— Отдельный учебный центр Министерства обороны. Проходной двор, а не спортклуб, — бормочу обескуражено, возвращая планшет владелице. — Я думал, у Йокогамы доступа к камерам Атлетики нет, а внутренняя информация бассейна для всех закрыта. За такие-то деньги.
— А-а-ха-ха!.. — хозяин кабинета начинает ну очень громко веселиться. — Именно что Йокогаме доступ в бассейн действительно не нужен, но одной корпорацией Япония же не ограничивается. А-а-ха-ха-ха…
— Ну у тебя сейчас и лицо, — ухмыляется уголком рта Андо, частично присоединяясь к веселью шефа. — О чём думаешь? Мне уже любопытно до колик.
— Думаю, что мне нужно быстрее адаптироваться в этом стремительном и непредсказуемом мире, — хмуро говорю чистую правду, непроизвольно потупив взгляд.
Мои эмоции почему-то вызывают у обоих руководителей второй неконтролируемый приступ гомерического хохота.
Странно, вроде бы здесь так не принято.
С другой стороны, все константы нового ситуационного окружения в одночасье угадать невозможно, какой ты ни будь менталист — успокаиваю сам себя насчёт неожиданной всеобщей осведомленности. А если ещё и с отсутствующим арсеналом, то и вовсе.
— С другой стороны, возможно, вы тоже оба перенервничали из-за сегодняшнего стресса, — предполагаю угрюмо, полируя взглядом ботинки. — Наверное, это ваша отсроченная реакция на стресс.
* * *
Рабочий кабинет Хьюга Хироя. Отдельное здание, принадлежащее акционеру на правах личной собственности.
Хозяин кабинета слушал, тщательно скрывая эмоции.
— … передал дела в соответствии с процедурой увольнения, Хьюга-сан. Все ваши предыдущие распоряжения старательно выполнил, ничем больше повлиять на ситуацию не могу.
Хироя молчал.
— Отдав столько лет компании, я теперь безработный. — Уволенный внучкой Мориясу не сказал «по вашей вине», но оно прямо подразумевалось.
— Я не дам тебе умереть с голоду. — Это были первые слова акционера за всё время. — Должности в компании предыдущего уровня, конечно, в распоряжении больше нет, но в течение недели директора в какой-то из семейных бизнесов поменьше — гарантирую.
— Забота подобного рода стоит немало. Однако, если возможно, я бы просил всё же о другом.
— Слушаю.
— Куда податься теперь, у меня и у самого есть на примете. Спасибо, что беспокоитесь, — церемонный поклон, — но в этом нет необходимости.
Всё равно что выплеснул стакан в лицо, подумал старик. Хорошо, без свидетелей. Не доверяет, не полагается больше и открыто об этом говорит. Впрочем, его можно понять.
— Если сочтёте приемлемым, я бы предпочёл материальную компенсацию. — Мориясу смотрел исподлобья хмуро, но спокойно.
Можно было и поторговаться — фактически, именно предложение к торгам и прозвучало — но Хьюга-старший решил поступить иначе, всё-таки его репутация тоже чего-то стоила, в том числе в собственных глазах:
— Прошу указать сумму, — он подвинул визитёру блокнот с отрывными листами и карандаш.
Уволенный руками Хину менеджер без ложных колебаний быстро изобразил восьмизначную цифру.
Старик оторвал страничку и поднёс к глазам:
— Полутора-двухгодовой оклад топ-менеджера? Не мало, но и не много.
— Я считаю, если есть возможность, нужно расставаться в согласии друг с другом. Этих денег мне хватит на дом в… — гость назвал одну из южных префектур. — Какие-то личные накопления тоже есть плюс жена работает. Если мы переедем, куда я сказал, она станет получать меньше из-за удалёнки, но расходы снизятся кратно — там далеко не столица. Таким образом рассчитываю остаться не в проигрыше.
— Понимаю. Сумма точна?
— Мы — люди немолодые, нам хватит. Дети уже взрослые, себя кормят сами.
— Я настроен сделать, как сказано, прямо сейчас. — Хироя кивнул на листик с цифрой в своей руке. — Однако не могу не спросить: решение окончательное? Я ещё ведь даже не озвучивал списка компаний. Возможно, какое-то из новых мест покажется привлекательным?
