Я пошел в учительскую за журналом, но остановился у двери и подслушал разговор учительницы с нашей отличницей. Она говорила, что за всё нужно платить, и даром свои оценки она не заработает, иначе преподавательница отправится к её родителям и расскажет небылицы о плохой учебе их дочери. Тогда я понял, что отличница доносит ей какие-то подробности о наших разговорах, о том, как парни из моего класса обсуждают её за спиной, проще говоря, «стучит» на своих знакомых. Конечно, как порядочный человек, я должен был сообщить об этом своим друзьям, но, посчитав, что они сами виноваты, я решил не вмешиваться. Через пару месяцев я уже и думать забыл про тот случай. Если бы не новые обстоятельства… Я со своим другом остался в классе убираться после уроков. Когда мы помыли полы, я пошел выливать воду из ведра и проходил мимо открытой двери учительской. Оттуда доносились странный звуки. Я заглянул внутрь, а там мой знакомый, который учился в параллельном классе… Как бы это помягче выразить? Ублажал эту молодую учительницу. Я был замечен. Началась погоня. Я забежал обратно в класс, схватил своего друга, и мы вместе выпрыгнули в окно. Благо был первый этаж. Однако, была зима, и мы в школьной обуви побежали по улице. В этот же день я всё рассказал маме. Она подняла этот вопрос на собрании, но её убедили в том, что этого не было, а то, что я видел – всего лишь мои фантазии. Меня отправили к психиатру. Когда разбирались в этом деле, то у моего друга спросили – видел ли он лично то, что рассказывал я. Он сказал «нет». Меня признали психически больным, и с тех пор… я нахожусь в клиниках.
– А что произошло потом со всеми участниками истории?
– С ними…всё было как обычно. Одного меня вычеркнули из жизни, отрезали, как ненужный орган.
– Позволь задать ещё один вопрос…
– Тебе недостаточно всего того, что ты узнала сегодня?
– Последний, честно.
– Хорошо, – сдался он.
– Почему ты проявлял агрессию, находясь в клиниках, ведь если бы ты этого не делал, тебя бы давно уже выписали?
– Ты представляешь, что значит «быть пациентом психбольницы»? Это, когда каждое твое слово расценивают, как приступ бреда. Когда ты пытаешься рассказать правду – в каждой букве видят ложь. От безысходности, в надежде вырваться ты бросаешься на сотрудников, чтобы хоть как-то избежать участи умалишенного. Вот только здесь эти трюки не проходят, а я понял это слишком поздно. Это такое же состояние, когда тебя привязывают к операционному столу, утверждают, что развилась гангрена и собираются отрезать конечность, доказывая с пеной у рта, что, если этого не сделать, ты умрешь уже завтра от заражения крови. Вот, что такое безысходность!
22.03.
Мы легли спать. Завтра утром нам предстояло пройти УЗИ брюшной полости, а еще сдать кровь на гормоны.
Я не знаю, кто ты, человек, читающий этот дневник, но хочу немного… объяснить, наверное… я готовила почву для нашего будущего. Конечно, меня волновало и его общее состояние, но в особенности… его способность к воспроизведению себе подобных.
22.50.
Сны снились красочные, яркие, насыщенные.
Мы с Щенком играли в прятки в доме Германа, а сам он сидел в гостиной и что-то читал. Когда мне надоела эта бесцельная беготня, мой соперник убежал, а я села рядом с хозяином дома и заглянула в книгу.
– Что читаешь? – поинтересовалась я.
– «Узорный покров» Сомерсета Моэма.
– Это тот, по которому был снят фильм?
– Да.
– И как тебе книга?
– Ты была права. Она куда лучше актерской игры.
Я улыбнулась, а он отложил литературу.
– Сегодня опять соберутся гости? – спросила я.
– Если ты этого захочешь, – ответил он.
– Какой в них толк?
– Сегодня можем поиграть в карты, если ты не против.
– Тогда зови их.
В этот раз Изольда пришла пешком, введя на поводке огромного пса.
На конях примчались Франц и Лорд.
Когда все, включая прекрасную половину местного населения, были в сборе, Герман взял бокал вина и встал из-за стола.
– Сегодня мы начнем ужасную игру, которая приведет к сокращению числа местных обитателей.
– Как это? – удивился Лорд.
– Будем играть в карты. Я буду судьей. Для моей девочки это просто игра, и условия её не касаются. Для остальных же они таковы: трижды проигравший навсегда покидает этот мир.
Я с ужасом посмотрела на Германа. Он зло улыбнулся, хотя это было больше похоже на оскал.
– Неужели ты готов от всех них отказаться? – спросила я.
– Зачем они теперь нужны, если у меня в реальности всё неплохо складывается?
– Но реальность для тебя… чёрно-белая.
– Уже нет.
– Как это?
– Она постепенно приобретает цвет.
Мы сели за стол. В последнюю секунду примчался Элим и сел напротив меня.
– Ты же запретил ему здесь появляться… – обратилась я к Герману.
– Теперь и у него есть все шансы, чтобы уйти отсюда.
Он раздал нам карты. Козырь – червы.
Игра была напряжённой, но быстрой из-за количества участников. Проигрыш остался за Щенком.
Следующий раунд. Козырь – пики. В «дураках» осталась Венера.
Третий раунд. Козырь – крести. Проигрыш снова за Щенком.
Герман зло усмехнулся.
Четвертый раунд. Пики. Снова проиграл Щенок.
– Пошел вон! – прикрикнул на него Герман.
Мальчишка послушно встал и исчез.
Я в страхе посмотрела на остальных – неужели он готов отказаться от них ради меня?
Новая игра. Проиграла Изольда, затем Агния и снова Изольда.
– Сделаем перерыв! – воскликнул Герман и ушел в дом.
Элим подошёл ко мне.
– Что тебе нужно? – раздражённо спросила я.
– Я хочу извиниться. В ту ночь я был пьян, а ты – слишком соблазнительна.
– Чего ты теперь добиваешься? – решила напрямую узнать я.
– Герман затеял игру – не на жизнь, а на смерть. Не знаю, сколько ещё мне осталось раундов. Просто хочу уйти достойно, не вызывая плохих воспоминаний.
– Тебе удалось их вызвать… – заметила я.
– Отойди от нее! – приказал моему собеседнику создатель этого мира.
Элим не сопротивлялся и даже слова поперек не вымолвил. Он молча сел напротив меня, и мы продолжили игру. На этот раз не повезло Лорду. В следующем раунде проиграл Франц, а после него Ангелина.
Теперь у всех, кроме волка, были проигрыши. Мне, пока что, тоже везло.
Ещё один раунд. Агния не смогла потратить все карты. Ещё один проигрыш в ее копилку.
– Перерыв! – объявил Герман и, взяв меня за руку, провел за собой в дом.
– Что случилось? – испугалась я.
– Мне нужно продумать, – ответил он и сел на диван.
– О чем?
– Об исходе игры.