Читать интересную книгу Изгнанная из рая - Даниэла Стил

Он сидел очень тихо, и Габриэла снова открыла глаза и посмотрела прямо на него. Казалось, она думает, думает изо всех сил, и Питер понял, что тот, кто избил ее, был когда-то очень ей близок.

А Габриэла и в самом деле думала о Стиве и о прочих. Она всегда выгораживала их, защищала, оправдывала перед собой и перед другими людьми, но в словах врача была своя правда, которая неожиданно смутила ее.

– Ты знаешь, кто это был? – повторил Питер. – Это сделал твой приятель, да?

Но Габриэла не ответила, и он покачал головой.

– Ладно, поговорим об этом потом, – сказал он, и Габриэла моргнула в знак согласия. Потом губы ее шевельнулись, и она попыталась снова заговорить.

– Имя… – произнесла она, и Питер, который уже собирался встать, уселся обратно на стул.

– Имя? Чье? Того, кто побил тебя? – переспросил он, но Габриэла недовольно нахмурилась оттого, что врач ее не понял. Слегка пошевелив рукой, она с усилием приподняла ее и вытянула палец в его сторону. Она хотела знать, как его зовут.

– А-а!.. – протянул он. – Меня зовут Питер… Питер Мейсон. Я – врач, и ты – в больнице. В самой лучшей больнице в городе, – добавил он, немного подумав. – Мы тут немножко тебя подлечим и отправим домой. Нам нужно быть уверенными, что там тебе ничего не будет грозить. Вот почему нам надо знать, кто сделал это с тобой.

Но Габриэла лишь застонала и снова закрыла глаза. Вскоре Питер увидел, что она заснула, и, посидев рядом с ней еще две-три минуты, ушел. Он был весьма доволен: Габриэла мыслила совершенно ясно и разумно, она откликалась на все его вопросы и захотела узнать, как его зовут. Для человека в ее состоянии это было весьма обнадеживающее начало.

Этой ночью Питер спал совсем мало, а утром снова пошел проведать Габриэлу. Она выглядела несколько лучше, чем накануне, и могла говорить – правда, только шепотом, зато она вспомнила, что его зовут Питер, и улыбнулась, когда он вошел в палату. Ее энцефалограмма выглядела вполне прилично, да и показания остальных приборов вполне удовлетворили Питера. Похоже, кризис миновал, и девушка пошла на поправку, хотя, конечно, была еще очень слаба.

Питер все еще сидел у нее, когда прибыла полиция. Следователь весьма воодушевился, узнав, что Габриэла пришла в себя; его очень интересовали те сведения, которые она могла сообщить, но Питер предупредил, что пострадавшая говорит еще с трудом, и попросил не очень на нее наседать.

Сев у постели Габриэлы, инспектор задал ей те же вопросы, что и Питер, однако, несмотря на предупреждение, полицейский держался достаточно жестко. Чтобы защитить ее и, возможно, других людей, сказал он, ему обязательно нужно знать имя или приметы человека, который на нее напал. Если же она предпочтет промолчать, добавил полицейский, то, возможно, из-за нее пострадает кто-то другой.

Услышав эти слова, Габриэла, казалось, задумалась, и лицо ее сделалось виноватым. Но, поскольку она молчала, Питер решил немного ей помочь.

– Ты не должна так относиться к себе, – сказал он негромко. – В этот раз тебе повезло, и ты осталась в живых, но в следующий раз все может кончиться гораздо хуже. Тот, кто избил тебя, хотел искалечить и, быть может, даже убить тебя. И ему это почти удалось…

Питер уже говорил с этим следователем, когда Габриэла поступила в приемный покой, и коп сказал, что, судя по характеру повреждений, пострадавшую били ногами, душили и били затылком о стену, словно хотели вышибить ей мозги. Полицейский был совершенно уверен, что это не несчастный случай и не преступление, совершенное в состоянии аффекта, вызванного ревностью, страстью или чем-либо еще. По его мнению, кто-то убивал Габриэлу медленно и со вкусом. Питер был вполне согласен с этим утверждением.

– Он хотел расправиться с тобой, – повторил Питер. – И теперь ты должна помочь нам поймать его, чтобы это никогда не повторилось. Ты не сможешь чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока этого парня не упрячут в тюрьму, где ему самое место. Назови нам его имя. Имя, Габриэла!..

Но Габриэла все еще колебалась. Она понимала, что Питер и этот полицейский совершенно правы, но никак не могла решиться назвать Стива. Сейчас Габриэла думала, что не заслужила и десятой доли несчастий, которые обрушились на нее. Не заслужила она и этих жестоких побоев, из-за которых она снова угодила на больничную койку. Габриэла не хотела больше отвечать за чужие преступления.

