Читать интересную книгу Учитель - Антон Демченко

Найти место для допроса было несложно. Давешний карьер, в котором меня чуть не похоронили, подошел для этих целей самым лучшим образом. Разумеется, рассказывать Хромову, откуда мне известно это место, я не стал. Да он и не спрашивал.

Неприметная амошка, на которую мы сменили «Руссо-Балт» нашего пленника в одном из переулков Замоскворечья, запрыгала по замерзшим колдобинам карьера, и командир гвардии Бестужевых, пытаясь объехать наиболее опасные ямы, тихо заматерился, с бешеной скоростью вращая руль, в его лапищах кажущийся этаким бубликом. В ночной темноте та еще задачка, даже при условии использования «кошачьего глаза». А тут еще и наш пленник завозился, приходя в себя.

Скрипнули тормоза, машина застыла под боком у черной громады экскаватора, и мы с Хромовым принялись вытаскивать спеленатого по рукам и ногам типуса, подсунувшего мне визитку Прутнева. Ну да, собственно, именно поэтому Хромов с такой готовностью взялся помогать в этой затее… Все-таки так легко козырять именем кадровика клуба эфирников, это ли не повод вызвать интерес организации, не желающей афишировать свой состав?

Привязанный к тракам экскаватора пленник давно пришел в себя, но виду старался не подавать. Как будто подобное притворство могло ему помочь. Впрочем, этот факт очень быстро, хотя и несколько болезненно дошел и до нашего гостя. Аккурат с первым ударом ботинка сорок последнего размера, прилетевшим пленнику по ребрам от Аристарха Макарыча.

От самостоятельного допроса я устранился. Ограничился лишь тем, что еще во время подготовки к беседе передал Хромову список интересующих меня вопросов… ну и во время разговора подкидывал время от времени фразу-другую. И неплохо получилось, между прочим. Вопреки моим ожиданиям, господин Переверзев раскололся быстро и, что называется, до донышка. Хотя, если вспомнить мой торг с дедом в самом начале этой эпопеи… У ярых всегда находятся убедительные аргументы, м-да.

Под давлением гвардейца приказной пел как соловей и почти не пытался хорохориться. Пел, разумеется, под запись и будучи предупрежденным о ней. Ну а поскольку допрос вел Хромов, ничего удивительного в том, что бо́льшая их часть касалась клуба эфирников. Короче говоря, Аристарх создал у нашего собеседника полное впечатление, что попал он именно в руки товарищей из клуба, заинтересовавшихся тем, что кто-то посмел приплетать их к своим делам. Узнать допрашивающих, находящихся под эфирными масками, искажающими не только черты лица и голоса, но и эфирные следы, гость все равно не смог бы, так что опознания можно было не опасаться.

Казалось бы, зачем такие сложности? Но убийство Алексея Переверзева совершенно не входило в мои планы. Я еще не настолько поехал крышей, чтобы вешать себе на загривок такую структуру, как Преображенский приказ. А значит, после допроса наш пленник должен вернуться домой целым и невредимым. Гарантией же того, что он не поставит на уши все свое ведомство, послужит та самая запись его исповеди. Ведь как бы ни было развито здесь такое явление, как непотизм, за использование служебного положения в личных целях любому приказному грозит наказание… вплоть до смерти. Сторожевой пес должен служить только своему хозяину, а не тому, кто предложит шматок мяса побольше.

— Как видишь, Прутнев, а с ним и клуб, здесь вовсе ни при чем, — проговорил Хромов, когда мы устроили беспамятного Переверзева в его «Руссо-Балте», припаркованном у одного из замоскворецких двориков.

— Да, но кто именно здесь при чем, нам выяснить также не удалось, — вздохнул я.

— Ну нет, Кирилл, — Аристарх решительно замотал головой. — Красть начальника этого Переверзева мы не станем. Одно дело — допрос мелкой сошки, исполнителя… за который нас, кстати, тоже по головке не погладят, и совсем другое дело — похищение начальника Следственного стола! Даже если этот самый начальник разбрасывается чужими визитками и приказывает сажать в изолятор несовершеннолетних…

— Да у меня и в мыслях не было его похищать, — фыркнул я. — Понимаю, что мне это не по зубам… да и жить, честно говоря, еще очень хочется.

— Ну да, и личные данные этого самого полковника ты выспросил просто из любопытства, — хмыкнул Аристарх.

— Почему же? — Я улыбнулся. — Лишняя гарантия, что господин Переверзев не побежит докладываться начальству, которое сам же и сдал.

— Вот ведь! — Хромов витиевато выматерился, помолчал, заводя амошку, и заговорил, лишь когда машина проехала добрых полкилометра. — И что ты намерен делать?

— Хочу проверить, чья лапа волосатей, — ухмыльнулся я. — Моя — или того неизвестного боярина, по чьей просьбе господин Переверзев так обо мне «позаботился».

