Слуй пару секунд смотрел на сидящего в нише, так что тот съежился и втянул голову в плечи, потом разлепил губы и спросил:
— Где ты его нашел? Яг усмехнулся:
— Это он меня нашел. Он — Посланец.
Слуй оглядел сухой, бритый череп, обтянутый желтоватой кожей, худую шею, заглянул в горячечные глаза и спросил Яга:
— Мне надо будет его любить? Яг расхохотался:
— Ну, этого даже я не могу от тебя требовать.
Слуй понимающе кивнул и криво усмехнулся, когда увидел, как в глазах посвященного появился страх.
На следующий день Слуй рано утром поднял Посланца пинком в бок и швырнул ему ком одежды, состоящий из форменной туники, берета и калиг. Тот сначала замер, сжавшись от довольно чувствительного удара, но, поняв, что продолжения не последует, протянул руку и осторожно развернул ком:
— Что это?
Слуй презрительно скривил губы:
— Каждый, кто поступает в Корпус, проходит «давильный чан». Сегодня начинается твой.
Посланец высокомерно вскинул голову:
— Но…
Слуй наклонился к нему и произнес свистящим шепотом, слегка расширив глаза:
— А если ты откроешь свой поганый рот, я с большим удовольствием покажу, как в Корпусе поступают с теми, кто спорит с командиром.
Посвященный счел за лучшее заткнуться. Завтрак был предварен «легкой» пробежкой, после которой Посланец минут десять валялся на полу своей комнаты, приходя в себя. Затем Слуй повел его на стрельбище. Отойдя в самый дальний конец, он дал посвященному арбалет и указал на мишень:
— Начинай. Яг сказал, что ты должен хорошо овладеть этой штукой.
Посвященный молча смерил взглядом расстояние, неуклюже поднял арбалет и спустил тетиву. Послышался резкий хлопок. Узкий приклад короткого флотского арбалета заехал стрелку по подбородку, а стрела воткнулась в землю шагах в двадцати от стрелявшего. Слуй брезгливо скривил губы и пнул Посланца:
— Дуй за стрелой, недоумок. Тот яростно вскинул голову:
— Я — Посланец Ордена. Твой господин… — и рухнул на землю от хлопка широкой, как лопата, ладони.
— Заткни пасть. — Слуй едва сдержался, чтобы не пнуть его по мерзкой роже. — Во-первых, не господин, а командир, а во-вторых, мне было сказано, чтобы я научил тебя стрелять, и только. А ты вполне сможешь это сделать без языка и ушей Понял?
Посвященный нервно кивнул и, вскочив на ноги, потрусил за стрелой. Когда он вернулся, Слуй взял арбалет и показал правильную стойку, а потом заставил новобранца принять похожую позу. Ученик изобразил нечто непотребное.
— Вот дерьмо, — выругался Слуй, — где локоть? А запястье почему расслаблено? Хочешь опять получить прикладом по челюсти? Да чтоб тебя, запястье закрепи, говорю!
Занятие продолжалось до самого обеда, который, впрочем, успешно миновал рот посвященного, — поскольку Слуй заявил, что тот проявил недостаточно рвения, — и затем продолжилось до самого вечера. Это ли принесло плоды либо что-то другое, но через два дня посвященный сумел первый раз задеть мишень с пятидесяти шагов.
Дни шли своим чередом. Слуй по указанию Яга круглые сутки возился со своим подопечным. Но то, что творилось вокруг Яга, ему очень не нравилось. Его начальник развил бурную деятельность. На этот раз она не касалась гарнизона Герлена, и многие его обитатели только облегченно вздохнули, решив не обращать внимания на странную активность Яга. На протяжении следующих полутора лун в крепость прибывали странные посланцы. Это были купцы, младшие сыновья князей, какие-то офицеры Корпуса с маслеными глазенками и многие другие типы, один вид которых вызывал у Слуя омерзение. Но когда он попробовал поговорить об этом с Ягом, тот со странной усмешкой сказал ему:
— Твое дело — натаскать посвященного в стрельбе, все остальное — моя забота. — И, мечтательно смежив веки, добавил: — Когда-нибудь я спрыгну с коня и умою лицо водой Мирового океана, омывающего Оокону со всех сторон.
