чистого железа. Все это сработал Гефест в благодарность Гелиосу, отцу Ээта: в битве богов с гигантами Гелиос спас изнемогавшего уже Гефеста, умчав его на своей колеснице. Засим пришельцы вступили во внутренний двор Ээтова дворца: за рядами изящных колонн увидали они множество двустворчатых дверей, ведших во внутренние покои. Теремов дворцовых было два, и стояли они рядом, один против другого: в одном, более высоком, жил сам Ээт с женой своей Идией; в другом — сын его Апсирт, рожденный от кавказской нимфы еще до брака Ээта с Идией, дочерью Океана и Фетиды. Колхидцы звали Апсирта Фаэтоном — «лучезарным»: он превосходил красотой всех юношей Колхиды. В зданиях, стоявших вокруг двух этих теремов, жили две дочери Ээта: вдова Фрикса Халкиопа и Медея, младшая сестра, еще безбрачная. Медея была жрицей богини волхвований Гекаты; ежедневно посещала она храм богини и оставалась там обыкновенно до вечера; но в этот день Гера вложила ей мысль остаться дома. Медея вышла из своего покоя и хотела идти к сестре своей Халкиопе; во дворе дворца встретила она героев. Испугавшись, она громко вскрикнула. Халкиопа и ее прислужницы, услыхав этот крик, оставили свои прялки и веретена и поспешно вышли на двор. Когда Халкиопа увидала перед собой детей своих, она с благодарностью подняла к небесам руки, радостно бросилась к ним и, проливая слезы, заключила их в объятия.

На радостные крики Халкиопы вышли из терема Ээт с женой, и в скором времени в царском дворце поднялся шум и великие хлопоты. Одни из слуг убивали большого быка, другие рубили дрова, третьи грели на огне воду — для омовения чужеземцам; ни одного раба во всем дворце не осталось без дела. Никем не видимый, прилетел в царский дворец отрок Эрот со своим луком и колчаном со стрелами. Он спрятался сперва за одну из колонн, натянул тетиву у лука и достал из колчана стрелу; потом, тайком же, пробрался к Ясону и, прячась за ним, пустил стрелу в грудь Медеи. После того он поднялся в эфир и, смеясь, полетел на Олимп. Дева, пораженная стрелой глубоко в сердце, стояла безмолвно, томимая тоской. Жгучая боль терзала ей грудь, на нежных ланитах ее бледность сменялась ярким румянцем; глубоко вздыхая, бросала она, украдкой от окружавших, взор на Ясона, и всю душу ее наполняла сладостная грусть.

Между тем царские слуги изготовили уже обед, и герои, кончив омовение, сели за стол и стали вкушать предложенную им пищу и пить вино. За обедом Ээт спросил Аргоса о причине его внезапного возвращения и о прибывших с ним чужеземцах. Аргос рассказал о своем несчастном плавании, о том, как корабль их был разбит бурей и как встретившиеся им на пустынном острове чужеземцы спасли его и братьев от неминуемой гибели; назвал юноша каждого героя по имени и сообщил также, откуда кто из них родом. Не скрыл он от царя и причины прибытия героев в Колхиду. Царь одной из областей Эллады, — объяснял Аргос деду, — поручил Ясону добыть золотое руно: царь тот боялся силы Ясона и послал его на такое опасное дело в надежде, что герою не воротиться живым из похода.

Устрашился Ээт, слушая речи внука, и вскипел на него гневом: подумалось ему, что чужеземцы прибыли в Колхиду по наущению его внуков. Яростью заблистали его глаза из-под густых надвинутых бровей, и он воскликнул: «Прочь с глаз моих, коварные злодеи! Знаю я ваши козни: не за руном прибыли вы сюда, а затем, чтобы похитить у меня престол. Если бы вы не сидели за моей гостелюбивой трапезой, я, клянусь, вытянул бы у вас языки, разможжил бы вам кости…» Тут поднялся с места Эакид Теламон и хотел отвечать престарелому царю гневной речью, но Ясон удержал его и так отвечал Ээту: «Успокойся, Ээт; не со злыми намерениями прибыли мы в Колхиду и вступили в дом твой. Кому придет охота предпринимать такое дальнее путешествие по бурному морю для того только, чтобы ограбить другого? Нет, нас побудила на это дело судьба, да воля злого царя. Отдай нам руно, и мы будем прославлять тебя по всей Элладе. Мы будем согласны справить тебе за это какую хочешь службу: если ты пойдешь воевать с сарматами или какими другими соседними народами, возьми нас с собой, мы тебе будем верными помощниками».

