— Минуточку, — перебил Мазукта. — Покажи мне этого человека? Вон тот? Ага, вижу. Дальше, продолжай. Пришел ты к нему с подарком, и что?
— Пришел, — подтвердил Шамбамбукли. — Поздоровался. Предложил выбирать на свой вкус, все что угодно. А он…
Шамбамбукли шмыгнул носом и отвернулся.
— А что он? — Приподнял бровь Мазукта. — Говори уже, не томи. Что он выбрал?
— Ничего, — пробубнил Шамбамбукли. — От всего отказался, еще и меня обругал.
Мазукта приподнял обе брови. Шамбамбукли вздохнул.
— Я не шучу. Обругал. Обозвал нечистым и выгнал из своего дома.
— Ты можешь рассказать подробности? — спросил Мазукта. — Что конкретно ты ему предлагал, какими словами, и какова была реакция на каждое предложение?
— Я ему предлагал все, что угодно, — повторил Шамбамбукли. — Начал со всех царств земных, чего уж мелочиться. Хочешь, говорю, все царства земные? А может, какие-нибудь сокровища, или там бессмертие, или прекраснейшую из женщин?
— А человек?
— А человек спросил, что он должен будет сделать за все это великолепие.
— А ты?
— А я сказал, что ничего мне от него не надо, но если он считает себя воспитанным человеком, то может, конечно, поклониться и поблагодарить.
— Ну, все понятно, — хмыкнул Мазукта и сунул сигару в пепельницу. — Иначе он и не мог отреагировать. Это же человек, не забывай.
— Ну и что?
— А то. В природе человеческой везде искать подвох. Раз ты предложил ему великие блага в обмен на один-единственный поклон, здесь явно что-то нечисто. Как он тебе, кстати, и сказал. Прекраснейшие женщины и царства земные за просто так не даются, не по-божески это. Следовательно, ты, в его понимании, не бог. А просто какой-то сомнительный проходимец.
— А как же быть? — огорчился Шамбамбукли. — Если уж мне так хочется сделать ему подарок?
— Ну-у… — Мазукта задумчиво почесал подбородок. — Способ, конечно, есть. Могу продемонстрировать. Пойдем-ка к этому человеку, сейчас я его одарю по самые уши.
— Эй! — встрепенулся Шамбамбукли. — Это же мой человек, а не твой! Он в тебя даже не верит!
— Сейчас поверит, — заверил Мазукта.
Подойдя к человеку, он рывком поднял его за шкирку, встряхнул и крикнул в самое ухо:
— Эй ты, смертный! Слушай и запоминай! Сейчас ты встанешь, по-быстрому соберешь все свое барахло и отправишься за тридевять земель к черту на рога, а там от тебя произойдет великий народ и поимеет два или даже три царства земных. При условии, что никто из вас никогда не станет есть капусты, варить вместе чечевицу и горох и носить полосатые гетры. А в жертву мне каждый день приносите одного жареного барана, ну и еще что-нибудь вкусное, на ваше усмотрение. Все уяснил? Можешь меня поблагодарить. И впредь благодари дважды в день, во веки веков. Свободен.
Мазукта отпустил человека, тот упал на колени и принялся быстро отбивать поклон за поклоном, обливаясь слезами счастья и бормоча: «Спасибо! Спасибо тебе, создатель!»
— Но это ведь я, а не ты его создатель! — воскликнул Шамбамбукли.
— Да ну, какая разница, — махнул рукой Мазукта.
птица счастья
— У меня для тебя подарок, — сказал демиург Шамбамбукли человеку. — Жизнь я тебе дал, душу вложил, а теперь хочу дать счастье. Подставляй ладони.
Человек выставил руки вперед и растопырил пальцы. Демиург просвистел короткий мотивчик, и откуда-то с неба опустилась маленькая птичка дивной красоты — тонкие лапки, пушистый хохолок, перышки, словно из цветного тумана. Она сделала несколько кругов над головой человека и совсем было собралась сесть в подставленные ладони…
— Ага, поймал! — человек хищно взмахнул рукой и торжествующе засмеялся, потрясая в воздухе трепыхающейся добычей. — Подарок, ха! Я сам ее поймал! Сам, сам, своими руками! Теперь это по-настоящему мое, собственное, счастье! Хо! Какой я ловкий!
Человек вприпрыжку побежал по траве прочь от демиурга. Его пальцы крепко и уверенно держали счастье за горло.
раздел
— Мазукта, — предложил демиург Шамбамбукли, — а давай сделаем новый мир вместе? Чтобы был наш общий.
— Сделать-то, конечно, можно, — согласился демиург Мазукта. — Но вот, чтобы он был общий — это я сильно сомневаюсь.
