— Тихо, — сказал Марко. Он взял своего господина за грудки и с легкостью забросил девяностокилограммовую тушу в седло. — Садись на битюга, — велел он дочери. — И тихо!..
Путаясь в Ульриховом плаще, Марта забралась на вьючную лошадь и пристроилась среди поклажи. Марко влез на свою клячу и, чмокнув губами, ударил ее деревянными сандалиями по ребрам. Кляча всхрапнула, выражая недовольство, и пошла вперед. Ульрих инстинктивно держался за шею своего коня, которого Марко повел за собою на поводу.
— Что же теперь будет? — спросила Марта, всхлипывая и ничего толком не понимая. Мозг ее был затуманен вином и новыми впечатлениями. Она чего-то боялась и вместе с тем надеялась на что-то очень хорошее и светлое, быть может, даже прекрасное, ждавшее ее впереди.
— Все хорошо будет! — словно угадывая ее мысли, сказал Марко. — Все будет хорошо… Теперь я тоже знаю, зачем мне дальше жить, вот что!
— А все равно ты дурак, — держась за челюсть, пробормотал Ульрих. — За что ты мне врезал, не понимаю…
— Потом объясню, ваша милость, потом, — успокоил Марко своего господина… и друга.
НОЧЬ БЕЗ ОТКРОВЕННОСТИ
Предыдущая глава еще получит свое продолжение, ибо мы только подвели героев к тому моменту, когда они выступили из «Нахтигаля» на Визенфурт. Однако пора вернуться к двум юным оруженосцам, покинутым нами в довольно-таки неприятной для них ситуации — когда, напуганные рупором Петера Конрада, они вылетели на какую-то лесную просеку и, нещадно стегая коней, мчались, не разбирая дороги. Таким аллюром они прошли две или три мили, после чего кони выдохлись и остановились. Остановились они на берегу широкой и полноводной реки, видимо, той же самой, через которую Ульрих, Франческо и Марко перебрались, направляясь в Шато-д’Ор. Вдоль берега реки тянулась дорога, пересекавшая узкую просеку, с которой выскочили перепуганные юноши на своих измученных, исхлестанных лошадях.
— Ну и дела! — вздохнул Франческо, спрыгивая с лошади. — Ну и напугался же я!.. В жизни еще так не трусил!
— А я, думаешь, не испугался?! — воскликнул Андреас. — Чуть в штаны не наложил, ей-богу! Интересно, что это было?
— Великан, должно быть, голос-то какой…
— А может, леший?
— У лешего голос скрипучий, будто деревянный, а это либо великан, либо Рюбецаль…
— Это которого мужик репу считать заставил? У нас он не водится. Рюбецаль в дальних странах живет, в Шварцвальде. Ты там не бывал?
— Нет, там не бывал. В Италии был, в Риме был, в Венеции, Иллирии, Далмации, Византии, в Палестине, в Сирии, а в Шварцвальде не бывал. Наверное, это еще дальше…
— Ну, Бог с ним! — Франческо махнул рукой. — Унесли ноги — и ладно. Ты вот лучше скажи, куда это нас занесло?
— Если ехать вдоль реки, можно приехать в Шато-д’Ор и в Визенфурт. Смотря в какую сторону ехать. Только в обе стороны ехать далеко. Ночь и день проедешь, пока дотуда доберешься. Река уж очень петляет.
— Слушай, а ведь нам всего-то оставалось спуститься с горы, чтобы выехать к «Нахтигалю»… Как же так получилось?
— Мы с тобой попали не на ту просеку. Видно, не там свернули, раз здесь очутились. Я тут бывал когда-то и помню, что если чуть проехать вниз по течению реки, то будет поворот на ту дорогу, которая идет мимо «Нахтигаля». А если пройти столько же вверх по реке, то будет поворот на Вальдбург, но там до него еще ехать и ехать — миль двадцать…
— Ты же говорил — пятьдесят!
— Так то с горы! Через гору другая просека идет, там надо сперва тридцать миль по лесу покружить да выехать на эту дорогу…
— А почему же нельзя по тем просекам проехать, что мы проехали? — удивился Франческо.
— Да кто же их знает, все эти просеки? — с досадой ответил Андреас. — Я вот сейчас и то думаю — в какую сторону ехать?
— Ты же только что говорил: по течению.
— А ты помнишь, куда она течет? Она сперва с севера на юг течет, потом — с востока на запад, после этого — обратно с запада на восток, ну и снова — с севера на юг…
— Но ведь ты говоришь, бывал здесь…
— Бывал, бывал! — проворчал Андреас. — Только давно это было… А потом, может, и не здесь вовсе…
— Вот оно что! — фыркнул Франческо. — Значит, приехали?!
— Поедем берегом, — предложил Андреас. — Если увидим высокий обрыв, значит, едем правильно…
— А куда?
— К Визенфурту. Лишь бы только мимо поворота на «Нахтигаль» не проехать… Вернее, на дорогу, которая мимо «Нахтигаля» идет…
— Ох, чувствует мое сердце, влипнем мы с тобой! — проворчал Франческо, вдевая ногу в стремя и взлетая на седло.
Усталые лошади шли медленно. Тихонько позвякивало оружие. Юноши молчали, обоих клонило в сон, а конца пути не предвиделось. Дорога начала постепенно подниматься в гору, отдаляясь от пологого берега. Затем появились невысокие обрывчики, а вскоре линия обрыва стала сплошной. Поверхность реки, которая раньше была совсем близко — только наклонись с седла, — теперь ушла далеко вниз, и серебристая лунная дорожка казалась теперь таинственной и загадочной. С другой стороны к дороге сплошной стеной подступал густой лес. Кое-где столетние сосны нависали над самым обрывом, дожидаясь первого хорошего ливня, который, подмыв полусгнившие корни, сбросит их в реку.
— Не подъезжай близко, — сонным голосом проговорил Андреас, желавший, видимо, сказать, чтобы Франческо не приближался к краю обрыва.
— Ух ты! — воскликнул Франческо, отъезжая от края обрыва. — Локтей сто будет! Отсюда свалиться — костей не собрать.
— А я что говорю? — подтвердил Андреас. — Тут надо ехать ближе к деревьям… Смотри-ка!
— Чего еще?! — ахнул Франческо, опасаясь какой-нибудь новой чертовщины.
— Огоньки там, видишь?
Действительно, впереди светились красноватые тусклые огоньки, которые странно покачивались и подрагивали, словно живые. Русло реки в этом месте немного расширялось, образуя залив, с трех сторон окаймленный обрывом. Огоньки светились и двигались вдоль обрыва, на противоположной стороне залива — прямо навстречу юношам.
— Не нечисть ли какая? — осеняя себя крестом, спросил Франческо — спросил, обращаясь, скорее, к самому себе.
— Да нет! — отозвался Андреас. — Это какой-то отряд с факелами! На лошадях тоже трясутся, вот огни и прыгают как живые…
— А чего же людей не видать? Латы блестели бы…
— А ежели поверх лат черная ряса одета? Как у епископских латников…
— Что они тут делать-то собираются?
— Кто их знает! Тут ведь где-то и на монастырь Святого Иосифа дорожка… Может, туда едут?
— Многовато огоньков, знаешь ли, сотни две будет. Да ежели еще и факел не у каждого… С полтысячи воинов наберется! Святую обитель Бог хранить должен, а не солдаты. А тут целое войско!