Читать интересную книгу Еретики Дюны - Фрэнк Герберт

Главная проблема заключалась в том, чтобы сохранить это открытие Бене Гессерит в тайне. Одраде поманила к себе девушку-послушницу. Указав на вентилятор, Преподобная Мать отдала безмолвный приказ:

Убей того, кто подслушивает!

— Ты слишком сильно интересуешься Голосом, дитя, — сказала Одраде, обращаясь к Шиане. — Гораздо более мощным инструментом является молчание. Вот что стоит изучить.

— Но я смогу научиться Голосу? Я так хочу это сделать!

— Я приказываю тебе молчать и учиться молчанию.

— Я приказываю тебе научить меня Голосу!

Одраде вспомнила рапорты Кипуны. Шиана сама изучила Голос и успешно применяла его для воздействия на свое окружение. Это был средний уровень владения для ограниченной аудитории. Для Шианы это было вполне естественно. Туэк, Кания и другие отчаянно боялись девочку. Конечно, религиозные фантазии сыграли свою роль, но умение Шианы модулировать низкими и высокими звуками Голоса оказывало восхитительное, хотя и подсознательное действие на слушателей.

Ответ был очевиден для Одраде. Надо быть честной. Это самая лучшая приманка и может послужить множеству целей.

— Я здесь для того, чтобы научить тебя многим вещам, — сказала Одраде. — Но я буду делать это отнюдь не по твоей команде.

— Мне подчиняются все! — заявила Шиана.

Она еще не достигла зрелости, но уже находится на уровне аристократа, подумала Одраде. О наши рукотворные Боги! Кем же может стать этот ребенок?

Шиана соскользнула с кресла и встала, вопросительно глядя снизу вверх на Одраде. Глаза девочки находились на уровне плеч Преподобной Матери. Шиана обещала стать высокой, представительной женщиной, подходящей для командных должностей. Если, конечно, выживет.

— Вы ответили на одни мои вопросы, но не ответили на другие, — сказала Шиана. — Вы сказали, что давно ждали меня, но ничего не объяснили. Почему вы меня не слушаетесь?

— Это глупый вопрос, дитя.

— Почему вы все время меня так называете?

— Но разве ты не ребенок?

— У меня уже пришли менструации.

— Но все равно ты еще ребенок.

— Меня слушались священники.

— Они боятся тебя.

— А вы — нет?

— А я — нет.

— Хорошо, а то очень скучно, когда все вокруг тебя боятся.

— Священники думают, что ты явилась от Бога.

— Но вы так не думаете?

— Почему я должна так думать? Мы… — Одраде замолчала, когда в помещение вошла послушница. Пальцы послушницы быстро задвигались, передавая безмолвное сообщение: «Подслушивали четыре священника. Они убиты. Все они были миньонами Туэка».

Махнув рукой, Одраде отпустила послушницу.

— Она говорила пальцами, — сказала Шиана. — Как она это делает?

— Ты задаешь очень много неуместных вопросов, дитя. К тому же ты так и не сказала мне, почему я должна считать, что ты явилась от Бога?

— Шайтан пощадил меня. Я выхожу в Пустыню и, когда Шайтан приходит, я разговариваю с ним.

— Почему ты называешь его Шайтан, а не Шаи-Хулуд?

— Все задают этот глупый вопрос!

— Так дай на него свой глупый ответ!

На лице Шианы появилось прежнее угрюмое выражение.

— Все из-за обстоятельств, при которых мы встретились.

— А при каких обстоятельствах вы встретились?

Шиана склонила голову набок и искоса взглянула на Одраде.

— Это тайна.

— А ты умеешь хранить тайны?

Шиана выпрямилась и кивнула, но Одраде уловила неуверенность в жесте девочки. Девочка понимала, что значит попасть в немыслимую ситуацию!

— Превосходно! — сказала Одраде. — Умение хранить тайну — это основа основ учения Преподобных Матерей. Я счастлива, что нам не придется мучиться с этой проблемой.

— Но я хочу научиться всему!

Какая обида прозвучала в ее голосе! Девочка не умеет контролировать свои эмоции.

— Вы должны научить меня всему, — упорствовала Шиана.

Настал момент для порки, решила Одраде. Шиана высказала и показала столько, что сейчас с ней сможет справиться даже послушница пятой ступени.

— Не говори со мной в таком тоне, дитя, — сказала Одраде во всю силу Голоса. — Не говори, если хочешь вообще чему-то научиться!

Шиана оцепенела. Приблизительно минуту она впитывала в себя впечатления сегодняшнего дня, потом расслабилась. Она улыбнулась, и на ее лице появилось теплое открытое выражение.

— О, как я счастлива, что вы пришли! Здесь в последнее время стало очень скучно.