Так говорил Ясон, стараясь смягчить гнев царя. Слушая его, царь не знал, на что решиться: приказать ли тотчас схватить пришельцев и предать их смерти или испытать сперва их силы? Наконец он остановился на последнем. «Зачем тратить столько слов? — сказал он. — Если вы действительно божественного происхождения, если вы не уступаете мне достоинством, я отдам вам руно. Но прежде я подвергну вас испытанию: вы должны справить работу, которую обыкновенно исполняю я собственноручно — так она опасна. На поле Арея пасутся два меднокопытных быка, извергающие пламя из ноздрей. Этими быками вспахиваю я широкое поле Ареево, потом бросаю в борозды семена — только не хлебные семена, а зубы дракона, и из них вырастают облеченные в броню витязи. Когда они окружат меня толпой, я умерщвляю их копьем. Ранним утром запрягаю я быков в плуг и к вечеру отдыхаю после жатвы. Если ты справишь мне эту работу, я в тот же день отдам тебе руно, вези его своему царю. Но без этого я не уступлю тебе руно: не следует сильному уступать человеку, худшему его». Долго сидел Ясон, опустив глаза и не говоря ни слова, — все обдумывал он предложение царя: опасность была слишком велика, и герою не хотелось спешить с обещанием. Наконец сказал он царю: «Прав ты, царь, требуя от меня исполнения такого трудного дела. Но как ни велика опасность, я решаюсь — повинуюсь я судьбе, приведшей меня в твое царство». — «Ну, ступай же теперь, — сказал мрачно царь, — к твоим спутникам. Но обдумай хорошенько наперед, можешь ли ты сделать дело, за которое берешься: если ты боишься запрягать быков или биться с витязями, то предоставь лучше мне это дело и удались из нашей земли».

Медея обещает аргонавтам свою помощь

(Аполлоний Родосский. Аргонавтика. III, 439–824)

Ясон поднялся со своего места и, вместе с Авге, Теламоном и Аргосом, оставил дворец Ээта. Остальные два сына Фрикса — по знаку, данному им старшим братом, — остались при матери. Когда молодой герой удалялся из дворца, Медея не спускала с него очей; к нему неслись ее мысли. Когда же она осталась одна в своем покое, по ее ланитам заструились слезы и тихим голосом стала она говорить сама с собой: «Несчастная! Зачем кручинишься ты? Что тебе до юноши, каков бы он ни был, — лучший ли он из всех героев, худший ли из людей — гибель его неизбежна. Нет, если бы могла я спасти его! О, Геката, чествуемая мною богиня! Спаси его, возврати его невредимого! Если же суждено ему пасть, пусть он по крайней мере знает, что я не радуюсь и не буду радоваться его печальной судьбе». Так печалилась и мучилась заботами дева в своем тихом жилище. Герои же шли в это время назад к своему кораблю. Услыхав ответ царя, они первоначально пришли в уныние, потом же воспылали бурным гневом. В это время выступил вперед Аргос и предложил им мудрый совет: «Друзья! — сказал он, — не употребляйте пока никаких насильственных мер — гибельно будет для нас всякое насилие. Во дворце Ээта живет дева, искусная во всяких волхвованиях; дева та — Медея, сестра моей матери. Я отправляюсь к матери и буду просить ее чтобы она склонилась помочь Ясону своим волшебством. Если Медея не откажет в своей помощи, то мы спасены тогда». Едва Аргос успел кончить свою речь, как к кораблю подлетел голубь, которого преследовал хищный коршун; спасаясь от преследователя, голубь взлетел за пазуху Ясону, коршун же упал на днище корабля. Тогда поднял голос прозорливец Мопс и сказал: «Друзья! Это было знамение, явленное нам богами, мы должны молить о помощи деву, и думается мне, что она нам не откажет. Вспомните, что предрекал нам Финей: только при содействии Афродиты суждено нам благополучно возвратиться в отечество. Любимая птица богини на наших глазах была спасена от смерти. Призовем же на помощь Афродиту и последуем совету Аргоса». Герои изъявили согласие, и Ясон отослал Аргоса снова в город, к матери его Халкиопе.