— Почему-у? — огорчился Шамбамбукли.
— Да вот так уж. Не бывает у мира двух хозяев. Ну, почти никогда. Потому что ничего хорошего из этого не получается.
Шамбамбукли задумался.
— Но ведь мы же друзья?
— Друзья.
— Тогда, я думаю, не должно быть никаких проблем. Что мы, один мир поделить не сможем?
— Ну, если ты так настаиваешь…
В руке у Мазукты появилась колода карт.
— Тянем по одной.
— А зачем?
— Чтобы мир поделить. Там на карточках все написано; кому что выпадет, так оно и будет.
— Здорово! — обрадовался Шамбамбукли. — И никаких обид! Тяни первый, я тебе уступаю.
Мазукта взял верхнюю карту.
— Мне достался Хаос.
— А мне Порядок.
— Мне море.
— А мне суша.
— Мне красное.
— А мне зеленое.
Демиурги по очереди тянули карту за картой, распределяя сферы влияния в будущем мире.
— Я буду покровителем торговли и азартных игр.
— А я — ремесла и животноводства.
— Мне посвящены быки.
— А мне овцы.
— Я символизирую мужское начало.
— А я… а я тогда не играю.
(С)
Демиург Мазукта принимал у себя делегацию художников.
— Значит, так. Я сказал, а вы слышали. Никаких изображений человека чтоб больше не было! Убью на месте.
— Но почему? — осмелился спросить самый лохматый художник.
— Потому что! — отрезал Мазукта. — Я сотворил людей по своему образу и подобию, все права принадлежат мне.
— А животных рисовать можно?
— И животных нельзя. Их я еще раньше сотворил.
— А растения?
— И растения нельзя! А впрочем… — Мазукта на секунду задумался. — Можете рисовать сельдерей и капусту. И вареный лук, так уж и быть. Они мне никогда особо не нравились.
правые и виноватые
— Ну-с, — сказал демиург Мазукта и потер ладони, — сейчас мы будем вершить справедливый суд. Возвысим правых, покараем виноватых и воздадим каждому по совести.
— Это будет непросто, — осторожно заметил демиург Шамбамбукли.
— Да ну, брось! Чтобы мы — да не разобрались? Быть того не может.
Демиурги пригляделись к миру.
— Ну-у… — через некоторое время протянул Мазукта, — в общем и целом картина ясна… Эти нападают на тех, потому что те поссорились с вон теми, и другие помогают вот этим, потому что вон те… погоди, сейчас соображу.
— Эти не виноваты, — неуверенно произнес Шамбамбукли. — То есть, виноваты, конечно, но совсем не в том и не так, как те. Или как те, другие. Которые против вот этих.
— Минутку! — Мазукта поднял руку. — Так мы вконец запутаемся. Давай упростим модель.
Он быстро соорудил из воздуха большую шахматную доску и кучу разноцветных фигурок.
— Эти будут красные, те — зеленые, вон те — синие…
— Не забудь про тех и этих! — напомнил Шамбамбукли. — Они, может, и невелики, но тоже важны для полноты картины.
— Хорошо. Еще оранжевые, фиолетовые, серые, песочные и… и, скажем, полосатые.
Демиурги расставили фигурки на доске в соответствии с политической ситуацией.
— Итак, красные напали на зеленых…
— Это если верить фиолетовым, — уточнил Шамбамбукли. — Синие утверждают, что зеленые первыми начали.
— Допустим, допустим… — поджал губы Мазукта. — Итак, красные нападают на зеленых, чтобы защитить красную пешку, которая находится на территории зеленых…
— А зеленые бьют красных, чтобы защитить зеленые пешки, которые находятся там же.
— При этом синие нападают на зеленых с фланга…
— Потому что считают его своим собственным флангом.
— Нет, своим они считают фланг фиолетовых!
— А сами фиолетовые считают себя отчасти зеленоватыми.
— Но на самом деле они оранжевые, только перекрашенные.
— Нет, тут ты неправ. Оранжевые — это что-то среднее между желтыми и красными… Кстати, надо добавить на карту желтых.
— Зачем? Желтые нигде никак не выступают.
— Но они плетут тайные интриги против серых, а серые выступают на стороне фиолетовых!
— Только на словах! На самом деле они давно сговорились с зелеными против песочных и оранжевых.
— Но ведь песочные в союзе с зелеными!
— Официально — да. Но ни для кого не секрет, что они давно подкапываются под красных, пользуясь поддержкой серых на деньги полосатых, которые рассчитывают оттяпать часть от оранжевых и передать ее синим, чтобы втянуть их в конфликт против желтых…
Демиурги переглянулись, синхронно перевели взгляд на доску, потом на мировую арену.