- Звони, - равнодушно пожал плечами полицейский. Алена сглотнула, заворожено наблюдая за тем, как от этого движения погоны на его кителе подпрыгнули и вновь опустились на плечи. Заторможенно моргнув, она дернула замочек на сумочке, которую не иначе как чудом успела захватить с собой. Заглянула внутрь. В отчаянии потрясла. И только потом вспомнила, что оставила телефон на столе.
- У меня нет телефона! — прошептала она.
- Нету ручек - нет конфетки.
- Но я должна позвонить!
-А я тебе что? Телеграф? Нет телефона - стукни в рельсу, - заржал мерзавец в форме.
- Послушайте, у меня дети! Я не могу просто так взять и... и... сесть в тюрьму! О них нужно кому-то позаботиться.
- Не переживайте. О них позаботится государство.
- Государство? Какое еще государство?! Это мои дети! - всегда сдержанная, в тот момент она почти визжала. - Я должна позвонить. Я имею право, слышите?
Ноль внимания! Алена вцепилась в решетку пальцами. Приникла лбом. Прохлада металла чуть остудила голову.
«Думай, Алена, думай! Вспоминай, что он говорил!»
- Вы не могли бы повторить, в чем меня обвиняют?
- В похищении. А теперь заткнись, не то я тебе помогу!
В похищении. Да-да, он что-то такое говорил. В похищении! Ну, надо же...
Дальнейшие события разворачивались довольно стремительно. Её допросили, почему-то расспрашивая о Веньке и Нике. Она пыталась объяснить, что просто не могла похитить пасынка. В конце концов, у нее на него была даже доверенность. Правда, на выезд из страны, но все же. Вот только, кажется, следователь её не слышал.
- Я должна позвонить! Вы не понимаете. У меня дети! — повторила, наверное, в сотый раз.
- Конечно-конечно. Звоните.
Алена в отчаянии зажмурилась, уверенная в том, что над ней опять издеваются.
- У меня нет телефона. Он остался в ресторане, - устало шепнула она.
Следователь отвлёкся от своих бумажек. Глянул на нее поверх очков в тонкой металлической оправе и пододвинул к ней стационарный телефон.
- Звоните.
Это было так неожиданно, что Алена не могла поверить своим глазам. Даже когда
схватила сальную, будто закопченную трубку. Даже когда нажала на кнопку «оп» и услышала протяжный гудок.
- Ну что же вы медлите? Звоните.
Алена улыбнулась дрожащими губами. Уставилась на кнопки, с трудом справляясь с подступающей паникой. Как там нужно? Три два пять... Или шесть? Это шесть? Или восемь? Непослушные пальцы нажимали совсем не те кнопки, что ей было нужно. Или те? Она не помнила ни одного номера! Господи...
- Послушайте, у меня не так много времени, - следователь, конечно, был намного приятнее задержавшего ее мужика, но и его терпение было не безграничным. Он подгонял ее и давил. И от этого давления Алена никак не могла сосредоточиться и вспомнить последовательность цифр. Ее грудь нервно вздымалась, она с отчаянием хватала воздух, но того все равно было мало. Слезы бессилия подступали к глазам. Страх прокатывался по телу волнами.
- Сейчас... Одну минутку. Я вспомню!
Три восемь пять...
- Алло!
- Здравствуйте! Можно Артема?
- Артема? Не знаю никакого Артема!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Гудки... Женщина на том конце сбросила вызов. Алена сглотнула. Бросила на наблюдающего за ней следователя еще один наполненный отчаянием взгляд:
- Можно я попробую еще раз?
- Валяйте.
И снова мимо! Аленой завладевала истерика. Она принялась набирать цифры в другой последовательности. И еще, и еще... Всхлипывая, утирая нос ладонью. Дедушка бы сказал, что это неприлично. Но прямо сейчас ей было все равно!
- Я должна предупредить... - бессвязно бормотала она, - Понимаете, Венька сильно расстроится, если я задержусь. Он очень напуган.
- За ним присмотрят специалисты органов опеки.
- Какой еще опеки? - застыла Алена.
- Я же вам сказал. Ребенка у вас изымут. - следователь раздраженно отбросил ручку. - Вы вообще понимаете, что я говорю?
Изымут... - эхом прокатывалось в ушах. - Изымут...
- Кир. проводи дамочку в камеру.
- Но я так и не позвонила! — опять закричала Алена, и на этот крик, кажется, ушли ее последние силы. Когда тот самый Кир, заломив ей руки, подтолкнул к выходу, она уже не сопротивлялась. А может. и хорошо, что ее охватило оцепенение? По крайней мере, в нем она не заметила непотребного вида камеры. Пятен на комковатом матрасе. И туалета, никак не огражденного от остального пространства. Она не заметила ни-че-го. Забилась в угол. Обхватила колени ладонями и сидела в полнейшем шоке, покачиваясь туда-сюда.
Может быть, прошел день. А может, неделя. Кто-то появлялся в камере, кто-то уходил. Удивительно, но для некоторых в пребывании здесь не было ничего нового. Например, две размалеванные девицы даже шутили. Алена не сразу поняла, что это жрицы любви. Кстати, ужасно милые девушки.
- Ефимова! На выход.
- Эй! Начальник! А когда нас выпустят?
- Когда ты исправишься, грязная девчонка.
Со жрицами любви менты, надо заметить, вели себя намного лояльнее.
«Наверное, те были их давними знакомыми», - отстраненно подумала Алена.
- Ефимова! - теряя терпение, повторил мент.
- Эй! Аленка! Это тебя, ты че, не слышишь?!
- Да?
- На выход. За тобой приехали.
Приехали? За ней? Алена встала на нетвердых от долгого сидения в одной позе ногах. Покачнулась. Одна из девиц бросилась ее обнимать.
- Удачи тебе с твоими спиногрызами, блаженная!
- Спасибо.
Она что же, выходит, даже успела им все рассказать?
Алена ничего не помнила. Ничегошеньки. Все, о чем она могла думать - Веник. Как он? Что с ним? Её маленький мальчик...
- Алена! Господи! Ты в порядке?! Я приехал, как только узнал.
- Артем? А как... как ты здесь оказался?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Долгая история! Пойдем отсюда скорей.
- Я не могу! Меня арестовали. - Алена мелко-мелко задрожала, вцепилась в полы Орловской куртки пальцами. Когда-то красивый маникюр потерял все свое очарование. За время, проведенное за решеткой, она на нервах ободрала весь лак. А впрочем, к черту! Почему вообще ей в голову лезут настолько идиотские мысли?! — Лучше скажи, как Венька? С кем он? А Ника?! Ты на кого их оставил, а?