– Портрета генсека не хватает.
– Не дождетесь.
– Но ведь стиль!
Владелец корпорации «Полдень» усмехнулся.
– Кто в дому хозяин – стиль или я? Лучше стиль для меня, чем я для стиля.
Вступление иссякло. Пошутили – и все равно невесело.
Давно они не беседовали о главном. Время неслось так, что в его легковесном вихляющемся порхании было не ухватить ничего существенного. Твердого и угловатого, такого, чтобы язык повернулся сказать: событие. Годы рассыпались по пустякам, как песок. Поверить было невозможно, что с того судьбоносного разговора, положившего начало Полудню, прошло уже больше десятка лет.
Какое-то время обоим казалось, что под напором их трудов небо, улетевшее было на недосягаемую высоту, снова становится ближе.
С какого-то времени им стало казаться, что их словно опускают в колодец; скрипел ворот, погромыхивала, разматываясь, ржавая цепь, а небо, раскачиваясь, опять уходило все выше, и квадратик его сжимался.
– Надо определиться, Борис Ильич.
– Согласен.
Коренастый плотный человек, каких-то полвека назад бывший маленьким Наилем, целеустремленно предложил определиться и надолго замолчал. Наверное, не знал, с чего начать. Встал со своего кресла и, заложив руки за спину, подошел к окну. Прямо за смутным отражением его лица, глаза в глаза, пристально и требовательно горели в стоймя стоящей бездне громадные Кастор, Поллукс и Капелла, а вокруг них, точно мошки вокруг прожекторов, туманными облаками роилась их искрящаяся челядь.
Вон они как смотрят. Ждут…
Сколько миллионов лет Козочка-Капелла не доена, мелькнуло в голове, и текущая в жилах Наиля кровь степняков заныла от сострадания. Как вскормила Юпитера, так и носу к ней никто не кажет. Не ровен час – не дождется пастуха.
А мы, подумал он, такой ерундой тут занимаемся…
– Знаете, Борис Ильич… Начну-ка я. Изложу свое видение ситуации.
– Я весь внимание, – сказал из кресла академик.
– Я давно ведь кручусь едва не на самом верху. Промышленная палата, эрэспэпэ, президентские проникновенные посиделки… Но скажу честно: я так и не понял главного. То ли они действительно стараются, но у них не получается, то ли они только делают вид, что стараются, а под шумок заняты той же хренью, что и в девяностых. Просто тогда шумок создавался словами про демократию, а теперь он создается словами про суверенитет, и почувствуйте, как говорится, разницу.
– Так худо? – тихо спросил Алдошин.
– Ну, у меня в последнее время печенка расхандрилась, поэтому я все вижу в мрачном свете… Но, боюсь, не только в печенке дело. Понимаете… Может, по-своему они и правы. Быстрей коня не поскачешь. Как товарищ Бендер кричал: дэнги давай, давай дэнги! Нам нужен инвестиционный бум! Но создается впечатление, что они так страстно мечтают влиться в мировое это сообщество, что больше им ничего и не надо. И они на корню рубят все проекты, в которых мы уникальны или опережаем на корпус. Под такое нет ни финансов, ни людей, ни будущих задач. Так с экранолетами, так с «Энергией»… Якобы это все и не перспективно, и не прибыльно. Помните, при Советах, чуть что, вышибали мозги фразой «Народу это не нужно»? Теперь вместо нее другая: «Это не будет пользоваться спросом…»
Тут он подумал, что невежливо так долго говорить, стоя затылком к собеседнику. Отвернулся от призывно блеющей из бездны Капеллы и подставил Галактике располневший загривок и лоснящуюся спину пиджака.
– В разработку идет только то, на чем можно устроить интенсивное партнерство. Со всеми вытекающими для партнерствующих жирными последствиями, вы же понимаете. На Западе что-то требуется – ага, тут как тут мы на подхвате: вот они мы, вы про нас не забыли? Мы вам пригодимся! Штамповать «Союзы», чтобы прогрессивное человечество летало из Техаса на МКС? Конечно, всегда пожалуйста, все ресурсы на штамповку… Титан для «Дрим-лайнера»? Вот, плиз, у нас тут с советских времен горка титана зачем-то завалялась, не угодно ли взять нас в подмастерья? У индусов «МиГи» бьются, пора им менять парк истребителей? Надо же, как удачно – а у нас как раз истребитель пятого поколения поспевает… Все остальное – побоку.
– И значит, наш, пардон за выражение, город Солнца…
– Угу. Официальная отмазка, конечно, кризис, все чинно-благородно. Но я же чувствую, как на меня смотрят. И чиновники, и свой брат олигарх. Мол, чего это ему – больше всех надо, что ли? Купи ты себе уже двадцать километров Лазурного берега, пару футбольных клубов и угомонись наконец!
– То-то я смотрю – строительство стенда заморозили… – помолчав, сказал Алдошин.
– Еще бы! – невесело хохотнул постаревший мальчик Наиль. – Скажу вам по секрету: независимая экспертиза показала, что марсианский саксаул не будет пользоваться спросом у мирового потребителя.
Алдошин помедлил мгновение, потом распрямил спину, точно вынужденный капитулировать маршал.
– Так, – сказал он сдержанно. – Ожидал я нынче тяжелого разговора, но чтобы настолько… И что теперь?
Его собеседник, видимо, устал стоять. Пожевал губами и неторопливо пошел к своему креслу за необъятным, как космодром, столом. Уселся, бесцельно перебрал какие-то бумаги. Наконец поднял глаза.
– Ну, года два-три меня еще не разорят, – просто ответил он. – Разве что специально постараются. Но тратить я смогу теперь только свои деньги. И только столько, чтобы не поплыть брюхом кверху. Центральной поддержке и подпитке хана.
Некоторое время было тихо.
– Расскажите мне коротенько, Борис Ильич, что мы тут успели. Я в этом бардаке совершенно оторвался от дел.
Академик подобрался.
– Если коротенько, то так. Проработаны и смонтированы три модели челнока.
– Один к одному?
– Нет, конечно. На старом стенде модели в натуральную величину просто не поместились бы. Одна пятая. Проведен предварительный обдув всех трех, выбрана наиболее перспективная.
– И все?
– Нет, конечно. Мы ей еще имя придумали.
– Надо же. Давайте я угадаю. «Аэлита»? «Галактика»?
– Нет. Холодно.
– Не пугайте меня. Неужели вы, окрыленные эпохой советских триумфов, вспомнили первый атомный ледокол и, свят-свят-свят, назвали челнок «Ленин»?
– Ни в коем случае. «Лоза».
– Нетривиально… Закрадывается подозрение, что продукция виноделов вам крупно помогла в работе.
– В честь Лозино-Лозинского.
Наиль качнул головой.
– Благородно… Но, увы, негусто.
– Вторая группа, как мы и уговорились, занималась «Ангарой». Понятно, что Перминов «Ангару» не отдаст, но велась параллельная проработка и, в общем, есть вероятность, что базовый модуль носителя можно без потерь удешевить процентов на семь-восемь. В абсолютном исчислении это, как легко понять, бешеные деньги. Спроектированы и отмоделированы новые форсуночные головки. Судя по всему, они позволят увеличить тягу… Не принципиально увеличить, но существенно. Что делать с такой информацией – решать, конечно, вам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});