кромешной тьме. Я ясно представила себя после нескольких лет подобной жизни. Бледная, с сощуренными, как у китайца, глазами и явным дефицитом витамина д и кислорода в крови. Мда, жителям подземелий не позавидуешь. Чётртов любитель пауков, забравший у людей солнечный свет!
Мне отвели небольшую комнатку, смежную с каминной. Здесь было очень скромно, очень чисто, очень душно, пахло землей и отчего-то соломой. Кровать у стены, шкаф, тумба и половичок на каменном полу, и небольшая дверь рядом со шкафом, очевидно, в ванную. На тумбе располагался единственный скудный источник освещения – маленькая плетеная лампа. Я вспомнила богатые хоромы Инессы Чёрной, и вздохнула, усаживаясь на жесткую кровать. Да что там хоромы Инессы, моя собственная маленькая квартирка, обставленная в практичном минимализме, на окраине северной столицы казалась царскими палатами по сравнению с данными подземными апартаментами. Хотя, все могло быть куда хуже, верно?
Бабушка выдала мне абсолютно новое платье из своих скромных запасов. Оно было светло голубым, длиной до щиколотки, со множеством пуговиц, и велико на пять размеров. Но я с удовольствием переоделась, стянув лишнюю ткань пояском на бедрах. Видок у меня был, конечно, тот еще. Но оверсайз нынче в моде, не знаю, конечно, насчет здешней… Да и в этом платье я выглядела уже гораздо лучше, чем в щедром даре Инессы Черной. Оставалось надеяться, что повисший надо мной рок дурацких платьев не задержится там надолго.
Воды, как оказалось, тут весьма ограниченное количество. Едва хватило на скромный душ. Я слегка удивилась местным условиям, но, опять же, могло быть и хуже. В импровизированной ванной стоял таз, ведро, и нечто, напоминающее колонку, с рычагом, и краном. На круглом камне, служившем полкой, располагались мыльный кирпич, сродни хозяйственному, деревянная зубная щетка и тонкое серое полотенце. Кое как вымывшись, и приведя себя в порядок, я осторожно легла на постель и устало прикрыла глаза.
С подобными спартанскими условиями мне приходилось сталкиваться впервые. Но, как поделилась бабушка Берта, не было большого смысла тратиться на комфорт. Во-первых, основной контингент здесь это беженцы с Северных территорий, либо бездомные, либо преследуемые властями люди, которые в принципе, давно привыкли к подобному. С другой стороны, всегда существовала опасность быть обнаруженными. В таком случае, убегая от опасности, будет просто бросить весь этот нехитрый скарб, и ни о чем не жалеть. И мысль казалась бы весьма здравой, если бы не так сильно кололо спину жесткое одеяло, а спертый воздух моей крошечной кельи не вызывал легкое головокружение. Я, не глядя, погасила лампу, дабы сохранить остатки кислорода на ночь, и постаралась заснуть. Безуспешно, ибо было достаточно рано, хоть здесь под землей любое время суток ощущалось как одно. Да и тревожные мысли не спешили покидать мою несчастную голову.
Но, постепенно погружаясь в легкую полудрёму, я вдруг дернулась и резко распахнула глаза. В комнате стало как-то слишком светло.
Немного проморгавшись, я с изумлением разглядела в метре над собой новый неожиданный источник света – маленький сполох огня, что висел в воздухе, слегка колеблясь. И внутри меня все застыло от дурного предчувствия. Но что-то всё же заставило мою руку загипнотизировано подняться, и коснуться маленького вестника. Он невесомо перекочевал ко мне на ладонь, и рассыпался брызгами искр, которые плавно сложились в буквы, и также медленно, неспешно истаяли в темноте.
«Я тебя найду.»
Ещё чего не хватало!
23. Визит
Собирали меня всей семьей. Хотя собирали это слишком громко сказано. Вчерашнее платье было слегка разглажено после беспокойного сна, волосы причесаны скромным деревянным гребешком, и убраны в небрежный пучок на затылке, а бабушка предоставила мне какие-то не первой свежести балетки. Всё не босиком.
Вот и всё, ко встрече на высшем уровне я была готова! Истинная принцесса катакомб, сама естественность без какой-либо косметики, духов, антиперспиранта, в бабушкином платье и чужих занюханных балетках. Где-то я уже видела подобный образ. Кажется, в журнале Вог лето 2006, тогда еще в тренде были образы а-ля бомж, то бишь, натуральные ткани и естественная небрежность.
Я кивнула своему отражению в маленьком поцарапанном зеркале на дверце шкафа, и величественно ступая, как и подобает иконе стиля лета образца 2006 года, прошагала вон из темной комнаты.
Тётя Лили и бабушка накормили завтраком из толстых бутербродов с сыром, теплого какао и вчерашнего печенья, который прошел в траурном молчании, как если бы он был последним. Все очень за меня переживали, и не утруждались притворяться, будто это не так.
Что бабушка, что тётя, как и все, кто имел малейшее отношение к бывшим правителям, являлись персонами нон грата в нынешней Резиденции нового правителя, и вряд ли их подпустили бы туда даже на пушечный выстрел. Так что весь путь мне предстояло проделать в полном одиночестве с защитой в виде родового камня и гипотетическим Котом, что явился бы, появись какая-никакая опасность на горизонте. И я очень надеялась на никакую. Говорить про ночное послание Кирхарта родичам я не стала, чтобы не расстраивать их еще больше. Разберусь как-нибудь сама. Наверное.
Мы вышли из знакомого неприметного проулка под ветхой деревянной крышей, предварительно попетляв с полчаса по темный подземельям, отчего дневной свет снаружи показался нестерпимо ярким. А там, поблескивая глянцевыми боками и стеклянными окнами, загораживая выход, меня ждал специально вызванный экипаж. Пока тетя заранее оплачивала поездку, Берта давала наставления.
– Не позволяй себя запугать, – шептала уютно пахнущая печеньем и какао бабушка мне на ухо, обнимая, и заглядывая в глаза. – Он не посмеет ничего тебе сделать. Индиго защитит. Будь уверенной и спокойной, ты Белявская.
Интересно, а мои родители были столь же уверенными и спокойными в тот момент, когда их убивали?
Хотя, я и не надеялась, что мне это как-то поможет. Все зависело от белобрысого. Что бы он ни задумал относительно моей персоны, мое поведение тут будет решать в последнюю очередь.
Спустя полчаса неспешной езды по извилистым мощеным улочкам, я всласть налюбовалась местными пейзажами как нестандартно городского типа, так и а-ля поселок Лебяжий, и почти перестала волноваться. Насторожило одно – ещё вчера столь многолюдный, сегодня город был совершенно пуст, словно вымер. Ни людей, ни кошек, ни даже вездесущих воробьев не встретилось мне на пути, и это показалось до ужаса странным. Будто люди забаррикадировались в домах, испуганно поглядывая меж закрытых ставен, не покажется ли страх и ужас местного разлива, сам Кирхарт Черный в облаке смертельного черного пламени. Либо они же всю ночь, напуганные донельзя, спешно паковали чемоданы и узелки, чтобы к утру отбыть куда глаза глядят, в сопровождении всей солидарной живности. И трудно было их в этом обвинять. Будь моя воля, сама с удовольствием поступила бы точно также.
Мой маленький, закрытый