Читать интересную книгу Найди ее лицо - Тед Бота

Ближе к уик-энду приехала Джоан, чтобы помочь Фрэнку сделать отливку. С того дня как он создал девушку с надеждой, Джоан все активнее участвовала в подготовке литейных форм. Она была единственной, если не считать Джан, с кем он чувствовал себя уютно во время работы.

— Что ты думаешь о губах? — спросил он, отступив от бюста.

Губы всегда вызывали в ней интерес. Как он определяет их размер, полноту? Она знала, что Фрэнк скорее прислушивается к искусству, чем к науке, и делает как чувствует, даже если правила требуют обратного. Таблицы Коллманна и Бючли давали только общее направление, как и правила, касающиеся глаз.

— Что касается губ, — говорил он, — то на черепе можно смотреть на глубину десен (они часто оставляют на зубах полоску) и от нее отталкиваться.

Но в случае с беглыми изображение губ было приблизительным.

Глядя на бюст Листа, Джоан думала, что губы, которые вылепил Фрэнк, соответствуют остальным частям изображения. Сняв пальто и надев старую майку, она спустилась в подпол за парой канистр жидкого каучука, который им нужно было смешивать.

Фрэнк предпочитал латекс, он использовал его до Принсес До, девочки-подростка, которую обнаружили на кладбище в Блэрсвилле, штат Нью-Джерси, со следами побоев тупым предметом на голове и лице. Но латекс слишком нежен, долго сохнет и требует укладки многими слоями, которые легко разрушить, если очередной слой наносится до того, как предыдущий полностью высох. Когда в 1980-х годах цена на латекс взлетела, поскольку сильно возрос спрос на презервативы, Фрэнк переключился на синтетический каучук.

К полудню они были готовы разбить гипсовую материнскую форму и вытащить каучук, покрывающий глиняный бюст.

— Внимательно смотри вокруг ушей, когда вытаскиваешь, — напомнил он Джоан. — Еще на сосцевидный шрам и щеки, там находятся детали.

Когда гипс был залит в материнскую форму и ее каучуковое нутро, все, что осталось сделать, кроме раскраски, это найти пару подходящих очков. В антикварном магазине на Двадцать второй улице, который держал его друг Билл, Фрэнк перерыл всю корзину с очками, полученными из вещей умерших людей. Он хотел найти пару, которая добавила бы внешности Листа самоуверенности и сдержанности, привнесла в его лицо суровость и властность, которые пугали бы людей. Но ни одни из очков не подходили.

— Это все очки? — спросил Фрэнк. — Может, есть еще?

— У меня в ящике есть три пары моих собственных, — ответил тот.

Одна из пар оказалась именно такой, какую искал Фрэнк.

— Возьми, — сказал Билл. — Я их все равно не надеваю.

«СРА» с самого начала информировала ФБР, что бюст Листа находится в производстве. Несколько агентов приходили в редакцию программы каждую неделю, и хотя ФБР непосредственно не было задействовано в расследовании, они попросили Фрэнка дать им взглянуть на первоначальную версию бюста.

По пути в Вашингтон, в ФБР, Фрэнк волновался. Это была первая запрошенная Бюро встреча с ним. Десять лет прошло с того времени, как Джан написала в эту организацию письмо, и пять лет с тех пор, как Фрэнк и Дон Кэхилл ездили в Квонтико, рассчитывая поймать Карлоса Шакала.

В Вашингтоне Фрэнк познакомился с Джеймсом О'Доннеллом, который работал в отделе, занимающемся компьютерными реконструкциями, которые, судя по всему, предпочитало Бюро, и Ричардом Бери, руководителем подразделения спецпроектов. Их обоих не впечатлило то, что он сделал.

— Буду с вами откровенен, — сказал О'Доннелл. — Нам кажется, компьютер точнее.

Фрэнк посмотрел на сделанное ими изображение. По его мнению, в нем отсутствовал характер, и оттого оно походило на карикатуру. Но промолчал.

О'Доннелл продолжил:

— Но нам не нужно конкурировать. Мы не собираемся вставать у вас на пути.

— Если то, что вы сказали, разумно, — отозвался Фрэнк, — я подумаю. Может, внесу коррективы в свою работу. А может, и нет.

Ни один из них не мог сказать, что именно в бюсте не так.

— Ладно, — кивнул Фрэнк, — почему бы нам не продемонстрировать оба изображения в программе, и пусть результат станет мерилом средств его достижения.

О'Доннелл покачал головой:

— Мы так не работаем.

ФБР сообщило Линдеру о своих замечаниях, но тот объявил, что программа будет запущена в эфир лишь в том случае, если в ней будет показан бюст Фрэнка.