— Благодарю, но сегодня я впервые в жизни почувствовал, насколько стар. — Мориясу коротко поклонился. — Лучше на пенсию, к морю.
Лицо его осталось хмурым.
Катись ты к чёрту, старый мудак, со своими альтернативными предложениями и утешениями, перевёл хозяин кабинета мысленно. Я больше тебе не доверяю, потому что с тобой нельзя иметь дело: ты подставишь и бросишь. Или, если не бросишь, всё равно не сможешь защитить, как сейчас — потому что от старости утратил способность адекватно оценивать происходящее.
Ничем иным такой бунт родной внучки против родного деда (здесь Хьюга тяжело вздохнул) люди со стороны объяснить не могут. Или не хотят, что одно и то же.
— Хорошо. Да будет так. — Хозяин кабинета, устав от тяжёлого разговора, с тщательно скрываемым облегчением извлёк из стола стопку банкнот.
Он предполагал подобное развитие событий как один из вариантов и подготовился заранее:
— Здесь на двадцать процентов больше, чем вы запросили. Прошу принять от меня с моими извинениями. — Хироя поднялся из кресла, впихнул деньги в руки гостя и поклонился длинным глубоким поклоном виноватого человека, просящего прощения у пострадавшего.
Он не ожидал, что аппетиты Мориясу будут настолько скромны — вместе с этой пачкой в столе лежали ещё две такие же. Хьюга-старший, в принципе, был готов торговаться и до в три раза большей суммы.
Изымать же лишние банкноты на виду посетителя было не лучшей идеей, поэтому он без сожаления расстался с одной третью личного максимума.
Представив себя, делящего банковскую упаковку на две части, чтоб отделить излишек, Хироя даже развеселился на мгновение, хотя к тому не располагали ни обстановка, ни собственные ощущения.
— Благодарю вас за понимание. — Гость тем временем оценил размеры приобретения и откровенно просветлел лицом.
Не чинясь, он убрал деньги в кейс с личным ноутбуком. Улыбнувшись единственный раз за всю встречу, Мориясу откланялся и через пять минут уже отъезжал от здания на машине не самой дешёвой модели.
— Он обрадовался, что мы расстаёмся, — констатировал хозяин кабинета, разговаривая с отражением в небольшом настольном зеркале. — И ещё больше обрадовался деньгам, так как для себя окончательно решил, что я — отработанный материал. Иметь дело со мной — себе дороже.
Это было неприятно. Подобных пощёчин от недавних сотрудников, фигурально, Хьюга-старший навскидку даже припомнить не мог.
Раньше говорили, подрастают дети — подрастают и проблемы. А что сказать, когда подрастают внуки?
На улице начался дождь. Какое-то время старик, открыв окно, подставлял лицо мелким брызгам. Успокоившись далеко не сразу, он вернулся за стол и потянулся к смартфону.
Хину ответила сразу, но одним только голосом, без поддержания видеоформата:
— Слушаю.
— Нам нужно поговорить, — пересиливая себя, предложил дед. — В том числе по работе.
— Мне не нужно, — девчонка решительно обозначила эту хрень, которую новомодные шарлатаны любят называть границами личности. — И без того есть, чем заниматься. Тем более что по работе у тебя для разговоров со мной формальных оснований нет от слова совсем — сперва вернись в Совет. Если пустят.
Столько людей зовут себя умными словами типа психологов, но ни одна сволочь ни за какие деньги ещё не изобрела рецепта, что делать с родной кровью более молодого поколения, которая начинает бунтовать против тебя самого.
Старик помолчал, затем пересилил себя повторно:
— Хорошо, МНЕ нужно с тобой поговорить.
— Разговаривай, — ровно предложила топ-менеджер административного направления, всю сознательную жизнь презиравшая «законодателей» из Наблюдательного Совета. — Мне ещё полчаса рулить твоей милостью, как раз успеем наговориться.
От такого нахальства Хироя даже не сразу нашёл, что сказать:
— Ты сказала, моей милостью? Мне не послышалось?
— Ну это же ты настропалил старого мудака Мориясу на откровенный моббинг, — дед был готов спорить, что знает выражение лица, с которым Хину это сказала.