— А подробнее? — нахмурился Аристарх Макарович.

— А зачем?

— Кирилл, ну мы же уже выяснили, что клуб здесь ни при чем… и я не пойду вразрез с интересами Бестужевых, которым ты, между прочим, нужен живым, здоровым и довольным, — вздохнул Хромов.

— Это не вопрос доверия или недоверия, Аристарх Макарыч. Усомнись я хоть на секунду в вашей лояльности Бестужевым — и сегодняшнего дела не было бы. Просто, как показал недавний опыт, складывать все яйца в одну корзину, то есть полностью полагаться на компетентность клуба эфирников, я не могу… Что, впрочем, не должно особо помешать им действовать самостоятельно, исправляя свой косяк. Заодно и протечку прикроют, ту, что визитками кадровика клуба сорит где ни попадя.

— А ты наглый, знаешь? — хохотнул Хромов.

— Да ну! — Я, прищурившись, взглянул на гвардейца.

Тот поймал взгляд и передернул плечами.

— Ну, в данном случае, признаю, у тебя есть некоторые основания для этого, — хмыкнул Хромов и, помолчав, со вздохом заключил: — Ладно, я так понимаю, твое решение окончательно и рассказывать о своих дальнейших планах ты не собираешься. Так?

— Именно.

— Ну и черт с ним. Главное, не вздумай сдохнуть в процессе. Мне Ольга за такое голову открутит и на статус не посмотрит, — пробормотал Хромов и умолк.

Дальнейший путь почти до самых Сокольников прошел в молчании. Не знаю, о чем думал Аристарх, а я прикидывал, насколько вежливо будет припереться в гости к одному суровому дядьке и в процессе знакомства озадачить его халтуркой на дом… И получится ли у меня сегодня удрать из-под надзора Бестужевых. Впрочем…

— Аристарх Макарович, можете подвезти меня до моего дома? — поинтересовался я.

— А что не к нам? — пожал плечами Хромов.

— Завтра в школу, а все мои шмотки дома, — вздохнул я. — Да и Рыжий… Привык я уже к собственным колесам.

— Понятно. Ольге только отзвониться не забудь, — кивнул Аристарх, и амошка, заложив широкую дугу по кольцу Каланчовой площади, помчалась к Полевым переулкам. Поворот, еще один — а вот и знакомая просека.

Попрощавшись с Хромовым, я дождался, пока его машина скроется из виду, и, убедившись, что никаких лишних фиксаторов на территории моего дома не появилось, двинулся к подсобке, где меня уже заждался «Лисенок». Что бы я ни говорил Хромову, но оставлять в покое господина полковника я не собирался… да-да, те самые яйца и корзины.

Полный отвод глаз лег как родной, укрыв и меня, и мотоцикл. Рыжий радостно рыкнул и, вырвавшись с территории бывшей конной базы, покатил по просеке в сторону, противоположную той, куда уехал Аристарх. Время — половина второго ночи, так что у меня есть еще несколько часов, за которые я должен успеть разобраться с этим делом.

Ветошный, дом семь. Муторный адрес… Пространство меж Красной и Лубянской площадями густо усеяно фиксаторами всех мастей. Да-да, Преображенский приказ здесь располагается на том же месте, что и ФСБ Там. Вот такое вот совпадение… А вообще неплохо устроился господин полковник. И район спокойный, и за охрану из своего кармана платить не надо.

Именно поэтому я и не стал подъезжать прямиком к нужному дому, а, покрутившись по ночному центру, с облегчением оставив Рыжего в одном из переулков у Тверской, отдышался, восстанавливая силы и нервы после самоубийственного заезда «невидимкой», — и отправился по искомому адресу пешочком. Естественно, не снимая ни отвода, ни эфирной маски, которой меня столь удачно и вовремя научил Хромов. Перестраховка? Ну да… лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом.

Миновав здание Боярской думы, расположившейся на месте Тамошней многострадальной гостиницы «Москва», я поднялся к Красной площади. Оттуда на Никольскую и, свернув за Верхними торговыми рядами, оказался на нужной мне улочке. Здешний вариант ГУМа закрылся добрых два часа назад, а никаких увеселительных заведений, работающих сутки напролет, в Ветошном нет. Так что сейчас тут пусто, тихо и… холодно. Брр.

Я посмотрел на сплошную стену зданий по левую руку и, сориентировавшись по встроенной карте, выведенной на экран очередного дешевенького браслета, приобретенного мною в день освобождения из-под стражи, недовольно цокнул языком. Варианта два. Первый — обойти квартал по Никольской и попытаться подойти к дому с «парадного входа», что в Богоявленском переулке… отметаем с ходу. Хоть я и уверен в своей маскировке, шляться мимо Рындова двора мне не хочется вообще. Вариант второй — найти проход меж домов, выходящих непосредственно на Ветошный, — и тенями… тенями…