Сюжет о Джоне Эмиле Листе был показан в программе «СРА» 21 мая 1989 года. Его смотрели четырнадцать миллионов зрителей, из разных уголков страны поступило более трехсот тысяч звонков. Один звонок был от женщины из штата Колорадо, которая заявила, что бюст похож на их бывшего соседа Боба Кларка, который переехал в Виргинию.

ФБР отслеживало звонки, и спустя одиннадцать дней агенты приехали домой к Кларку, где его жена сообщила, что он в офисе. Когда агенты добрались до Кларка, тот стал настаивать, что они вышли не на того. Но у него был шрам на сосцевидном отростке и отпечатки пальцев, принадлежавшие Листу.

Лист повторно женился и работал бухгалтером. Он даже регулярно смотрел передачи «СРА», но в тот вечер почти все пропустил, так как был в церкви. Захватив самый конец постановки, он увидел бюст Фрэнка. Позднее он говорил, что ничего не знал о технологии, позволяющей восстановить облик человека по истечении очень долгого времени. ФБР объявило одной вашингтонской газете, что именно их сработанное на компьютере изображение привело к аресту Листа.

Фрэнк хотел немедленно сообщить хорошую новость Уолтеру, но тот находился на самолете, летящем в Шотландию.

— Вы были правы, Рич, — сказал Фрэнк, когда ему наконец удалось дозвониться до Уолтера. — Лист повторно женился и снова стал ходить в лютеранскую церковь. И знаете что? Вы говорили, он должен жить в пятистах километрах от места, где были совершены убийства. На самом деле это было в четырех сотнях километров.

Люди, которые станут детективами

День президентов, 1990 год

Для человека непосвященного они выглядели странным трио. Один — в джинсах и тенниске; второй — в костюме, с гладко зачесанными назад волосами и широкой улыбкой; а третий — худой и угловатый. Один — художник, один — служащий таможни, а с недавнего времени квалифицированный специалист по работе на детекторе лжи, и третий — эксперт-криминалист.

Когда они расселись за обедом в «Дэй бай дэй», можно было примерно догадаться, что закажет каждый из них. Один ел в меру, второй чересчур наслаждался едой, а третьему нужно было совсем немного. Это трио — Фрэнк, Билл Флейшер и Ричард Уолтер.

Двое из мужчин были членами Американской юридической академии, хотя никогда не встречались и познакомились лишь благодаря человеку, который не был членом академии. Уолтер находился в городе по делам, и Фрэнк захотел, чтобы он познакомился с Флейшером.

Они едва заказали еду, как завязался разговор о преступлениях и убийствах. Одна тема сегодня поднималась уже много раз: почему раскрытие преступлений порой безо всякой необходимости проходит так трудно? Фрэнк считал, все зависит от человека. Если к делу привлечено больше одного правоохранительного органа, то каждый из них хочет видеть свет в конце тоннеля. Люди в этих органах тоже. Вместо того чтобы делиться информацией, они держат ее в тайне. Раскрытие преступления сегодня стало не главным делом.

Фрэнк понимал, что его избаловал офис судмедэксперта в Филадельфии, который работал в тесном контакте с полицией. Там было не важно, кто в конечном итоге получит лавры, важно, чтобы жертва была идентифицирована, а убийца пойман.

— Было просто здорово, — сказал Фрэнк, вспоминая начало своей работы по Анне Дюваль и девушке с Норт-Лейтгоу-стрит. — Следователи делились информацией с полицией, и было впечатление, что велись два расследования. Но потом были дела вроде Принсес До. Потребовалась уйма времени, чтобы хоть что-то сделали. Думаю, среди детективов были и те, что просто вставляли палки в колеса. Мы могли бы уже идентифицировать ее.

Когда Уэнди принесла им еду — салат «Никуаз» для Фрэнка, гамбургер для Флейшера и кофе для Уолтера, — Фрэнк рассказал о встрече с фэбээровцами в Вашингтоне по делу Листа. Вместо того чтобы предложить помощь, агенты были настроены, мягко говоря, недружелюбно.

— Готов поспорить, у них даже есть данные на Листа, которые они не захотели мне дать.

Когда они приступали к еде, для них уже было очевидно, в чем проблема и ее решение — такие, как они, люди. Расслабляясь без посторонних в «Дэй бай дэй», болтая о каком-нибудь деле, они зачастую рождают совершенно новые идеи.

— Мы способны сложить два и два, — сказал Уолтер, — и установить связи там, где они всегда были, но никто их не замечал.

Чтобы подчеркнуть мысль — пусть и не вполне к месту, хотя никто, казалось, и не был против того, чтобы смешивать преступления с кухней, — Уолтер рассказал им о деле окровавленного нижнего белья.