— Я всегда считал, что вы, кельты, гордитесь своими лошадьми.
— Да, гордимся. Лучших коней нам поставляют бельги, они привозят их из-за моря. Мы сами частенько туда плаваем и крадем коней. Мы их разводим, но больше развиваем силу, чем резвость, если они предназначены для колесниц, а если для набегов — их тренируют на выносливость. А когда они становятся старыми, мы выпускаем их на свободу. Они всегда сами находят место, где им умереть. Найти лошадиное кладбище считается очень хорошим знаком.
— Подозреваю, что эта лошадь уже присматривает себе местечко.
Два дня мы ехали на запад, через глубокие гулкие ущелья, тихие долины, переваливали через голые холмы и наконец попали в дремучий лес, где в полумраке под пологом сплошной зелени все время шевелились какие-то странные тени.
Не было нужды спрашивать, куда же мы направляемся. Только одно место может быть целью нашего извилистого пути. Страна Призраков, Царство Теней Героев.
На третье утро Урта свыкся с мыслью, что он только увидит, но не сможет коснуться своих выживших детей. Мы наконец вышли из леса и оказались на берегу широкой, подернутой туманом, медленно текущей реки. На противоположной стороне за полоской луга начинался густой лес. На лугу паслись животные, они спускались по скользкому склону на водопой.
Мы разбили лагерь. Арбам вытащил бычий рог и подал целую серию сигналов, он проделывал это несколько раз за день. Животные выходили из чащи, смотрели на нас и снова уходили под защиту леса. Мы видели огромного оленя, ясноглазых волков, двух бурых медведей, группку игривых, серых с черным рысей, стаю поджарых, злобных собак.
Когда дети появились, Урта вскрикнул. А я сидел с ним рядом и наблюдал за происходящим со стороны: мальчик и девочка подошли к воде и присели на корточки. Они смотрели в нашу сторону, но, видимо, могли различить только наши силуэты. Мы виделись им тенями — уверен в этом. Но им все равно было интересно, их выманило из укрытия любопытство — они не смогли устоять перед искушением, услышав зов рога, и пришли сюда, к самой границе своего нового мира. За их спинами у самых деревьев я заметил смутные фигуры трех матрон в монашеском одеянии.
— Как они перебрались через реку? — наконец заговорил Урта. — Никто не может перейти через нее на ту сторону.
— Твои псы перетащили их и оставили там, — объяснил Арбам. — Потом псы вернулись, словно это проще простого. Я всю дорогу бежал за ними, хотел остановить, поэтому все видел. Из леса вышли эти три матроны и забрали детей, унесли в лес. У тебя были замечательные собаки, Урта. Ты даже не знаешь насколько.
— Но я не могу взять на руки дочь, не могу поиграть с сыном. Насколько я понимаю, они мертвы. А то, что я вижу, — лишь их призраки. Ведь это Царство Теней, они не должны там находиться, по крайней мере пока.
Я догадывался, что сейчас произойдет, я чувствовал напряжение мысли Урты, словно крылатый посланец перенес ее из одной головы в другую. Я знал еще до того, как он это произнес, что Урта попросит меня перенести его через реку, попросит воспользоваться моей магией.
— Мерлин… в твоей ли власти перенести меня через реку? Сколько это будет стоить? Я буду твоим вечным должником.
Я хотел напомнить ему, что он уже мой должник за то, что я пытался увидеть происшедшее в крепости, но промолчал. От его просьбы у меня все похолодело внутри, даже сама мысль, что он мог об этом попросить, приводила в ужас. Я не мог переплыть эту реку, хотя причина этого была мне тогда неясна.
Три матроны тихо позвали детей назад. Мунда и Кимон повернули к ним головы, и, хотя их любопытство не было удовлетворено, их захватили уже другие интересные вещи. Я слышал детский смех, когда они погнались за зайцем, на открытом пространстве смех разносился и усиливался, отражаясь от деревьев.
Урта пребывал в мрачном настроении.
Арбам предложил нам всем вернуться к пещерам, но Урта заявил, что останется здесь на ночь. Вечер был теплым, небо безоблачным, бледная луна в три четверти висела на синем фоне, я решил составить ему компанию. Улланна пошла поохотиться, а Арбам построил простенькое укрытие, чтобы развести костер на случай, если она вернется с добычей.
День был унылым, в тон настроению Урты. На небе появились грозовые облака, стало темно. Однако ни грома, ни признаков грозы я не видел, только мрак над Страной Призраков несколько раз разорвали вспышки молний и земля вздрагивала, словно от топота проносящихся мимо всадников. Мы с Арбамом сидели у кромки воды и чувствовали, как что-то приближается с той стороны, но не могли увидеть это что-то сквозь дымку, обволакивающую Царство Теней.
Арбам чувствовал себя неуютно. У него был амулет, вырезанный из лошадиного черепа, изображавший Эпону. Арбам тер свой амулет пальцами и бормотал себе под нос. Непроизвольно я стал делать то же со своим маленьким талисманом, который получил когда-то от Ниив.
Лес, где мы только что видели детей, вдруг начал растворяться, и на его месте стали появляться фигуры вооруженных воинов. Они шагали в нашу сторону, помахивая копьями и круглыми щитами, их плащи были сколоты на плече. Воины казались бестелесными и странными, всего их было пятнадцать, позади них появился еще один, он ехал на колеснице, запряженной двумя белоснежными, как привидения, конями. Тот, что был на колеснице, подъехал к самой кромке воды, развернулся к нам правым боком (что означает мирные намерения) и уставился на меня.
Я был потрясен. Я сразу же узнал его. Потрясение сменилось растерянностью, и я стал вглядываться еще пристальнее. Никаких сомнений, это был тот самый темнобородый, темноглазый воин, который приходил к предсказательнице в Македонии и чьи вопросы я тогда подслушал. Передо мной был Оргеторикс — сын Ясона.
Но ведь это невозможно. Все говорило за то, что Оргеторикс сейчас с Бренном. Туда он направлялся после посещения оракула. Возможно ли, что он попал в засаду и убит, а сейчас разъезжает по Стране Призраков? Но ведь он грек, не кельт. Если Времени было угодно отнять у него дыхание, его место на Ахероне, в Элизиуме. Как мог он сменить свой путь после смерти?
И тогда возникает вопрос: а мертв ли он? Трудно сказать. Страна Призраков не давала мне проникнуть в нее с помощью чар, она насылала на меня ужас даже при мысли об этом. Я чувствовал, что, если попробую проникнуть туда, произойдет страшная трагедия.
Это место не желало моего присутствия. Мне ясно давали понять, что здесь меня не ждут. И это меня удивило. Я крутил седью Ниив в руках и слышал легкий шепот: «Ты крошечный и ничтожный, ты ничто. Ты не можешь всегда получать то, что хочешь».
Арбам дышал ровно и пристально смотрел на противоположный берег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});