подстраивал, иначе бы не стал так реагировать.
Но все равно у него нет никакого права так со мной разговаривать, будто это я во всем виновата. И на этот раз я сумею за себя постоять.
Я вновь поворачиваюсь к Демиду, чтобы встретиться с его черными глазами.
— Дура, — цедит он, сжимая и разжимая кулаки, а я словно загипнотизированная смотрю на пальцы его правой руки, которые теперь покрывает множество мелких кровоточащих порезов.
Но даже это не смягчает моей ярости.
— Что? — срываюсь на крик, — Я дура? А кто-нибудь здесь хоть раз упомянул о том, что мне нельзя приближаться к зеркалам? Кто-нибудь объяснил мне хоть какие-то правила игры? Хотя бы минимальные, для самых начинающих?
Демид сверлит меня взглядом исподлобья.
— Ее можно понять, Дем, — снова подает голос Макс и делает еще шаг к нам, но Демид сгребает его в охапку, толкает и тот отлетает к стене.
— С тобой я еще разберусь, — рычит Усманов, — а пока лучше не лезь.
— Идем, — бросает уже мне и грубо сжимает мою руку повыше локтя.
Подталкивает к выходу.
Мне очень хочется убраться отсюда, да поскорее, но здесь, по крайней мере Макс, который пытался остудить пыл Демида, а там?
— Стой, отпусти, я и сама способна идти! А у тебя порезы, которые нужно обработать. Ты не можешь расхаживать по университету в таком виде. Давай, дойдем до медпункта. Я подожду, пока тебе…
— Мы не идем на лекции, мы едем домой, — перебивает меня Демид.
— У меня работа сразу после занятий, и я должна…
— Кто-то только что пытался избавиться от тебя, а ты говоришь мне про работу? Давай, шевелись.
Теперь его пальцы сжимают мое плечо настолько крепко, что кажется, кость сейчас хрустнет.
Выталкивает меня в коридор, а потом начинает идти широким шагом, так что я еле поспеваю за ним.
— Ты даже не расскажешь мне, что это было за место? — предпринимаю новую попытку, пока мы летим по безлюдным коридорам.
— Очень опасное, если ты еще не поняла, — цедит Демид, — редко кто может выбраться оттуда без потерь. А самое хреновое состоит в том, что стоит исчезнуть за дверью, и тебя уже не найти.
Он вдруг останавливается, подталкивает меня к стене, а сам нависает надо мной, встав очень близко.
— Никак не отследить, — произносит отрывисто, — даже мне.
Я слушаю, едва дыша, а Демид продолжает говорить.
— Тот, кто не знает, как выбраться, или умрет или останется там навечно.
— Навечно?
— Разве что ему случайно повезет. Но я бы не стал на это рассчитывать.
— Что там? За этими дверьми?
— Сотни тысяч других измерений и реальностей. Там тебя может ждать все, что угодно. Пустыня, арктические льды…
— Или бездна, — шепчу я.
— Что угодно. Ты можешь провести там десятки лет, а вернуться ровно в ту минуту, из какой выпала. Вернуться через много лет. Или, что самое вероятное, как я сказал выше, не вернуться совсем.
— Если это так опасно, почему вход туда находится в женском туалете престижного университета, который ежедневно посещают десятки людей?
— Вход тщательно охраняется и лишь немногие знают, как туда попасть. Зеркало послужило порталом. Мне и самому очень интересно знать, как тебе удалось через него пройти. Ты всего лишь ведьма, а ведьмы не проходят сквозь зеркала.
— Но я прошла!
— Да, ты прошла, — повторяет он за мной.
Хмурится, а потом снова подхватывает под локоть.
Мы вылетаем на улицу и все тем же быстрым шагом идем к машине.
Демид довольно бесцеремонно запихивает меня в салон и тут же захлопывает дверь. Обходит капот и усаживается на водительское место.
— Похоже, у тебя больше сил и возможностей, чем я думал изначально, — произносит он и заводит двигатель.
Создается впечатление, что парень разговаривает сам с собой.
— А если выяснится еще, что я умею летать, так мне вообще цены не будет, — подхватываю я.
Демид косится на меня, но никак не пытается опровергнуть мои слова. На глаза против воли наворачиваются слезы.
Ценный трофей, вот кто я для него.
Не человек, не личность. А просто трофей. Вещь.
Правильно, что я не стала выдавать ему Кристиана. По крайней мере до тех пор, пока не поговорила с ним лично.
Демид ведет машину с той непринужденностью, которая вырабатывается только практикой, и то и дело косится на меня.
— Я хочу поговорить со своим отцом, — говорю я, — а еще с теми, кто может объяснить мне все, раз ты не хочешь. Я не могу больше так жить. Последние дни превратились для меня в… в настоящий кошмар.
— Что ж, давай поговорим, — произносит Демид и я поворачиваюсь к нему.
— Правда?
— Конечно. Если кратко… будь со мной и все твои проблемы разрешатся сами собой.
Надежда, которая зародилась было в моей душе, тут же угасает.
— Спасибо за предложение, но мне это не подходит, — произношу я, отмечая, что на лице парня не двигается ни один мускул.
Такая реакция на мои слова меня вполне устраивает, а вот его последующие слова нравятся мне гораздо меньше.
— Боюсь, совсем скоро у тебя не останется выбора, — произносит Демид, по-прежнему уделяя все внимание дороге.
Я отворачиваюсь, потому что разговор на эту тему я вести не хочу.
Вместо этого в очередной раз пробую залезть к нему в голову. Возможно сейчас он не так хорошо контролирует свой разум, как обычно, и мне удастся услышать хоть что-то?
К сожалению, снова ничего.
Едва мы оказываемся в квартире, как Демид сообщает, что он вынужден ненадолго оставить меня одну. А я, само собой, должна сидеть здесь и ожидать его возвращения.
— Здесь ты можешь ничего не опасаться, Ульяна, даже зеркал, — говорит он и все еще удерживает рядом с собой, не дает вырваться.
Конечно, только он забывает добавить, что самым опасным является для меня его личное присутствие.
— А когда я приду, Ульяна, хочешь ты того или нет…
Он прижимается ко мне, и я отчетливо чувствую через ткань его желание.
— Ты будешь моей, — хрипло выдыхает куда-то мне в волосы.
— Нет, нет.
— Прости, но мы не можем больше ждать.
— Отстань от меня!
— Мне жаль, что я совсем не нравлюсь тебе. Также, как не хочу оставлять тебя сейчас, — продолжает Демид, а его губы скользят по моим волосам, лбу, скулам, — но мне необходимо кое-что выяснить. Очень срочно. Постараюсь не задерживаться.
Я, как могу, уворачиваюсь от его губ и стараюсь не психовать оттого, что его руки бесцеремонно шарят по мне.
Спина, талия, грудь.
Его пальцы так и норовят забраться под мою блузку и прикоснуться ко мне точно