— Хорошо, — согласился Горкан. — Но что дальше?
— В Ледяную пустыню никто не ходит просто подышать свежим воздухом. А вы направлялись прямо к кургану. Маг вашего уровня не мог не знать, с каким опасным врагом там встретится. Значит, причина была веская. И уж, конечно, вы не похожи на дешевого грабителя могил.
— Это все?
— Этого хватило. Итак, я искал могущественного мага, который в совершенстве владеет школами иллюзии и призывания, — мага, который исчез в Ледяной пустыне в течение последних пяти лет. Таких оказалось немного…
— Как выбрали меня?
— Стоило мне узнать, что вы знаете Кеграмский форт, как свои шесть пальцев, и пропали, разыскивая череп Всеслава — как все стало на свои места. Я навел справки, с кем вы поддерживали контакты в городе, и мне назвали имя Калеба. Остальное было просто.
Горкан вновь коротко кивнул по-военному, затем встал и, не прощаясь, направился к двери.
— Он солгал, — заметила Снежана. — Не сказал и половины того, что знает. Так, кинул нам немного объедков, чтобы отделаться, а главное скрыл.
— Конечно, — подтвердил я. — Но я и не ждал другого. Это тебе не трусливый алхимик, которого удалось припугнуть шестиколесной дыбой. Он ничего не скажет, если сам не захочет.
— Значит, ты сделаешь так, чтобы он рассказал нам все добровольно? Обманешь его?
— Нет, конечно.
— Почему?
— В этом нет необходимости, Снежа. Он уже рассказал нам все, что было ему известно. Только сам этого не понял. Это как с эттинами — стоит дернуть за конец ниточки, как клубок разворачивается сам… Будешь доедать пирог с рыбой?
8
Горкан улыбался, возвращаясь в свою таверну. Вновь жизнь доказывала старое правило — поражение часто оборачивается победой. Его план, столь тщательно разработанный, внезапно рухнул, — противник оказался слишком умен.
Кто бы мог подумать, что в голове чародея льда окажется столько проницательности? С усмешкой, шаман вспоминал трактат о человеческом теле, написанный египетскими жрецами, который прочел однажды.
Служители пирамид верили, будто человеческий мозг состоит из того же вещества, что и семя. Поэтому, всякий раз вступая в половой акт, мужчина отдает женщине часть своего ума. Тот, кто делает это слишком часто, в конце концов остается безумцем.
Шаман не верил в подобную теорию, — прежде всего, потому, что сам был большим охотником до женщин, и никогда не замечал, чтобы они плохо влияли на его разум.
Горкан думал об этом, поднимаясь по кривой, слегка скрипящей лестнице на второй этаж таверны, где располагались комнаты для постояльцев. А неплохо было бы вновь ощутить жар женского тела.
И правда, в последний раз он был с девушкой много лет назад, еще до того последнего боя, в котором погиб Всеслав Черепокрушитель… Слишком долго.
С внезапным удивлением, он осознал, что эти мысли раньше не приходили к нему. Попав в рабство к курганнику, он перестал нуждаться в еде, сне, тепле.
День за днем он ходил вокруг могилы Ольгерда, безжалостно убивая всех, кто окажется поблизости — людей, гоблинов, орков. Его скимитар разрубал даже мелких зверьков и куропаток, хотя Горкан понимал, что эти твари никак не могут навредить его хозяину.
Так, наверное, выражалась его тяга к свободе — хоть в чем-то он мог отступить от приказов курганника. Только теперь, спустя много часов после освобождения, в нем начали просыпаться обычные человеческие чувства.
Шаман ощутил, что голоден, хочет спать, и безумно нуждается в женщине.
Проклятье, с чего же начать, подумал Горкан. То-то будет смешно, если я усну на потаскушке.
Он раскрыл дверь, и успел сделать несколько шагов, прежде чем понял — в комнате кто-то есть. Сперва волшебник не мог понять, как пропустил столь очевидные признаки чужого присутствия.
Однако вскоре осознал, что простые желания, спавшие в нем много лет благодаря колдовству курганника, вновь пробудились и захлестнули его, заставив обо всем забыть.
— А вот и наш когтистый друг, — раздался негромкий голос.
Горкан шагнул назад, но было поздно. Крепкие руки схватили его с обеих сторон, и усадили на стул.
Вновь он болезненно ощутил свою слабость.
Эх, ну почему небеса не создали его орком? Будь в нем сила отца, пусть ее половина, — он бы без труда раскидал всех тех, кто сейчас глумился над ним. Но нет, он был орком только душой, тело же его оставалось человеческим — жалким, ничтожным, годным только для любовных утех.
Шаман сник. Теперь он явственно ощутил запах разлагающейся плоти. По обе стороны от него стояли живые мертвецы — неупокоенные, как принято называть их, чтобы не обидеть. Как, Перун, можно оскорбить гниющие трупы?
Человек, стоявший у окна, повернулся, и Горкан понял, что тот не был человеком. Кожа на узком, когда-то красивом лице, приобрела зеленый цвет и сходила клочьями. Из провалившихся губ сверкали белоснежные зубы черепа.
— Маленький глупый зверек… — промолвил Лорд зомби, подходя ближе. — Слишком слабый, чтобы оставаться животным, и чересчур глупый, чтобы считать себя человеком…
Он наклонился, и его длинные, наполовину сгнившие пальцы коснулись лица Горкана. Тот отшатнулся — но не от страха, не от отвращения, а потому, что умертвие точно угадало его мысли.
— Я чувствовал твой страх, там, в деревне бродников, — продолжал Лорд. — Он растекался вокруг тебя, как зловонная лужа… Ты никогда не замечал, что такие вот существа, как ты — сильные, гордые, — поддаются боязни быстрее, чем слабаки?
Он отошел прочь, и вновь поглядел в окно.
— Мне ничего не стоило убить тебя прямо там, — сказал он. — Но столь жалкий звереныш не заслуживает того, чтобы я тратил на него время…
Горкан откинул голову назад и ответил:
— Ты боялся, что о тебе узнают орки. Они не позволят трупу бродить вокруг Кеграмского форта.
Его голос прозвучал хрипло, — не так, как хотелось бы шаману. И все же.
— «Они»? — удивился зомби. — А сам-то ты кто? Человеком себя считаешь? Напрасно. Никто из людей не признает тебя своим, стоит ему только увидеть твои волосатые лапы…
— Ладно, труп, — Горкан усмехнулся. — Ты пришел сюда не затем, чтобы мне их побрить, я прав? Не думай, что перед тобой несмышленый дикарь, пришедший из степи. Я знаю, что в Киеве власти у тебя нет.
Он подался вперед.
— Видишь костяную башню, вон там, за храмом? Это цитадель Некромантов. Ты явно не на службе у них — ты сам по себе. А черные маги не любят трупы, которые расхаживают по улицам без присмотра. На каждой площади, у каждого перекрестка, в землю заложен заговоренный камень. Они блокируют твою силу. И сейчас ты не сильнее, чем твои громилы, выкопанные из ближайшего кладбища.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});