Кира замолчала и уставилась на Мкеле, размышляя, как быть. В чем-то он был прав, вылазка была глупой и опасной затеей. Но и Кира была права, партиал необходим для исследований. И теперь, когда один у них в руках, она не позволит так просто его уничтожить. Удастся ли переубедить Мкеле? Получится ли раздобыть что-то, кроме анализа крови, прежде чем они избавятся от пленника?
– Мистер Мкеле!
Мкеле и Кира обернулись и увидели подбегавшего солдата.
– Мистер Мкеле, мы получили шифрованный звонок из Сената.
Мкеле пристально уставился на гонца, потом перевел взгляд на Киру:
– Стойте здесь, никуда не уходите.
Мкеле отошел за солдатом к рации, и Кира видела, как он разговаривает с кем-то, хотя слов не было слышно. Наконец Мкеле протянул рацию подчиненному и поспешно вернулся к Кире.
– Сенат откуда-то узнал о ваших подвигах, – угрюмо сообщил он. – И хочет видеть партиала.
Кира еле заметно улыбнулась.
– Изольда помогла, – прошептала она.
– Не радуйтесь раньше времени, – отрезал Мкеле. – На слушании в Сенате и вас, и пленника допросят для вынесения приговора. Ручаюсь, вам это точно не понравится.
Кира встревоженно подняла глаза. Солдаты схватились за оружие; Джейден, Юн и Хару с опаской смотрели на них. Мкеле стремительно обернулся, чтобы выяснить причину тревоги, вздрогнул и отступил на шаг.
Партиал пошевелился.
Он с тихим стоном наклонился набок. Мкеле не двинулся с места. На партиала надели четыре пары наручников, причем двумя пристегнули к железобетонному отбойнику, и все равно вокруг пленника оставалось пустое пространство: ближе никто подходить не решался. Кира даже с такого расстояния могла определить, что партиал еще не пришел в себя, не может встать на ноги. И все равно он излучал опасность. Девушка потянулась за винтовкой, вспомнила, что оружие отобрали, и тихонько выругалась.
Партиал подтянул колени к груди, потом подался вперед, насколько позволяли цепи наручников. Почувствовав, что дальше двинуться невозможно, пленник напрягся, и Кира заметила, как он мотнул головой, борясь с действием лекарства.
Мкеле прошептал:
– Давно вы сделали ему укол?
– Несколько часов назад.
– Сколько?
– Двести миллиграмм.
Мкеле уставился на нее.
– Вы что, хотите его убить? Он перестанет дышать.
– Это же не чистый морфий, – пояснила Кира. – Это налокс: в него входит морфий и наночастицы налоксона. Если наступает кислородное голодание, синтезируется больше налоксона, чтобы легкие работали.
Мкеле кивнул.
– Тогда дайте ему еще. Он явно выдержит, – Мкеле обернулся к подчиненным: – Оружие на изготовку, и отгоните посторонних, это же не публичная казнь.
– О казни не может быть и речи, – вклинилась Кира. – Сенат приказал доставить пленника в город.
На лице Мкеле не дрогнул ни мускул:
– Если его не убьют при попытке к бегству.
– Вы не имеете права, – возмутилась Кира, оглядев вооруженных солдат. Те только ждали повода, чтобы открыть огонь: пальцы на спусковых крючках нервно подрагивали.
Кира подумала о ребенке Мэдисон, вспомнила ее испуганное лицо.
– Целься, – скомандовал Мкеле. Щелкнули затворы. Партиал снова пошевелился и зашелся хриплым кашлем.
Вдруг Хару бросился к партиалу, встал перед ним и обернулся к солдатам:
– Не убивайте его.
– Прочь, – прорычал Мкеле.
– Это единственная надежда моей дочери, – не сдавался Хару. – Сенат приказал вам доставить его живым.
Партиал снова пошевелился, пытаясь встать на ноги. Половина солдат отступила, вторая половина рванула вперед, целясь мимо Хару в пленника. Хару вздрогнул, скрипнул зубами, закрыл глаза, но не двинулся с места.
– Он просто ходячая бомба, – сказал Мкеле.
– Да, он опасен, – согласился Хару. – Но он – самый важный инструмент, когда-либо попадавший к нам в руки в этой войне. Нужно время, чтобы изучить его как можно лучше.
Партиал снова застонал. Солдаты целились, готовые в любую минуту открыть огонь.
«Пожалуйста, – подумала Кира, – не убивайте его». Набравшись смелости, она шагнула вперед и встала рядом с Хару.
Партиал пошевелился, слегка задев Кирину ногу. Девушка вздрогнула, зажмурилась, ожидая, что пленник вот-вот вскочит и прикончит ее, но не двинулась с места.
Мкеле впился в нее злобным взглядом.
– Сделайте ему укол, – наконец проговорил он. – Максимальную дозу. Я не хочу, чтобы он снова очнулся, пока не окажется в камере. С рассветом выдвигаемся в Ист-Мидоу.
Глава семнадцатая
– Заседание объявляется открытым.
Кира сидела в первом ряду небольшого зала Сената рядом с Хару, Джейденом и Юн. Им разрешили принять душ и переодеться, но охрану не сняли. Кире казалось, что на нее смотрит весь город, но, разумеется, это была просто игра воображения. Зрителей не было, и если Мкеле сделал все как надо, то ни одна живая душа даже не догадывалась, что они здесь. С солдат взяли клятву хранить молчание, охранников отослали, даже значительная часть Сената отсутствовала: в тайну посвятили только пятерых его членов. Кира обрадовалась, увидев среди них Хобба: он никуда не ходил без своей помощницы, а присутствие Изольды придавало Кире сил.
Несмотря на то что Кире казалось, что все глаза обращены на нее, даже те немногие, кто был в зале, не обращали на девушку ни малейшего внимания: все смотрели на стоявшего в центре комнаты партиала, прикованного к металлическому стенду на колесах. Пленник был в сознании и изучающее рассматривал присутствовавших, словно выжидая… неизвестно чего. На него надели наручники, связали кожаными ремнями, опутали цепями, даже проволокой и веревками. Никто не знал наверняка, насколько он силен, будут ли такие меры предосторожности излишними или смехотворно малыми. На всякий случай зал охраняли несколько вооруженных солдат.
– Интересный состав присяжных, – прошептала Изольда в ухо Кире, кивнув на стол в переднем конце комнаты. – Сенатор Хобб настроен благожелательно. Доктора Скоузена ты знаешь: на заседаниях он чаще молчит, но поскольку сейчас будут обсуждаться медицинские вопросы, понятия не имею, как он себя поведет. Рядом с ним Камерон Уэйст; о нем я толком ничего не знаю. Он в Сенате недавно, представитель от базы Сети безопасности в Квинсе. В середине Марисоль Делароза, председатель Сената, ну а мегера рядом с ней – мамаша Зочи, представитель от фермеров. Почему она здесь – не знаю. Я постаралась их умаслить, как могла, но… все равно будь начеку. Они не очень-то вами довольны.
Кира посмотрела на доктора Скоузена:
– Догадываюсь.
Сенатор Хобб оторвал взгляд от партиала и встал. Выглядел он, как всегда, отлично – настолько, что становилось даже неловко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});