из ствола остаточно, чтобы определить местонахождение стрелка. Кроме того, патронов у меня теперь всего двадцать девять. Стрелять буду только наверняка с абсолютной гарантией. Это Данила и Андрий могут себе позволить несколько лишних выстрелов, у меня такой роскоши нет.
— Данила, уходи, будь ты проклят! — срывающийся крик Ады заставил меня вздрогнуть, не ожидал подобного из-за спины.
— Заткнись, — голос Данилы прозвучал чуть слабее, чем крик Андрия и звучал на одиннадцать часов относительно меня. «Берут в клещи», — промелькнула мысль, Андрия я услышал на три часа. Если выбирать оного из них, несомненно, это будет Данила. Второй просто глуп, поддался эмоциям, оказался ведомым у брата Ады. Плохо, что между камнями песок — он заглушает звуки. Будь это твердая земля или галька повсюду, украинцы себя уже выдали бы.
Прошло еще с десяток томительных минут — если они синхронно продвигаются ко мне с разных сторон, я могу оказаться в ловушке. На расстоянии пятнадцати-двадцати метров можно заметить фигуру человека даже на песке — проклятая половина Луны светила достаточно ярко. Немного поменяв положение тела, чтобы смотреть на одиннадцать часов, приготовился стрелять. Все зависит от того, рискнет ли Данила стрелять на голос.
— Хохлы, даю вам право сдаться, или убью Данилу первым!
Расчет оправдался: взбешенный украинец сделал три выстрела. Все три прошли выше, даже не зацепив скалы рядом со мной. Стрелковая подготовка у Данилы была хреновой. Еще до этого дня мы пару раз обсуждали с Адой наши действия в случае встречи с ее братом. Девушка была против убийства, но понимала, что Данила опасен прежде всего для нее.
Локацию Данилы определил еще при его первом выстреле: три выстрела дали мысленно обрисовать контур тела на песке. Мой ответный выстрел был всего один — сразу катнулся влево. Ожидаемых выстрелов со стороны Андрия не прозвучало, что еще раз подтверждало мою мысль об отсутствии у последнего слепой ненависти и жажды мщения. Или украинец оказался умнее и подбирается на дистанцию прямой видимости. Я смело отполз влево в направлении, откуда звучали выстрелы Данилы. С расстояния пятидесяти метров не попасть в него было бы унизительно для офицера спецназа ГРУ. Теперь между мной и Андрием оказался крупный камень — пристроившись за ним, прокричал противнику:
— Андрий, выслушай меня. Уходи или сдавайся, у меня нет причин убивать тебя.
Одиночный выстрел был ответом на мои слова — либо Андрий был полный профан, либо просто стрелял куда-то в небо. По звуку выстрела, украинец не поменял прежней дислокации, я мог бы снять его без особых усилий. Но убивать украинца не хотелось — без влияния Данилы он мог стать хорошим товарищем.
— Андрий, не дури, ты у меня на мушке, Данила мертв. Но против тебя ничего не имею. Ты офицер, я тоже. Мы все выполняли свою работу, жаль, что оказались по разные стороны.
В этот раз украинец не стрелял, я уже решил, что он под прикрытием моего голоса подбирается ближе, когда услышал, как он позвал Данилу.
— Он мертв, Андрий. И ты был бы мертв, но мне не нужна твоя смерть. Что нам делить в этом мире? Здесь нет хохлов и москалей, нет России и Украины, есть только мы — несколько несчастных, заброшенных в дикие времена. Бросай оружие и выходи, в третий раз предлагать не стану.
Молчание длилось почти минуту, прежде чем услышал его голос:
— Я твои рабом не буду, если выйду, то как равноправный.
— У нас нет рабов, мы все решаем вместе.
— Ладно, я подхожу, — голос украинца звучал устало.
— Зажигалка у тебя? — прокричал я в темноту.
— У меня, зачем она сейчас?
— Зажги ее и иди с автоматом на плече, я тебе верю, но времена сейчас такие.
— Дай слово офицера, что наша вражда закончилась? — Андрий сделал последнюю попытку получить гарантии неприкосновенности.
— Даю слово офицера, что по данному инциденту претензий не будет.
Пару секунд спустя в районе двенадцати часов, так как я сменил позицию и направление, мелькнул огонек.
— Я иду, — расстояние было чуть больше, чем до Данилы.
— Вижу, — подождал, пока Андрий почти вплотную не подошел к скалам, их он видел в темноте на фоне звездного неба. Я вышел из-за камня, держа его на прицеле пистолета.
— Автомат на землю, не беря его в руки.
Украинец вильнул плечом, сбрасывая оружие.
— Можете выходить, — сказал своим, ждавшим в укрытии. Первым вылез Саленко, подсвечивая себе зажигалкой.
— Вик, зажги огонь, не трать газ в зажигалке.
— Это кто такой? — Андрий опешил, увидев рядом незнакомого парня.
— Знакомься, его зовут Ару, он из племени, — название вылетело из головы.
— Мангкха, — подсказал Саленко, возясь с ветками. Ару поспешил ему на помощь, проигнорировав появление незнакомого человека. Хромая, вышла Ада, на минуту повисла тишина, лишь потом девушка глухо спросила:
— Данила?
— Он мертв, — успокоил ее и притянул к себе, — Иначе было нельзя.
Ада заплакала, усилия Саленко и Ару венчались успехом — костер разгорался, освещая все вокруг.
За две недели, что мы не виделись, Андрий ужасно похудел — небритые щеки впали, военная форма была растрепана, словно парень полгода жил в терновой чаще.
— Ну здорово, Андрий, сынок, — спародировал бессмертное произведение Гоголя, — Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?
— Чаво? Какие ляхи, Арт? — ситуация была столь комична, что даже Ада негромко рассмеялась.
— Да шучу я, классиков надо читать, тем более таких.
Но Андрию было не до смеха.
— Арт, виноват, повелся в минуту гнева, а потом уже было поздно. Мир? — Парень протянул грязную руку, заметил даже глубокий свежий порез при свете костра.
— Мы, русские, не злопамятны, друзей любим, врагов не прощаем, — пожал протянутую руку.
— Да ты не больно на русского похож, зарос, как абрек кавказский, — замечание Андрия было обосновано. Еще вчера сам удивился густоте своей щетины — выросла сантиметра на два за две недели, сплошным-таки газоном. Если так дело пойдет дальше — придется бороду в косы заплетать, как японцу средневековому.
— А Данила точно мертв? — вопрос украинца напомнил о необходимости забрать автомат.
— Вик, возьми головешку, сбегай за автоматом. Он лежит вон там, примерно в сорока метрах, — указал археологу направление.
— Мы со вчерашнего дня не ели, нет ничего пожрать? — Андрий, припав к канистре, выпил