он и понял что-то, так это то, что Дракуленок попал в какую-то расставленную здесь ловушку. Кем? Судя по всему, времени выяснять не было.
Распутывай холод? Что это вообще значит?
По кабинету и правда тянуло близостью Загранья, и Люциан сделал шаг вправо. Стало теплее. Влево, ближе к столу – еще теплее. А вот если отойти к окну, здесь становилось холоднее, и при том ощутимо. Значительно. Он шагнул еще ближе. Остановился.
На военном он познакомился с поисковыми заклинаниями. Простейшими, созданными для того, чтобы находить следы, не запутанные порталами. Сейчас одно из таких он и запустил: тонкую нить, тянущуюся к обнаружению любого существа рядом с ним. Не особо рассчитывая, что сработает, замер, позволяя искрам соединяться в контуры, заплетаться, расплетаться, пока…
Вокруг все потемнело, словно резко выключили свет, звуки и запахи. Мгновение – и он увидел бьющегося в силках монстра. Его словно оплели паутиной, она искрилась серебром, напитанным тьмой. Чем сильнее он бился в этих сетях, тем слабее становился, Люциан даже видел как рывки с каждым разом становятся все менее ощутимыми.
– Стой! – произнес он. – Остановись, ты же силы теряешь.
Монстр посмотрел на него, посмотрел так осознанно, что пробрало.
– Альгор-р-р, – прошипел он, – твар-р-рь. Мне нужно было догадаться… но я слишком привык к тому, что неуязвим… почти. Не заметил.
– Это что? – уточнил Люциан, глядя на сплетение магических контуров.
– Призрачные силки. Только ими меня можно накрыть, это высшая темная магия.
Час от часу не легче.
– Как это разобрать?
– Здесь есть слабые точки. Я не вижу, но ты можешь поискать.
– А если не найду?
– За час или даже меньше они меня выпьют.
– То есть?
– То есть я сдохну, Драгон! – рыкнул монстр. Сейчас он казался на удивление беспомощным, а это чувство Люциан ненавидел. Ненавидел беспомощность. – Сначала перестану трепыхаться. Потом сдохну. Потом рассыплюсь тленом. Соберешь меня в горсточку, принесешь Лене и скажешь, что она была редкостной дурой!
Теперь в нем слышалось еще и отчаяние, поэтому, глубоко вздохнув, Люциан шагнул ближе и положил ладонь прямо на клыкастую голову.
– Не бойся. Я тебя вытащу.
– Это кто тут боится?! – клацнул зубами монстр. Потом рыкнул. И замолчал.
Люциан же потянулся к плетению, незнакомому, наполненному темной магией. Из того, что он успел почерпнуть на занятиях Альгора же, темные плетения – сами по себе ловушки. Обращаясь к ним, надо быть очень и очень внимательным, поэтому сейчас он просматривал точки оплетающих монстра силков по нескольку раз. Некоторые светились ярче, некоторые – слабее, но в каких-то чувствовалась ледяная мощь, а в каких-то – просто искрила, как поддержка. Но совсем слабых он не видел.
Что, если эта слабость в кои-то веки не в узлах, а в течении? Он посмотрел на линии внимательнее, провел по ним ладонями. Дальние оказались прочнее, а вот ближние…
– Кажется, я нашел, – произнес он.
– Что?
– Линии, слабые точки на линиях.
– Эй, ты же знаешь, что плетения заклинаний нельзя разбирать с линий, да?
– Лет с семи.
Люциан осторожно всмотрелся в течение магии. Если нарушить линию, отдачей ударит так, что мало не покажется. А если взять узел, например, и перетянуть его на самое слабое течение…
Хм, пожалуй, должно сработать.
Магический контур вспыхнул, когда он осторожно подвинул ближайший узел в сторону слабой нити. Монстр взвыл.
– Эй! Ты чего? Больно что ли?
– Щекотно! – рявкнул Дракуленок. – Давай уже, не тяни, ты принц или принцесса?
– Драхина неблагодарная, – не остался в долгу Люциан. Но чем тянуть, лучше и правда сделать быстрее, нить была ровная и без засечек. Поэтому узел он сдвинул легко и быстро, ударил по нему разрывом в самой слабой точке пульсирующей нити. Которая надорвался и начала расползаться, как неудачно сшитый костюм.
Монстр мгновенно взрычал, отряхнулся от остатков, выскальзывая из них.
– Ну все, жить будешь, – сообщил Люциан, отряхивая руки. Делая вид, что не чувствует, как пот струйкой стекает по спине. Монстр дернул ноздрями, словно собрался что-то сказать, и в этот момент остатки сети полыхнули, напитываясь тьмой.
– Портал, Драгон! Открывай портал! – рявкнул Дракуленок, а потом его ослепило вспышкой.
Сначала вспышкой. Его накрыло потоком магии, затем острой разрывающей грудь болью. Прежде чем сознание отключилось, он успел услышать вой сработавшей городской защиты.
Глава 22
Валентайн Альгор
– Ты все сделал правильно, – произнес Валентайн.
На мальчишку было жалко смотреть: он переживал так, каких чувств сам Валентайн никогда не испытывал. Или, возможно, забыл. В последнее время он все реже вспоминал о матери и о том, что было рядом с ней, а когда вспоминал, эти чувства казались далекими, забытыми, размытыми, как смазанный утренним туманом пейзаж.
– С ним все будет хорошо? – уточнил Максимиллиан.
– Наверняка. Я провел первичное исследование, но сейчас пойду и проверю повторно. Пока им занимается личный целитель Фергана.
Парень снова вздохнул. Судя по опущенным плечам, на него словно весь парящий остров с академией Драконова возложили.
– Ты предупредил его, – напомнил Валентайн, – и я тебя предупреждал. Это существо опасно, даже несмотря на дружбу с твоей сестрой. Сейчас нельзя доверять никому, кто приходит с той стороны. Адергайн и темная магия способны изменить любого.
– Я… просто если бы я думал, что он нападет… – Максимиллиан снова опустил глаза. – Если бы я был уверен, я бы совсем по-другому Драгона отговаривал.
– Теперь ты уверен. Запомни: он снова может попытаться связаться с тобой так или иначе. Он будет пытаться подобраться к твоей сестре всеми возможными способами. Будет лгать, придумывать всякое, чтобы втереться в доверие, чтобы кто угодно привел его к ней.
– Почему бы просто не оставить ее в покое?! – Максимиллиан сжал кулаки, его глаза сверкнули. – Ты же сможешь ее защитить?
– Я – да. Ото всех, – Валентайн положил ему на плечо ладонь. – В этом можешь не сомневаться.
Тот снова вздохнул, но выглядел уже пободрее.
– А здесь? Что теперь будет здесь? Из-за этого всего…
По дому рыскали военные. Проверяли темные очаги, и Валентайн их не останавливал. Пусть поищут, все равно здесь больше ничего нет.
– Я разберусь. Для всех это нападение на тэрн-ара, вряд ли Ферган захочет придавать это дело огласке. Особенно когда узнает, что его сын добровольно пошел на такое.
– Почему не захочет? Из-за репутации Люциана?
Потому что такой ход оставить без ответа нельзя. Он уже прокололся, когда отказался от переговоров с Адергайном после разрушения гарнизона, если Ферган ничего не предпримет после нападения на своего сына… Валентайн усмехнулся. Раньше он считал, что отец зарвался, сейчас понимал, что достойных правителей среди светлых нет. Сезар, нерешительность которого можно