И, подумав об этом, она открыла рот, но тут же снова заколебалась. Ее беспомощный и растерянный взгляд перебегал с невозмутимого лица полицейского на сочувственное – доктора и обратно, однако она молчала.

– Ну же, Габриэла, скажи нам!.. – вырвалось у Питера. – Ты должна. Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой так поступали, ведь ты ни в чем не провинилась, правда?..

Да, теперь она знала, что это правда. Никто не имел никакого права так обращаться с ней. Именно это она и имела в виду, когда сказала Стиву, что ненавидит его. И его, и всех, кто когда-то пользовался ее слабостью. Габриэла сумела переломить себя и была исполнена решимости сделать все, чтобы никто никогда не смел больше тронуть ее даже пальцем.

И эта ее решимость была твердой, как скала.

– Стив… Это был Стив, – прошептала Габриэла сначала чуть слышно, потом повторила уверенней и громче: – Стив Портер!..

Но она сразу же поняла, что ей нужно еще многое объяснить, а сил у нее практически не осталось. Но полицейский инспектор так и подался вперед, врач тоже слушал внимательно, и Габриэла, собрав всю свою волю и мужество, рассказала им, что Стив Портер был ее любовником и жил в том же пансионе, что и она.

– Он был в тюрьме… – прошептала она. – У него много других имен… Документы – в ящике стола профессора… Там все написано.

Полицейский и Питер переглянулись. Габриэла сообщила очень полезные сведения, и теперь поимка преступника была лишь вопросом времени. И все же инспектор счел нужным кое-что уточнить.

– Другие имена, мисс Харрисон? Не припомните – какие?

– Стив… Джонсон, Джон Стивенсон и Майкл Хьюстон. – Все эти имена всплыли в ее памяти словно сами собой, и Габриэла сама удивилась этому. Читая найденные в столе профессора документы, она вовсе не старалась их запомнить. И она готова была припомнить еще многое другое, потому что – впервые в жизни – старалась не ради кого-то, а ради себя самой. Пусть Стив сам расплачивается за то, что он совершил…

– …Он сидел в тюрьме в Кентукки, в Техасе и Калифорнии, – добавила она, и инспектор что-то быстро черкнул в своем блокноте.

– Вам известно, где он может быть сейчас? – спросил он, и Габриэла отрицательно покачала головой.

– Я не знаю… Он ведь не приезжал сюда, нет? – спросила она, глядя на Питера, и тот сделал удивленное лицо. Сама эта мысль показалась ему невероятной, но Габриэла, как видно, еще не полностью избавилась от иллюзий.

– Мне все ясно, – объявил полицейский инспектор. – Еще один вопрос, мисс… Почему этот Стив Портер напал на вас? Он был пьян? Ревновал вас к кому-то? Может быть, вы хотели порвать с ним и уйти к другому?

Все это были вполне обычные причины, которые приходили в голову и Питеру, но Габриэла снова удивила обоих.

– Ему нужны были деньги… много. Я восемь месяцев давала ему деньги на жизнь, – прошептала она.

«И он брал их», – следовало бы ей добавить. Но тут новая мысль пришла ей в голову.

– Один… друг завещал мне шестьсот тысяч, – добавила она, вспомнив, что Стив наверняка был причастен к смерти профессора. – Стив хотел отнять их у меня. Я не отдавала. Он хотел обвинить меня в том, что я подговаривала его убить профессора… Но это неправда. Профессор оставил мне деньги, потому что… потому что любил меня как дочь. Стив собирался бежать с этими деньгами в Европу. Он даже сказал, что убьет меня, если я не пойду с ним в банк…

Стив использовал, обманул, предал ее, но, несмотря на это, Габриэла была рада тому, что ему не удалось привести свою угрозу в исполнение. Впервые в жизни после очередного жестокого разочарования ей хотелось не умереть, а жить дальше. Это ощущение так воодушевило Габриэлу, что она даже попыталась приподняться.

– Знаете, – добавила она, – я думаю, это Стив убил профессора… Вернее – попытался. Он мог нарочно рассердить его или огорчить, чтобы с профессором случился удар. Он так и не сказал мне, что именно он сделал, но я запомнила: Стив говорил, что «помог» ему умереть… Правда, тогда он не знал, что у профессора столько денег. Мне кажется, мистер Томас разоблачил Стива и собирался заставить его уехать…

Ее речь была все еще несколько невнятной и скомканной, однако подробности полицейский инспектор надеялся узнать у мадам Босличковой и других пансионеров.

– Стив применил против вас какое-нибудь оружие? – снова спросил полицейский, притворяясь, будто не замечает предостерегающих жестов Питера.

– Нет. – Габриэла, казалось, была даже удивлена. – Он только несколько раз ударил меня кулаком… ногой.