предпочёл наблюдать. Тёмный плащ коснулся земли в тот момент, когда фигура спрыгнула с деревянной скамейки. Воители расступились по сторонам, уступая ей дорогу. Из-за капюшона Лиара по-прежнему не видела глаз и лица, но без труда различала в силуэте ребёнка — ту самую крошку, что схватила её в коридоре замка. Фигура неспешно двинулась вперёд, столь же робко, как и сама Лиара. Внутри всё сжалось в комок. Мысли молчали, а к горлу тянулся плотный комок.
Находясь в храме, Лиара планировала диалог с командором, желала заполучить ответы, но все эти планы растворились в бурлящем потоке реальности. Она шла робко, даже не зная действительно ли это она — та самая девочка. Действительно ли перед ней сейчас находится ребёнок, что должен был сгинуть в пламени Вероны? Лиара не знала ничего. Она просто шла вперёд, навстречу неизвестности.
Капюшон медленно сполз с лица, окончательно обнажив белые волосы и черты её темпераментного лица. То же самое сделала и девчушка. Локоны тёмных длинных волос по-прежнему скрывали часть её лица, но даже так Лиара могла видеть эти большие выразительные глаза — зелёные, словно сердце самой Силанны.
Они остановились друг напротив друга. Лицо девочки находилось на уровне эльфийского живота. Их взгляды соприкоснулись. Лиара смотрела в это маленькое бурое личико с курносым носиком, выступающими скулами и искрами в глубине зелёных глаз, будто то было её собственное отражение. Девочка была напугана, страшно напугана, но ни единый нерв на лице, ни единое движение мышц не выдавали волнения. Лиара просто чувствовала этот страх — страх неизвестности, то самое чувство что преследовало и её саму.
Ком дёрнулся. Лиара упала на колени, взглянув в лицо девочки. Взгляд её глаз был так серьёзен, так схож со взглядом того, кто стал для Лиары названным членом семьи.
— Куза? — трясущимся голосом промолвила эльфийка.
— Да, — сорвалось с языка девочки ответ.
Тонкие длинные руки, покрытые белыми татуировками, обхватили тело девочки. Они сжали её так крепко, что у Кузы перехватило дыхание. Никогда ещё Лиара не прижимала никого так сильно. По фиолетовой щеке пробежала тонкая прозрачная капля. Лиара прижалась к девочке что было сил. Почувствовала, как две маленькие бурые ладошки прижались к её спине. Лиара не смогла сдержаться. Прозрачные одинокие слёзки превратились в поток.
— Моя девочка, — зарыдала Лиара.
В сей момент, минуя все испытания и невзгоды, павшие на душу эльфийки, вопреки всем слезам, пролитым по павшему дому и родным, вопреки всему она рыдала лишь потому, что была счастлива.
Глава 7. Лицом к лицу
1
Вот уже несколько часов минуло с тех пор, как солнечный свет исчез на поверхности тёмных лесов, уступив место прохладной темноте ночи. В ветвистых кронах старого тарликума послышалась соловьиная трель, тут же подхваченная далёким голосом совы. На юге завыл одинокий волк — представитель породы невиданной для обитателей всякой иной земли. Кроны деревьев наполнились редкими криками глазастых козодоев и столь же редкими огоньками ирад, заброшенных несколько веков назад, но и поныне хранящих остатки былого сияния.
Словно в дополнение великолепному разнообразию местной фауны, просторы ночного Тарлада наполнили духи природы — столь многочисленные и разные, но идеальноо соответствующие образу тёмных лесов. Грибники и лиственики бороздили просторы невидимых троп. Дриады запевали ночную песнь на ветвях дубов в компании ночных фей цветов. Дремали каменю́ки и фавны, а выползшие из подземелий теневеки́, рыскали в поисках собственных интересов, известных лишь их изощрённым разумам, чуждым для понимания смертных народов. Величественные духи, такие как единороги и лунные олени бороздили просторы самых потаённых лугов, сторожа покой лесов и дремлющих зелёных драконов — прямых потомков самой Силанны и одних из самых могущественных созданий на лике Асхана.
Тарлад жил в непоколебимом спокойствии. Даже спустя сотни лет и все ужасы, что довелось пережить этой земле, она сохранила присущую чистоту и гармонию. Всё здесь текло своим чередом, в порядке, установленном Силанной и даже активность людей в ожившем форте Блэкстоун, казались лишь островком суеты среди бескрайнего моря диких чёрных лесов.
Однако в темноте обитаемых подземелий всё было совсем иначе…
— В подземельях нет солнца. Нет журчащих рек, полных рыбы и свежих хвойных крон. Здесь не поют птицы, а летучие мыши разносят заразу среди замшелых стен. Всё, что мы знаем, это темноту и затхлость. Свет грибов и кристаллов. Знал бы ты, сколько наших сестёр и братьев погибло в первые годы, пока чувства адаптировались к условиям здешней среды. Ты видел, как твои братья умирают от голода? Видел, как плачет мать, когда хищная тварь крадёт её ребёнка?
Несмотря на то, что голос Тейна полнился ненавистью, его маска и поныне сохраняла былой ухмыляющийся вид — насмешка, брошенная в лицо судьбе вопреки испытаниям, которые преодолел эльфийский лидер. Прямо перед взором лидера «Шасури» расположились витые прутья стали, что словно лозы кустовых роз сплетались воедино, образовывая створки камеры — места, где ныне расположился невольный собеседник эльфа.
Единственным источником света оставался одинокий кристалл киса́ры, от чего сам Тейн и его пленник едва различали силуэты друг друга, как и колоссальный силуэт однорогого минотавра, что затаился в дверях. Единственным же источником звуков в стенах темницы оставался голос повелителя, ибо минотавр не имел права говорить, а пленник предпочитал молчание.
— А вот мне довелось, — продолжил Тейн. — Довелось увидеть смерть и врагов, что наводняют мой дом, устанавливая свои знамёна. Я видел всё это и созерцал то, как мой мир превращается в пепел.
— Не ищи оправданий своим действиям, Тейн, — послышался глухой, полный ненависти ответ на монлин. — Неужели жизнь так переломала тебя?
— Ох, поверь! — на сей раз ухмыляющаяся маска точь в точь соответствовала образу находящегося под ней лица. — Имперские казематы могут изменить каждого. Знаешь, как люди относятся к эльфам, что попадают к ним в заключение? Хах. Лучше бы меня прикончили.
Пленник не ответил ни слова, но опустил взгляд.
— Чувствуешь стыд? Это тянущее чувство под рёбрами? Ты же знаешь, что мы могли избежать всего этого, знаешь, что мы могли отстоять Тарлад. Но Раила́г и его братья сбежали прочь, поселившись рядом с гномами. Глупцы. Трусы, — на мгновение Тейн опустил взгляд