Грон появился к началу осени. К тому моменту посвященный уже попадал в неподвижную мишень тремя стрелами из четырех со ста шагов. Когда Грон въехал в ворота и посвященный уставился на него блестящими от возбуждения глазами, Слуй понял, для какой цели готовится стрелок. Вечером он постучался в дверь кабинета Яга. Тот сидел за столом и читал какой-то пергамент, видимо принесенный одним из княжеских гонцов. Увидев Слуя, он отложил пергамент в сторону и встревоженно спросил:
— Что случилось?
Слуй несколько мгновений смотрел на своего командира, а потом прямо спросил:
— Он должен будет убить Грона?
Глаза Яга дрогнули, но он тут же смерил Слуя яростным взглядом:
— Разве ты не видишь, что творится? Корпус, лучшее войско мира, киснет в этих горах, в то время как наши враги набирают силу. Грон тронулся умом. Он занят в степи поисками какого-то эликсира молодости. Даже сейчас, когда ситаккцы нанесли нам позорное поражение, он толчется там с одним из отщепенцев из числа посвященных и не желает замечать, что творится вокруг. Горгос строит новый флот. Ситаккцы вступают в союз с Орденом. Венеты до сих пор сохранили свою армию, а Грон увольняет ветеранов! Тысячи воинов, способных пройти мир из конца в конец, склоняя головы властителей, превращаются в ремесленников, бондов, мелких торговцев и… — тут он скривился, будто это слово вызывало горечь во рту, — писцов, — взвизгнул он, — которых мы должны будем защищать, когда вся эта армада обрушится на нас, вместо того чтобы упредить их и разбить поодиночке. Огромные деньги тратятся на нужды элитийских купцов и никчемных школ для бедных. Еще несколько лет, и Корпус умрет!
Слуй заглянул в сиявшие праведным гневом глаза Яга и понял, что тот абсолютно уверен в правильности того, что делает. Отдав честь, он вышел из кабинета.
В Герлене между тем вовсю шла подготовка к походу против ситаккцев. Пять отрядов унирем, на протяжении всего лета рыскавшие вокруг Ситакки, уменьшили число ситаккских «акул» почти на полторы сотни единиц. И, похоже, ситаккцы только недавно начали догадываться, чьих рук это дело. Однако вряд ли можно было ожидать каких-то ответных мер до будущей весны. Ситаккцы были слишком непривычны к дальним походам в составе эскадр, чтобы успеть раскачаться до зимних штормов. Но Грон все равно приказал увеличить число патрулей, а две Пятерки даже отправил вдоль побережья на север. Он сутками пропадал на верфях, стараясь успеть к началу похода ввести в строй как можно больше кораблей. Сразу после прибытия он отдал распоряжение сформировать на двадцати униремах двойные экипажи. В то время как одна отдыхала на берегу, вторая болталась в море на патрулировании, обучая новичков и формируя из сотен разных людских характеров единый боевой организм. Так что с командами для новых судов проблем не было А за это время подопечный Слуя, чувствуя, что цель находится совсем близко, удвоил рвение и начал вполне прилично попадать в неподвижную цель с двухсот шагов, а в качающуюся — со ста двадцати. Наконец флот был готов. Поздним вечером, перед отплытием, Слуй проходил мимо кабинета Яга. Сказать по правде, он сделал это не случайно. Последнее время он частенько ловил себя на том, что мысленно яростно спорил со своим командиром, не решаясь, однако, предложить свои аргументы Ягу. Он чувствовал, что тот совершает страшную ошибку, ввязавшись в какую-то хитрую интригу, затеянную Орденом. Но, вспоминая его убежденность при их последней встрече, понимал, что все, что он скажет, приведет только к одному результату: он сам познакомится с инструментами пыточной камеры. И все же предать Яга он не мог. В этот вечер он, сумрачно насупясь и продолжая свой яростный, но незримый спор с Ягом, шел по коридору, как вдруг из-за приоткрытой двери услышал голоса. Он замер, затем встал у косяка, прислушиваясь к визгливому голосу посвященного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});