***

Ничто не может превзойти сложностью человеческий разум.

Лето II: записки из Дар-эс-Балата

До наступления ночи, которая в этих широтах Гамму всегда наступает со зловещей стремительностью, оставалось около двух часов. Убежище пряталось в прохладе — на небо постепенно наползли облака. Дункан по распоряжению Луциллы занимался во внутреннем дворе физической самоподготовкой.

Преподобная Мать наблюдала за ним, стоя возле парапета, на том самом месте, с которого она впервые увидела мальчика.

Дункан передвигался по лужайке резкими скачками, отрабатывая последовательность из восьми элементов боевых искусств Бене Гессерит. Он изгибался, подпрыгивал, перекатывался по траве, вскакивал и снова падал, кувыркался и перемещался из стороны в сторону.

Это было прекрасное показательное выступление. Не было ни одного предсказуемого движения и выполнялись они с головокружительной быстротой. Мальчику только что исполнилось шестнадцать стандартных лет и пора было приобщать его к прана-бинду.

Поразительное владение телом говорило о многом! Он очень быстро понял, что от него требуется, когда Луцилла впервые велела ему проводить эти вечерние занятия. Первая часть задания, полученного от Таразы, была, таким образом, выполнена. Гхола полюбил ее, в этом не было никаких сомнений. Она стала для него родной матерью. Причем достичь этого удалось, не ослабив юношу, хотя Тег очень волновался по этому поводу.

Моя тень распростерлась над гхола, но он не проситель и не зависимый последователь, уверила себя Луцилла. Опасения Тега совершенно напрасны.

Только сегодня утром она сказала Тегу: «Каковы бы ни были сейчас его силы, он совершенно свободно выражает свои чувства».

Тег должен увидеть его прямо сейчас, подумала Луцилла. Многие из трюков, которые выполнял сейчас Дункан, были плодом его собственного творчества.

Преподобная Мать едва удержала вздох восхищения при особенно удачном броске, после которого Дункан оказался практически в центре двора. Гхола достиг такого совершенства в достижении нервно-мышечного равновесия, что скоро достигнет и психологического равновесия, соперничая в этом с самим Тегом. Культурное воздействие этого достижения сможет поразить воображение. Стоит посмотреть на всех тех, кто инстинктивно отдавал должное Тегу и через него Общине Сестер.

За то, что мы научились это делать, надо сказать спасибо Тирану, подумала она.

До Лето II не существовало распространенной системы культурного регулирования для достижения баланса, который Бене Гессерит всегда считал идеальным. То было равновесие — скольжение по острию меча — сам принцип которого восхищал Луциллу. Именно из-за этого восхищения она дала втянуть себя в осуществление проекта, целостный замысел которого был ей неизвестен. Этот проект требовал от нее проведения еще одного мероприятия, которое вызывало у нее инстинктивное чувство протеста.

Дункан еще так молод!

Следующим шагом, который она должна была сделать по приказу Общины Сестер, было завуалированно сформулировано Таразой: Образование Сексуального Впечатления. Только сегодня утром, стоя у зеркала, обнаженная Луцилла отработала мимику и движения, которые ей придется использовать для того, чтобы выполнить приказ Таразы. Искусственно меняя позы, Луцилла вдруг ощутила себя доисторической богиней любви — обильная плоть и обещание мягкости и ласки для жесткого мужского естества, которое войдет в ее лоно.

Во время обучения Луцилла видела статуэтки Первых Времен, маленькие каменные фигурки женщин с толстыми бедрами и обвислыми грудями, которые обещали много молока будущему младенцу. По своему желанию Луцилла могла, возвратив юность, симулировать такие формы.

Тем временем Дункан остановился на мгновение, обдумывая следующее упражнение. Приняв решение, он кивнул, подпрыгнул вверх, перевернулся в воздухе и приземлился, как горный козел, на одну ногу, потом дугой развернулся в движении, которое больше напоминало танец, нежели боевой бросок.

Решившись, Луцилла плотно сжала губы.

Сексуальное Впечатление.

Тайна секса вовсе не является тайной, подумала она. Корни его накрепко связаны с самой жизнью. Это объясняло, почему лицо первого мужчины, которого она соблазнила по приказу Общины, до сих пор запечатлено перед ее внутренним взором. Селекционные Куртизанки сказали ей, что они ожидали именно этого и нисколько этим не встревожены. Но сама Луцилла отчетливо поняла, что Сексуальное Впечатление — это обоюдоострый меч. Ты можешь научиться скользить по острию меча, но он может разрезать тебя. Иногда, когда лицо того соблазненного мужчины внезапно появлялось в памяти, Луцилла чувствовала себя смущенной и беспомощной. Эта память являлась так часто в самые интимные моменты близости с другими, что Луцилле стоило большого труда не выдать ее.